Нет. Поправка: схваток. Между мной и Катчером и между мной и ею — вампиршей внутри меня.

— Готовность. Внимание. Начали, — сказал Катчер и атаковал.

Он приблизился ко мне с поднятыми руками и ударил катаной вниз ловким вертикальным движением. Я уклонилась от удара, подняв меч горизонтально и сделав вращательное движение, которое выпустило бы ему кишки. Но для человека Катчер был слишком быстр, не говоря о проворстве. Он крутанулся вокруг себя, отклонившись, и избежал удара моего боккэна.

Я так впечатлилась его движением — это было похоже на танец Джина Келли[19], с присущей ему вызывающей серьезностью, — что ослабила защиту. И в этот момент он подловил меня.

Катчер завершил оборот вокруг своей оси и ударил боккэном по моей левой руке, усилив удар за счет инерции своего тела.

Рука взорвалась болью. Я выругалась и зажмурилась.

— Никогда не ослабляй защиту, — без всякого извинения предупредил Катчер. Я открыла глаза и увидела, что он снова в исходной позиции, с боккэном наготове. — И никогда не отводи взгляд от нападающего. — Он кивнул мне. — Это пройдет, и у тебя, вероятно, будут более серьезные раны, когда это все закончится. Попробуем еще раз.

Я выплюнула отборное ругательство в адрес моего «нападающего», но снова встала в позицию и поудобнее сжала рукоятку боккэна. Рука пульсировала от боли, но я же вампир — скоро пройдет. Это часть наших генетических особенностей.

Пусть он и не вампир, но хорош. Я — быстрая и сильная, но у меня нет ни его природной сноровки, ни такого опыта в фехтовании. К тому же я пострадала. И пыталась изо всех сил сражаться без сражения. Заглушить поднимающуюся волну адреналина и гнева, которая спровоцирует ее — перед толпой приученных к схваткам вампиров. А выпустить наполовину сформировавшегося вампира в мир, да еще на публике, — не лучшая идея. Надо пройти по лезвию ножа.

Будучи вампиром–неофитом и одновременно бывшей студенткой, я скорее реагировала на выпады Катчера — крутилась вокруг своей оси, ударяя мечом, когда он не успевал ставить блок, — чем придерживалась определенной тактики.

Он двигался слишком быстро, чтобы я могла и защищаться, и нападать, хотя пыталась. В том числе анализировать его движения и находить уязвимые места.

Чем дольше мы фехтовали, тем сложнее было анализировать. С каждым движением моего боккэна, с каждым выпадом и поворотом мои конечности расслаблялись, мозг отключался, и я начала драться по–настоящему.

К несчастью, как только я позволила адреналину захватить всю себя, а телу затанцевать с боккэном в руках, вампирша внутри меня вырвалась на волю. Я кружилась, выставив боккэн перед собой, а она завладела моими руками–ногами. Я заморгала, почувствовав, как от ее движений теплота наполняет вены. Теплота — это забавно, несвойственно телу вампира. Но сейчас все зашло слишком далеко.

Она дернулась вперед без предупреждения и взяла контроль, будто кто–то вошел в мое тело. Я наблюдала, что происходит перед моими глазами, но это она двигала моими руками, внезапно ускорив движения и увеличив ловкость. Настолько, что их никто не мог превзойти, даже волшебник, квалификацией и смыслом жизни которого было оружие.

Она не собиралась терпеть маневры человека. Там, где я защищалась, она бросалась вперед, атакуя Катчера и заставляя его отступить почти к противоположному концу мата. Словно показывали кино или я сидела в мысленном театре, наблюдая за схваткой со стороны.

Когда мой боккэн скользнул по голове Катчера в миллиметрах от кожи и кости, мысль о том, что я могу его ранить, и серьезно, толкнула меня — Мерит — вперед. Я выдохнула, уклоняясь от очередного удара и загоняя ее вглубь.

Когда я втянула кислород и снова глянула на него, увидела в его глазах что–то неожиданное. Не осуждение — гордость. Не страх — оттого, что я чуть не пронзила его горло, и не злость, что зашла слишком далеко. Его глаза горели возбуждением человека, захваченного битвой.

От этого взгляда стало еще хуже. Он взволновал ее. Гордость, жажда в его глазах…

Я испугалась. Мгновенно выпустила ее и чуть не навредила своему учителю. Расчет прост: вампиршу надо подавить.

К несчастью, хотя подавление уменьшало вероятность лишить Катчера жизненно важного органа, оно также ослабило мою способность противостоять ему. Точно как говорил Йейтс: все начало распадаться. Части моего мозга, сосредоточенные на битве и сохранении контроля над ситуацией, работали и над мыслью, как близко я подошла к противнику, чтобы взять его кровь — причинить вред человеку, стремившемуся подготовить меня к схватке.

Эксперт по Второму Ключу или нет, но Катчер начал уставать. Конечно, он умел пользоваться оружием. Знал, как и когда взмахнуть боккэном для максимального эффекта. Но все же он был человеком (во всяком случае, я так полагала), а я — вампиром. Я более вынослива. Но чего у меня нет, так это опыта в фехтовании. Поэтому, хотя он начал уставать, мне тоже становилось хуже. Я терпела его критику, какой бы унизительной она ни была. Но удары выносить тяжелее.

Два раза он взмахивал боккэном, описывая что–то вроде неровной арки. Дважды я пропустила удар. Один — по левой руке, которая еще горела от последнего контакта, второй — по икрам. И я упала на колени перед коллегами.

— Вставай, — сказал Катчер, взмахивая концом боккэна. — И на этот раз хотя бы попытайся уйти от удара.

— Я пытаюсь, — пробормотала я, поднимаясь и опять становясь в позицию.

— Знаешь, — произнес Катчер, набрасываясь на меня с серией ударов боккэном, заставивших меня попятиться к противоположной стороне мата. — Селина не даст тебе возможности разогреться. Она не будет сдерживать удары и не станет ждать, пока ты позовешь на помощь.

Он полуобернулся, потом взмахнул боккэном скользящим движением с уклоном влево, словно отбивал теннисный мяч.

— Я стараюсь, — ответила я, уклоняясь от очередного удара и пытаясь маневрировать так, чтобы вернуться на другой конец мата, — изо всех, — я взмахнула катаной, но он парировал удар своим мечом, — сил.

— Этого недостаточно! — проревел он и встретил мой боккэн сильным ударом, выбившим дерево из моих потных рук. Сбитый с толку моей неловкостью, боккэн улетел, ударился о мат один раз, второй и наконец, перекатившись, остановился.

В зале повисло молчание.

Я рискнула посмотреть вверх. Катчер стоял передо мной с боккэном в руке, потный от напряжения, с недоумением на лице.

Я не собиралась отвечать на его немой вопрос, поэтому наклонилась, положив руки на колени и тяжело дыша. Отбросила потную челку с лица.

— Подними его, — скомандовал он, — и передай Джульетте.

Я подошла к тому месту, где лежал боккэн, нагнулась и подняла его. Джульетта выступила вперед и, взглянув на меня с сочувствием, взяла меч из моих рук. Полагая, что меня отпустили, я отвернулась и утерла пот с глаз.