Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такая задача была у Турецкого в отношении Затырина, и тот явно покупался на мягкий тон московского прокурора. И совсем подполковнику не приходило в голову, что, принимая сочувствующий тон Турецкого, он даже не замечает, как жестко и ловко вбивается клин между ним и остальной городской властью. Еще немного — и те с охотой продадут Затырина, как только поймут, что он всех их невольно тянет за собой на дно, к той неприятной и тяжкой ответственности, которая неизвестно к какому финалу еще приведет.
Вот для чего, собственно, и нужен был теперь небольшой пикничок Александру Борисовичу. Вот где все и должно было в определенный момент стать на свои места. Ну а когда в стене крепости появятся первые серьезные пробоины, против массированного огня уже никакая сила не устоит.
Только Павел Петрович ни в стратегии, ни в тактике ведения боевых действий не был силен и воспринимал вопросы Александра Борисовича как способ прощупывания надежности его, Затырина, позиций, чтобы в конечном счете Генеральная прокуратура, в лице того же Турецкого, могла, не поднимая крутой волны, привести все к общему знаменателю. Хотелось Затырину в это верить.
Итак, ничего нового о том, что ему уже было известно, Турецкий не выяснил. Но он продолжал важно кивать, вводя тем самым подполковника в заблуждение. И обрадовался звонку Гали Романовой, которая оторвала его от этого поднадоевшего уже порядком занятия.
— Александр Борисович! Извините, если отрываю, но девочка уперлась. Она говорит, что будет отвечать только самому главному прокурору, а остальным она больше не верит. Ее тут уже здорово настращали, я могу понять. А сержант тот, который был главным насильником, уже несколько раз навещал ее родителей и рассказывал, что им всем будет, если она вообще раскроет рот. Родители боятся и плачут, уговаривают ее молчать. А она вдруг решилась, но... Ее условия я назвала. Что делать будем?
— То, что ты и предлагаешь. Я подъеду сейчас, и мы вместе все тщательно запротоколируем. Я ведь правильно тебя понял?
— Еще как! — восхитилась Галя.
— Ну так я сейчас здесь, в РУВД, заканчиваю и еду к вам. Подготовь все необходимое. Я имею в виду, чтоб шума не было и никого постороннего...
— Вам надо уезжать? — сочувственно спросил Затырин. — Жаль, что разговора мы не закончили. У меня еще для вас есть некоторые факты...
— А мы вернемся к нашей теме, — мягко успокоил подполковника Турецкий, собирая в папку исписанные листы. — Тут, понимаете ли, одна девочка решилась наконец дать показания. Но только лично мне, — он усмехнулся, — как главному прокурору, чувствуете?
Затырин натянуто улыбнулся:
— И это кто ж такая, если не секрет?
— Да какой секрет? От вас-то, Павел Петрович? Никаких у меня от вас нет секретов... — как бы задумчиво проговорил Турецкий. — А вот лично к вам у меня будет убедительная встречная просьба. Сделайте так, чтобы этот ваш сержант Степан Малохоев, которого я тут видел вчера, ненароком куда-нибудь не исчез. Не пропал, не испарился. Если он на выезде, разыщите и прикажите срочно явиться сюда. Потому что, когда я вернусь, мы его с вами немедленно... что?., до-про-сим, — вот так и сказал — по складам и по-прежнему задумчиво. — Полагаю, это будет очень важно. Особенно для вас, Павел Петрович.
— Вы хотели... насчет той девочки? — напомнил подполковник.
— А-а, Светой ее зовут. Фамилии не знаю, — приветливо кивнул Александр Борисович, покидая кабинет.
Затырин, проводив взглядом Турецкого, долго сам оставался в задумчивости. Затем позвонил дежурному и потребовал прислать к нему Малохоева. Сержант явился так быстро, будто ждал команды.
— Что там у тебя за девка была? — строго спросил Затырин. — Светой ее зовут.
Сержант неопределенно пожал плечами:
— Да их там не одна была, товарищ подполковник.
— Но ее-то помнишь?
— А чего от нее, жалоба поступила? Не знаю, я их всех, — Малохоев сжал свой кулак-кувалду и потряс перед собой, — предупредил, вряд ли которая захочет.
— Так вот захотела, — вздохнул Затырин, понимая, что от этого раздолбая он ничего путем не добьется. — Ты вот что, сиди тут, в дежурке, и не отлучайся. Допрос тебе будет. Не все ж мне одному за вас всех отдуваться! Подумай, что говорить будешь. А насилия у нас никакого не было, это все лживые наговоры. Запомни и стой на своем. Иди...
С неожиданной тоской подумал: «Господи, какие же козлы меня окружают!..»
Здоровый качок решительно поднялся из-за стола у входных дверей в больницу, пресекая желание Турецкого войти в вестибюль, где его ожидала Галя.
— Посторонним не положено, — хриплым голосом заявил он.
Турецкий достал удостоверение, раскрыл его и резко ткнул прямо в нос охраннику. Тот отшатнулся.
— Это кому не положено? Сядь и не возникай. А то сейчас вызову своих ребят, и они тебя повяжут. Ты почему пропускаешь сюда всяких подонков, которые больным угрожают? Тебе кто велел это делать? Отвечать! — рявкнул Турецкий.
И краем глаза увидел, как прыснула Галя, зажав рот обеими ладонями. Он бы и сам рассмеялся при виде выпученных глаз охранника. Тот ничего не понимал, ну и черт с ним. Отодвинув его небрежно в сторону рукой, Александр Борисович прошел в вестибюль и принял из рук Гали белый халат, который и накинул на плечи.
— Ух как вы его! — смешливо заметила она. — Кстати, он тут со всех бакшиш берет. Без червонца никого не пропускает.
— И тебя тоже?
— А разве я лучше других?
— Каждый в этом городе, я вижу, зарабатывает как может.
— Это точно, Александр Борисович... В общем, девочка согласилась, и я считаю, это наш большой успех. Хотя говорить об этом деле как о каком-то успехе просто кощунственно. Вы на нее не жмите. Она только выходит из шока, в котором находилась почти неделю. И еще надо учитывать, что ее родителей несколько раз посещали местные деятели и угрожали.
— Да чем еще-то после всего, что было, можно угрожать?
— Ой не говорите, Александр Борисович, — вздохнула Галя, — это ж деревня, все про всех знают. А тут юную невесту, да буквально накануне свадьбы, чуть не взвод пьяных ментов изнасиловал! Как после этого жить? Как в глаза людям смотреть? А жениху несчастному отбили почки, и он потом всю ночь без сознания на холодной земле пролежал... И ни один врач этого не зафиксировал, между прочим. Вы на Светку посмотрите, а потом медицинскую карту потребуйте показать, и вам сразу все станет ясно. Я уже с ними даже не спорю на эту тему... Врут все и в глаза не смотрят. Тоже боятся...
— А врачам-то чего бояться?
— У них тут все дела решаются в следующем порядке. Сначала дает указание мэр. Затем следует конкретное разъяснение от начальника РУВД либо его орлов. И, наконец, для отдельных непонятливых или забывчивых, приходит напоминание от братвы. Мол, если вякнешь лишнее, потом не жалуйся. И всем давно известно, что угрозы словами не кончаются. Избивают, грабят, бьют машины, даже поджигают дома — это происходит как ни в чем не бывало. А если кто продолжает правду искать, тому говорят прямо: «Тебя предупреждали? Ты не понял? Пеняй на себя...» Примерно то же самое было сказано и родителям Светы. Что взята была как проститутка, а в сумочке обнаружены наркотики, о чем и составлен протокол. На первый раз — штраф, в следующий — камера в иве.