— Пожалуй… — Михаил потёр бородку. — Надо укрепить дополнительно кольцами. Раз… Два… Три, наверно, хватит. Даже ещё лучше получится. Вот здесь, у вершины, кольцо будет раздвигать прутья и увеличивать объём.

Пока сушили новые кольца, пока привязывали, пока снова сушили — минул ещё почти час.

— Что-то мне темно уже. — Михаил разогнулся и покрутил плечами. — Хотел сегодня закончить крышку. Но, видать, не судьба.

Андрей глянул на побагровевший в западной стороне лес.

— Предлагаю развести костёр. Всё равно конструкцию сушить. Вы делайте, а я на скалу!

Последние слова он крикнул уже из прохода в засеке.

— Куда это он? — Не поняла Ира.

— Как куда? Пошёл к медведице. — Произнёс Михаил с самым серьёзным видом. — Видать, тебя уже не хватает.

— Миша!

Возмущённая за подругу Ольга, не задумываясь, махнула на пошляка тем, что было в руке. Гибкая лоза хлестнула по голове, рассекая кожу. Мужчина взвыл и приложил ладонь. Проверил — на пальцах осталась кровь.

— Мля, Ольга! Ты думай иногда!

Но та уже не слышала. С криком «Ой!» она бросилась за аптечкой. Онемевшая Ирина закусила от ужаса пальцы, таращась на кровь, заливающую лоб.

— Прости, прости, Мишенька. Сейчас обработаю. Повернись к печке. Ира, очнись! Не сиди истуканом! Дверку открой, чтобы свет падал. И отрежь бинт для тампона.

Сама она перебирала бутылочки, пытаясь в сумерках найти перекись. В четыре руки девушки промыли рану, протянувшуюся от брови до затылка, залили её зелёнкой и наложили повязку. Вернувшегося Андрея встретил хмурый от щиплющей боли Михаил. Белые бинты, покрывающие половину головы, измазаны пятнами бурого и зелёного цвета.

— Ну, вы, блин, даёте! — Присвистнул друг. — Тебе, товарищ Щорс, стакана́ не многовато ли?

Раненый вытребовал горючее в виде компенсации и для «внутренней дезинфекции». Теперь сидел со стаканом самогона в одной руке и куском мяса — в другой. Картину довершала чёрная кожаная куртка, которую Михаил накинул, почувствовав вечернюю прохладу.

— Не переживай, — шепнула проходящая мимо Ольга. Он налил тот же полтишок. А стакан — для антуража.

Михаил что-то скоблил ножом на столе.

— Садись, товарищ политрук, карту вот рисую. Помогай.

Он показал на столешницу, испещрённую «чертами и резами».

— А почему я политрук? — Андрей сел напротив и попытался рассмотреть, что там накарябал друг.

— Потому что я — командир.

— Это по какому праву?

— Самовыдвиженцы мы, — скромно пояснил Михаил.

— Та-а-а-к, это что-то новенькое. Я думал, что у нас демократия.

— Демократия, — кивнул товарищ. — В Союзе тоже была демократия. И в реввоенсоветах тоже.

— Так чего же…

— Ну, хочешь — проведём выборы. Каждый получит по два голоса — свой и жены. Это что-то изменит?

— А давай! Просто ради справедливости. А то выискался самовыдвиженец, понимаешь ли. — Визгливым пьяным басом закончил Андрей. Таким знакомым ещё из девяностых.

— Голосование открытое или тайное?

— А чего стесняться?

— Ну-да, ну-да… — Пробормотал Михаил. — Первобытный коммунизм, бессмысленный и беспощадный… Так, товарищи бойцы! Слухай сюды!

Он встал и, наклонившись над столом-трибуной, толкнул речь перед офигевающими девушками. Их шок немного смягчало уже употреблённое за компанию «шило». Пройдя по текущему положению, Михаил вкратце обрисовал планы: как на будущую пятилетку, так и непосредственно на ближайшее время.

— А теперь слово предоставляется будущему заместителю… Хотя, я спешу. Сейчас Андрюха толкнёт речуху, и мы будем выбирать командира.

Михаила уже немного вело, он налил товарищу стопку:

— Вот, держи. И начинай.

Речь Андрея лилась гораздо плавнее — это он всегда умел. Ведь не зря обучался на гуманитария. В принципе, пункты остались те же самые. Только вместо приземлённой пятилетки он разрисовал перспективы развития нового общества, которое они должны создать.

— Вот видишь, — Михаил подвёл итог речи товарища. — А ты сомневался, почему политрук. Ты мыслишь глобально. Политисски!

Поднятый указательный палец.

— А командир должен думать о приземлённом. О производстве… Или о войне… Так, товарищи бойцы… Кхм… Бойчихи… Не то. Ладно! Голосуем.

— Так уже, — пожала плечами жена.

Обе девушки за разговорами переместились на его сторону стола.

— Ирка? — Андрей нахмурился, не понимая.

— Он прав, Андрюша. Командир так глобально не мыслит, это дело политрука.

Андрей медленно взял бутылку, аккуратно накапал стопку, и резко опрокинул в рот.

— Фух! Обидно… Но согласен.

Обыденные движения дали ему время обдумать ситуацию. О вреде двоевластия. О значении замполита. О предательстве невесты. Вот это особенно обидно. Вроде сам ничем её не обидел…

* * *

Михаил тяжело сел на расправленный диван, стягивая штаны. Жена уже лежала у стены и, подперев голову рукой, смотрела на него. Мужчина лёг и распрямился, разглядывая в полутьме доски потолка. В голове, несмотря на выпитое, не было тумана. Образовалась кристальная чистота мыслей.

— С Андреем нехорошо получилось, — вздохнул он. — С должностью командира и замполита я пошутить хотел. Он тоже, вроде, шутил, инициировав выборы. А получилось… Чего Ира так Андрея кинула?

— Не Андрея кинула, а тебя поддержала… — Ольга лежала на плече мужа и перебирала волоски у него на груди.

— Чего ей только в голову ударило…

Михаил постепенно проваливался в сон.

— Может, в голову. А может, в другое место. — Ухмыльнулась жена.

— Чего?!

Сон как рукой смахнуло. Михаил дёрнулся встать, но жена надавила на грудь, успокаивая.

— Лежи, спи. Всё идёт свои путём. Не только у вас, мужиков, есть планы. У нас тоже. И основной — чтобы у детей было будущее. Чтобы наше племя не выродилось. Чем больше разнообразие, теми лучше. А значит, не должен пропасть ни один ген. Будем пробовать все варианты.

— Я всякое от тебя слышал. Но чтобы такое… Где твоя ревность?

— А она никуда не делась. Это суровая необходимость. Ты сильно каравай-то не разевай. Заделаешь ребёнка, и на этом всё.

— Подожди… Но тогда и ты…

— Да, — притворно вздохнула Ольга. — Придётся пойти на измену.

Михаил возмущённо открыл рот, но в горло попала слюна, он закашлялся. Кашлял долго и натужно. Уже перевернулся и встал на четвереньки, но кашель не проходил. Михаил начал хрипеть и задыхаться. Наконец, Ольга поняла, что ситуация критическая. Долго хлопала мужа по спине. Кашель всё-таки заглох, и мужчина плюхнулся на подушку.

— Фух! Чуть не сдох от таких разговоров. Завтра договорим. С этим надо переспать.

Прикрыл глаза и старательно засопел. Через несколько минут дневная усталость и выпитое пересилили нервное возбуждение, и Михаил уснул по-настоящему. Ольга тоже прикорнула у него на плече.

Глава 10

Ещё не рыбалка

Кто в каком порядке засыпал, осталось неизвестным. Зато первым поднялся хозяин дома. Всегда у него такая ерунда получалась — чем крепче примет на грудь, тем меньше спит. Ещё не уполз