— Тогда я даже не знаю, как вам это доказать, — с искренней грустью вздохнула высокая посетительница.

— У них есть связь с Лондоном? — пошла им навстречу пани Бочкова.

— Конечно, — оживилась посетительница, — у них есть радиостанция, по которой они получают приказы и передают в Лондон свои сообщения,

— Вот и хорошо, — улыбнулась пани Бочкова, — Давайте придумаем какую-нибудь фразу, которая должна будет прозвучать в ближайшие дни в одной из лондонских передач на Прагу. Леон услышит эту фразу и поверит, что имеет дело с настоящими парашютистами.

— Я даже не знаю, пойдут ли они на это, — с сомнением сказала одна из посетительниц.

— А почему нет? — удивилась пани Бочкова, — Лондонский центр очень часто использует эти радиопередачи для связи со своими агентами. Они знают, что за Леоном ведется настоящая охота, и поймут его осторожность.

— Хорошо, мы передадим им это, — согласилась та, что была поменьше. — Так какую же именно фразу вы хотите услышать.

— Давайте подумаем, — предложила пани Бочкова, она задумалась, потом сказала. — Ну, например вот эту: «Мир хорошо знает, что такое немецкие концентрационные лагеря, и особенно — что такое Маутхаузен и Освенцим, где томятся и погибают многие чехи. Ответственность за эти чудовищные преступления несут Гитлер и его сообщники».

— Хорошо, — согласилась и высокая, — мы им это передадим, — она повторила сказанную пани Бочковой фразу.

Хозяйка магазина проводила обеих посетительниц до самой двери.

Вечер еще только начинался, когда Ганка и Татьяна рассказали Бартошу о результатах своей поездки в Прагу.

— В принципе, — кивнул Бартош, — это несложно устроить, — он взглянул на часы, — я сегодня же запрошу об этом Лондон. Теперь понятно, почему нас так встретили на первой явке: этот штабс-капитан слишком уж осторожен.

— Пани Бочкова сказала, что на него давно уже ведется настоящая охота, — заметила Ганка.

— На всех нас ведется настоящая охота, — пожал плечами Бартош.

В передаче от 5 марта в своем выступлении полковник Ходский два раза зачитал условную фразу.

Габчик, Кубиш и Индра сидели в небольшой пивной недалеко от завода «Колбенка». Был разгар рабочего дня, и в зал заглядывали только случайные посетители.

— Вот такова цель нашей заброски, — закончил Габчик свой рассказ.

— Не скажу, чтобы меня эта цель привела в восторг, — признался Индра. — За такой акцией последуют такие репрессии, о которых Чехия еще и не слышала. Однако я, так же как и вы, должен подчиняться приказу. И все же, я бы попросил передать мое мнение в Лондон. Акция не стоит тех жертв, которые за ней последуют. После такой акции возможно полное уничтожение подполья.

— Мы передадим ваше мнение в Лондон, — кивнул Габчик, — но пока нет отмены приказа, мы должны готовиться к его выполнению.

Габчик подробно рассказал Индре обо всех вариантах, продуманных им с Кубишем. Тот на несколько минут задумался. За это время все трое успели заказать по новой кружке пива.

— Знаете что, — сказал Индра, — давайте пока остановимся на каком-то одном варианте, и будем отрабатывать его. Если наткнемся на непреодолимые трудности, тогда будем рассматривать другой. Согласны?

— В принципе, мы так и действовали, — признался Кубиш, — просто теперь мы их будем рассматривать с учетом ваших возможностей.

— Отлично, — кивнул Индра, — как бы романтично не звучал план с поездом, но я бы сейчас остановился на нем. Объясню почему. В нашей организации есть несколько человек, так или иначе связанных с железной дорогой. Среди них один машинист. И вот он-то как-то раз обмолвился о том, что однажды вел поезд с Гейдрихом. Вот от этого и будем отталкиваться.

Он оглядел всех присутствующих и, не дождавшись возражений, отхлебнул пива и продолжил:

— Вы подыскиваете подходящее место для засады. Машинист нам сообщает точное время отхода поезда. В нужном месте он останавливает поезд, и вы из засады расстреливаете вагон Гейдриха. Для немцев это будет полной неожиданностью. И план, в принципе, может оказаться вполне успешным.

— Мы вдвоем не сможем создать необходимую для этого плотность огня, — покачал головой Габчик.

— Ну, людьми мы вам поможем, — пообещал Индра.

— Тогда над этим можно поработать, — согласился Габчик, — В ближайшие дни вы свяжитесь с этим машинистом и поговорите с ним о деталях и его согласии, а мы с Яном начнем изучение железной дороги. При следующей встрече перейдем к деталям.

— Договорились, — согласился Индра, — но не забудьте о моей просьбе.

Бартош стоял на набережной около Прашного моста и кормил уток. Из кармана у него торчал свежий номер «Фолькишер беобахер». Эта, торчащая из кармана немецкая газета раздражала его. Он практически не знал немецкого. Однако Леон назначил именно такой знак. Когда Бартош еще в Пардубицах высказал свои опасения, Вашек спокойно заметил: «Если кто-то тебя спросит об этой газете, скажи, что ты по ней изучаешь немецкий. Все нацисты будут просто в восторге». Альфред бросил очередную пригоршню крошек в воду и в этот момент услышал у себя за спиной спокойный мягкий баритон:

— Добрый день, молодой человек. А вы знаете, что в Китае утки — чуть ли не священные птицы?

Это была условная фраза.

— В это трудно поверить, — ответил Бартош, — в китайских ресторанах утка считается фирменным блюдом.

— Те два молодых человека, которые вас прикрывают, тоже парашютисты? — поинтересовался Леон и положил руки в черных кожаных перчатках на парапет набережной.

— Нет, — ответил Бартош, — это из местного Сопротивления.

— Слава Богу, — усмехнулся Леон, — они это делают так непрофессионально, что я испугался за вашу подготовку.

— Наша подготовка ненамного лучше, — признался Бартош, — В Лондоне очень смутно представляют, что здесь происходит.

— Мне тоже так кажется, когда я читаю их радиограммы, — кивнул Леон-Моравек, — Зачем вы хотели встретиться со мной?

— Лондон хочет восстановить связь с Рене, — ответил Бартош, — Если Рене в опасности, то англичане готовы рассмотреть возможность его переправки в Лондон.

— Понятно, — вздохнул Леон-Моравек — по-моему, — действительно находится в опасности. Но Лондон несколько опоздал со своим предложением. Боюсь, гестапо уже не выпустит его из своих рук. Хотя, есть надежда, что он еще выкрутится. У него сильные связи в Берлине. Что еще?

— Нам нужна помощь, — сказал Бартош.

— Какого рода помощь вы хотели бы получить от меня?

— У нас проблема с документами, — ответил Бартош. — Нужны три паспорта и три трудовые книжки.