Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ваши товарищи были убиты при задержании. Может быть, именно поэтому вы и решили сдаться?
— Нет, я этого не знал. Мы закопали рацию, договорились встретиться в Праге и разошлись в разные стороны. Мы решили, что это будет лучше. А сдаться я решил еще в Лондоне. Я понял бессмысленность нашей борьбы.
— И в чем же вы увидели ее бессмысленность?
— Даже если Англия и победит в этой войне, в чем я лично очень сомневаюсь, то Чехия просто станет не немецким, а английским протекторатом. А это будет еще хуже. Англия насквозь прогнила и стала зависимой от евреев страной.
— Итак, вы еще в Англии решили сдаться, как только окажетесь в Протекторате. Почему же вы не сделали этого там, в Словакии, сразу после приземления?
— Я подумал, что здесь, в столице, найду большее понимание. Тем более, думаю, они все равно отправили бы меня сюда.
— Логично. Вы можете показать место, где закопали рацию?
— Конечно.
Допрос длился более трех часов. В конце концов, Абендшен сказал:
— Сейчас вас отведут в так называемую «комнату ожидания». Условия там не роскошные, но вполне сносные. Кормить будут тоже вполне удовлетворительно. Сегодня я проверю кое-что из сказанного вами, а завтра мы поедем за рацией. Допустим, что все рассказанное вами — правда, чем вы собираетесь заняться на родине потом?
— Найти себе работу и жить, как все, — пожал плечами Герек. — Может быть, и вы возьмете меня к себе на службу. Это бы меня вполне устроило.
— Это вполне возможно, — согласился Абендшен.
Вечером все собрались за столом. Гладеновы уже привыкли, что их квартира стала центром подпольной деятельности.
Бартош почти не выходил отсюда, считая, что его квартира в Дашице находится слишком далеко на отшибе. Вацлав, иногда с женой, иногда один тоже обязательно вечером заходил сюда, чтобы отчитаться о проделанной работе и получить новое задание. Редко здесь бывал только Потучек, который выходил из своего дома только для того, чтобы провести радиосеанс. Радиограммы он передавал Бартошу через Татьяну или Ганку.
Как раз в тот момент, когда на столе появился горячий чайник, в дверь позвонили. Татьяна пошла открывать.
В дверях стоял высокий молодой человек.
— Извините, — сказал он, — мне сказали, что здесь можно договориться об уроках немецкого.
— Вообще-то можно, — кивнула Татьяна в ответ на условную фразу, — но мне надо проверить ваши знания. Я беру учеников только для совершенствования их знаний. Проходите.
Когда молодой человек вошел в комнату, Бартош с улыбкой встал из-за стола. Теперь уже капитан Бартош и надпоручик Опалка хорошо знали друг друга по курсам парашютистов.
— Давно ждем гостей, — поприветствовал его Бартош, — правда, тебя почему-то никак не ожидал увидеть. Проходи, присаживайся, рассказывай, почему так долго сюда добирался.
Адольф Опалка сел на предложенное ему место, придвинул к себе чашку горячего чая, налитую ему Татьяной, и начал свой рассказ:
— Нас должны были выбросить в Чехии, а выбросили в Моравии. До ближайшей явки более ста километров. В ту ночь, когда нас выбросили, был ужасный ветер, и нас, видимо, здорово разнесло в разные стороны. Я при приземлении здорово повредил ногу, не нашел ни рации, ни кого-либо из моей группы. С рассветом надо было уходить. После недолгих раздумий решил пойти к своей тетке: она как раз живет в Моравии. Путь, правда, тоже не близкий, но другого выхода не было. Не шел, а ковылял. Поднял воротник, уткнул в него нос, когда проходил по деревням, все время кашлял и закрывал себе лицо платком. Надеялся, что подумают, будто у меня туберкулез, и не будут привязываться. До тетки добрался только на третий день. Неделю отсиживался у нее. Днем сидел дома чуть ли не на полу, чтобы никто в окно не приметил. Вечером натягивал теткину юбку и пальто и выходил проветриться во двор. Нога сначала болела жутко, думал даже, что трещина в голени. Но потом прошла. Как только перестала болеть, пошел сюда. Вот, в принципе, и все. Так значит, я первый?
— Первый, — кивнул Бартош, — я завтра уже собирался послать Татьяну по явкам, где вы должны были объявиться. Пойдет, проверит, может быть, еще кого-нибудь найдет.
— А мне бы надо в Прагу, — заметил Опалка.
— Вот завтра и поедешь, — согласился Бартош. — Дадим тебе адрес, там у них что-то вроде приемника. Потом найдут тебе квартиру. Если надо, подправят документы. Там ребята серьезные, помогут. Может быть, встретишься с Габчиком и Кубишем.
— Теплая компания у вас тут подобралась, — улыбнулся Опалка. — Немцы как, не очень досаждают?
— Бывает, — признался Бартош, — вот Вальчика чуть было не сцапали: сумел сбежать, тоже скоро должен в Праге объявиться. Да и у меня тут были с ними неприятности. Вот видишь, теперь с усами хожу.
Весь вечер прошел за разговором: ребята рассказывали чешские, а Опалка лондонские новости.
На квартире Франты Гладены Бартош и Опалка ждали появления Потучека. Было решено, что Потучек будет получать радиограммы, расшифровывать их и приносить сюда, а Опалка и Бартош будут принимать решения, кому чем заняться. Хотя Опалка остался фактически без группы, Бартош советовался с ним на равных, рассчитывая со временем создать отдельную группу, командование которой и возьмет на себя Опалка. Потучек появился далеко заполночь. Он сел за стол, достал из потайного кармана радиограмму и положил ее перед Бартошем. Тот внимательно прочитал текст и покачал головой.
— Ну вот, похоже, мы начнем заниматься делом, — сказал он. — Послушайте: «В течение апреля будет произведена бомбардировка завода „Шкода“. Примите меры для облегчения самолетам точного нахождения цели. Лучше всего разжечь костры вблизи от цели к моменту прилета самолетов. Это можно было бы осуществить с помощью группы „Антропоид“ или какой-либо местной организации. Сообщите о возможности проведения операции. Все связанное с ней должно быть абсолютно секретным, учтите это и вы сами, и все, кто в нее посвящен. День и время будут сообщены заранее. Рассчитайте и доложите, сколько времени понадобится на подготовку. Воспользуйтесь для этого передатчиком группы „Аут дистанс“. Поспешите с его транспортировкой!»
— Это уже что-то, — согласился Опалка, — Надо ехать в Пльзень и провести разведку.
— Надо подумать, кого мы привлечем к этой операции, — заметил Бартош. — Влашека и Франту привлекать, пожалуй, не стоит. Они и так постоянно пропускают работу под всякими предлогами. Боюсь, это скоро начнет вызывать подозрения. Завтра я поеду в Прагу и поговорю с Габчиком. Там должен уже появиться Вальчик. С тобой, Иржи, нас будет шесть человек. Вполне достаточно для такой операции.
— Хорошо бы поговорить и с рабочими со «Шкоды», — заметил Опалка, — Они могут подсказать что-нибудь полезное.