Детки кивнули.

– А не знаете ли, к кому могли приехать гости на черном «Вольво»?

– Какого года выпуска? – деловито спросила пухленькая девчушка лет семи.

– Совсем новая машина, – сказали мы.

– Тут таких нет, – сказала девчушка и поправилась:

– Во всяком случае, днем на нем никто не приезжал.

– Я видела, – послышался тоненький голосок, и вперед выдвинулось совсем уж мелкое создание.

На вид ребенку казалось лет пять, и то, что она способна отличить черное «Вольво» от черной «десятки» да еще в темноте, мне лично представлялось мало вероятным. Видимо, остальные придерживались того же мнения.

– Что ты понимаешь, Нюша, – засмеялись ребята. – Не слушайте ее, она еще маленькая, ничего не знает, но вечно суется. Вот и с нами увязалась костер жечь, пришлось взять, а иначе бы все родителям донесла.

– А вот и видела, – уперлась кроха. – Вы когда ветки собирали, то пошли к озеру, а я видела в поселке кучу сучьев, вот и вернулась. А черная машина заехала вот в этот дом.

И девочка ткнула пухлым пальчиком в дом напротив.

– А когда это могло происходить по времени? – поинтересовалась Мариша у ребят – Около получаса, никак не больше, – сказала первая девочка, чуть постарше остальных. – Мы костер так и не зажгли, холодно стало. Сучья сырые, толком не горят, а только тлеют. Жалко, а мы хотели картошку в костре испечь.

– А вы возьмите бензина, – машинально посоветовала я, сообразив, что детишки нынешних сливок общества, оказывается, тоскуют по таким простым вещам, как печеная картошка, – и плесните его на дрова. Они живо загорятся.

Мы отлили счастливым детям немного бензина в пластиковую бутылку, и вся компания ушла собирать новую порцию сучьев для своего костра.

– И как мы попадем в этот дом? – спросила я у Мариши. – Через забор нам не перебраться.

И в самом деле, участок был огорожен двухметровой кирпично-каменной стеной, в которой поверху были воткнуты симпатичные металлические колья, сесть на которые было бы сущим наслаждением.

– Пойдемте со мной, – раздался рядом с нами все тот же тоненький голосок.

Мы опустили глаза и увидели ту самую кроху, которая упорно тянула нас куда-то за собой.

– Они еще не окончили строительство, – сказала Нюша, так звали девочку. – Я знаю, где рабочие проходят на участок. У главных ворот охрана, нужно говорить, кто и куда идет. Вот рабочие и оставили дырку в заборе, где кусты сирени. И мы тут костер хотели развести, нас не видно, а слышно, если родители начнут искать, – рассказывала умная малышка.

Впереди и в самом деле виднелись какие-то кусты.

– Только вы возьмете меня с собой в дом, – попросила девочка. – Хочу посмотреть на хозяина.

– А ты его разве никогда не видела? – спросила я, но тут же спохватилась:

– И думать не смей! Вдруг на нас собак спустят, ты же не хочешь, чтобы тебя разорвали на кусочки?

– Я всех собак в поселке знаю, – сказала девочка. – А в этом доме вообще сторожевых собак нет. Один старый ротвейлер, так он от старости едва ноги передвигает. Не бойтесь, я вам не помешаю.

– Нет, все равно не возьмем, – покачала головой Мариша. – Мало ли что.

– Тогда я закричу, и все узнают, что вы собираетесь забраться в чужой дом ночью и тайком от хозяев, – спокойно сказала девочка.

– Ты где научилась этому? – ахнула я. – Это же самый настоящий шантаж.

– Ну так что, береге меня или нет? – спросила умная девочка, отойдя немного в сторону и уже открыв рот для крика.

– Берем, берем, – поспешно согласилась я, – но раз ты такая умная, то и веди себя по-взрослому. Если что случится – не реветь. Уноси ноги побыстрей и про нас не думай.

Нюша на правах старожила пошла первой, за ней шла я, а замыкала группу Мариша.

– В этом доме живет очень чудной дядька, – говорила девочка, пока мы шли по участку. – Его никто не видит.

Он приезжает поздно вечером, а уезжает всегда рано утром.

У него есть новенький шестисотый «Мерседес», но он стоит в гараже, а дяденька почти всегда ездит на красной «десятке». Я всех соседей знаю в лицо, а этого ни разу не видела. Он никого к себе не приглашает. Мой папа пришел к нему познакомиться, так он даже не вышел. Спустилась его экономка. Она тут недавно. Добрая такая, я ее видела, когда приходила к дяде Толе – это каменщик, – пояснила Нюша. – Но она тоже старается на улицу не выходить. За покупками ездит один из охранников. Озеро у нас под носом, все ходят купаться, а они никогда. Правда, у них на участке бассейн – закачаешься. Только воды в нем нет, так что он пока без пользы.

Выдавая нам всю эту информацию, девочка уверенно шла к дому.

– Теперь мы зайдем через черный ход, – сообщила она. – Через парадный я не могу, не была там никогда.

А здесь я сто раз с дядей Толей проходила.

– А где кабинет хозяина? – шепотом спросила я у маленькой проныры, когда мы оказались в доме.

– На втором этаже, – так же тихо ответила девочка. – На первом у них гостиная, столовая, кухня и еще разные недоделанные комнаты. А на втором спальни и комната, где стоит компьютер и всякие бумаги лежат.

Но хозяин дома с гостями оказались в гостиной. Мы услышали приглушенные мужские голоса и увидели тонкую полоску света, падавшую из-под двери.

На цыпочках мы приблизилась к двери. Придержав Нюшу за руку, я повторила ей на ухо: «Беги со всех ног, если что. И не заблудись».

Девчушка лишь презрительно фыркнула и устремилась следом за Маришей, которая уже прилипла взглядом к замочной скважине. А поскольку скважина была всего одна, нам с Нюшей пришлось довольствоваться подслушиванием.

– Ты слышал, что толстяка порешили? – раздался взволнованный голос Коляна. – Как нам без него быть?

– Не такая уж важная птица, – сказал хрипловатый голос, заставивший сильнее забиться мое сердце, – где я его слышала? – Любой мозгляк может его заменить, – продолжал голос, и я сделала попытку, впрочем, безуспешную, оттеснить Маришу от ее пункта наблюдения.

– Любой, да не любой, – возразил Колян. – Он ведь имел выход на тебя, а через тебя и на Моню. И потом ты ему доверял. И учти, новый человек – это ведь риск, нового человека нужно вводить в дело, хоть частично посвятить в суть, иначе сам догадается. А догадавшись, еще побежит в ментовку стучать.

– Ты побежал или Сергей побежал? И вообще, можно найти такую дубину, что ему и невдомек, за что деньги платят. Сейчас отморозков хоть отбавляй. А насчет режиссера и Метлы не беспокойся, у меня есть человек, который нам поможет. Верней режиссера будет.

– То-то и оно, а где этот режиссер теперь? Не хотелось бы присоединиться к нему.