Рейчел заглянула в эти глаза и почувствовала, как сжимается сердце от сострадания. И в душе не осталось места для сомнений и предрассудков.

Она отстегнула свой ремень безопасности и развернулась к Джонни. Положив руку ему на плечо, наклонилась и коснулась его губ легким нежным поцелуем.

Когда он попытался обнять ее, Рейчел оторвалась от его губ и смело взглянула ему в глаза.

— Теперь и ты знаешь, — сказала она.

— И что же я знаю? — В его вопросе, хотя и заданном с оттенком иронии, угадывалось волнение. Они находились так близко друг от друга, едва не соприкасались носами, и позы их могли бы показаться нелепыми, если бы не многозначительность происходящего.

— Что я без ума от тебя. — Ее признание прозвучало почти шепотом. Руль больно упирался ей в спину, но Рейчел даже не замечала этого. Как не чувствовала и впившейся в бедро коробки передач. Вся она словно растворилась во взгляде Джонни.

— Несмотря ни на что? — Ответ был ему явно небезразличен.

— Да.

Его руки сомкнулись на ее талии. Рейчел оказалась у него на коленях, прижатая спиной к дверце. Свои ладони она положила ему на плечи.

— Я тоже без ума от вас, учитель, — тихо произнес он и поцеловал ее.

Рот его был очень теплым и благоухал ментолом. Подбородок, касавшийся ее щеки, оказался на удивление мягким, и Рейчел смутно осознала, что Джонни недавно брился. От него пахло мылом, ментолом и мужчиной.

Сердце ее учащенно билось, когда она, закрыв глаза, возвращала ему поцелуй — столь же чувственный, как и его. Ее пальцы отыскали резинку, стягивавшую его волосы в хвост, и она высвободила их, так что теперь могла перебирать шелковистые черные кудри.

— Ну, — запротестовал Джонни, слегка отстраняясь.

— Тебе нужно подстричься, — как бы между прочим заметила она и, закрывая глаза, вновь потянулась к его губам.

— В самом деле? А тебе надо отпустить волосы подлиннее. Мне нравится, когда у моих женщин длинные волосы. — Он продолжал целовать ее.

— Ты серьезно? — Эти слова слегка разозлили Рейчел, но не настолько, чтобы она отказалась от его ласк. — Не хочешь ли ты сказать, что отныне я могу считать себя одной из твоих женщин?

— Нет, — ответил он чуть сдавленно, поскольку язык его в это время блуждал по раковинке ее уха.

— Нет? — Говорить становилось все труднее. Она начинала ощущать приятную слабость, и тело ее испытывало ритмичные приливы желания.

— Ты можешь считать себя моей женщиной. Единственной. Если хочешь, конечно. — Он обозначил поцелуями изгиб ее шеи, чуть покусывая нежную кожу.

Рейчел наклонила голову и приподняла подбородок, чтобы сполна насладиться ласками.

— Джонни… — В сознании сразу возникли все причины, по которым она не могла стать его женщиной. Разница в возрасте, происхождении и жизненном статусе, ее семья и уважаемая профессия. Но так же быстро, как и полыхнули, все сомнения растворились в мысли о родстве их душ и в томном чувственном поцелуе, которым он приник к ее губам.

— Да, — словно во сне пробормотала Рейчел.

— Что да? — Он отогнул ворот ее свитера и губами вычертил линию выреза.

Рейчел поджала пальцы ног и почувствовала, как соскочила одна туфелька.

— Что бы ты ни попросил. — Сознание ее затуманилось.

— Мм. Тогда давай переберемся назад, хорошо? Здесь довольно тесно.

Прежде чем она смогла осмыслить предложение Джонни, он каким-то образом открыл дверцу и выбрался из машины, по-прежнему не выпуская ее. Рейчел прижалась к нему, крепко обхватив руками за шею. Она вдруг почувствовала себя по-женски беспомощной и хрупкой в его сильных мужских руках. Устыдившись таких старомодных эмоций, она не смела смотреть ему в глаза, предпочитая любоваться его черными волосами, рассыпанными по широким плечам, загорелым красивым лицом и мощным торсом, символизировавшим недюжинную силу.

— Бьюсь об заклад, что ты и ста фунтов не весишь, — вдруг произнес Джонни и слегка встряхнул ее, словно желая убедиться в правильности своего вывода.

— Сто семь.

— Тебе нужно больше есть. — Он захлопнул ногой переднюю дверцу, наклонившись, открыл заднюю, и, не выпуская ее из объятий, каким-то образом протиснулся на сиденье.

— Тогда я буду толстой и перестану тебе нравиться.

Джонни шутливо дернул ее за нос и усадил поудобнее на своих коленях. Она склонила голову к нему на плечо, а он придерживал ее за талию. Рейчел покосилась на Джонни и встретила его взгляд — горячий и ясный, как августовское небо у них над головой.

— Ты так ничего и не поняла? Ты мне нравишься всякой, лишь бы ты была моей. И к тому же мне кажется, что толстушкой ты была бы просто очаровательной. Эдакая пышка!

— Как мило. — Представив себя в новом образе, она тихонько рассмеялась, млея от ощущения, которое рождало одно лишь прикосновение его рук. Она чувствовала себя уютно в объятиях Джонни — ей было тепло и радостно. Конечно, все это могло показаться величайшей глупостью, подумала Рейчел, но что толку было в ее жизни, подчиненней логике и здравому смыслу? Разве она познала счастье?

Хотя на заднем сиденье было и просторнее, но для такого гиганта, как Джонни, и этого места не хватало. Проблему он решил довольно просто: открыл дверцу и высунул ноги наружу.

Джонни убрал руки с ее талии, и они скользнули под свитер, отыскивая груди. Ее тело отозвалось сладкой дрожью, но разум — вернее, то, что от него осталось, — все еще был начеку.

Рейчел, задыхаясь от волнения, прошептала:

— Джонни, мне кажется, мы зря это затеваем. Средь бела дня. Нас могут увидеть.

Ее возражения были сметены бурным потоком его ласк. Он целовал ее брови, глаза, скулы, а руки не отпускали груди, продолжая сладостную пытку. Ощущение его теплых сильных рук, лежавших на тончайшем кружеве ее лифчика, наполняло Рейчел восторгом, электризуя нервные окончания. Растворяясь в этом наваждении, она чувствовала, как покидают ее остатки здравого смысла.

— У тебя самые сексуальные грудки, — прошептал он ей на ухо.

Его большой палец поглаживал стыдливый сосок, и, когда тот напрягся от возбуждения, Рейчел застонала. У нее перехватило дыхание. Никогда еще прикосновение мужских рук не вызывало в ней подобного чувства.

— Они… не очень большие… — Прошептав вымученное признание, Рейчел стыдливо уткнулась в ложбинку между его плечом и шеей и еще крепче прижалась к Джонни, чувствуя, как поднимается в ней жаркой волной желание.

— То, что нужно. Во всяком случае, для меня. Ты разве не знаешь, что лучшие подарки упакованы в крохотные коробочки? — Он поцеловал ее в щеку, в то время как его пальцы расстегивали лифчик.

Рейчел вздохнула, не в силах больше ни возражать, ни сопротивляться. Изменить размеры бюста было не в ее власти, и Джонни мог либо принять ее такой, какая есть, либо отказаться.