– А если бы тебя застукали?

– На этот случай я придумал отговорку. Не бог весть что, но для пожирателей пиццы сойдет. Сказал бы, что гощу у одного из жильцов и что утром, одеваясь, нечаянно уронил в мусорное ведро часы.

– На редкость правдоподобно. Одевался над мусорным ведром, уронил часы и даже не заметил. Умственно отсталый купится без проблем.

– Почему умственно отсталый? Совершенно нормальные люди верят невообразимой ерунде, просто не вслушиваются в сказанное, если излагаешь уверенным тоном. Одно дело – застать постороннего у своей двери, и совсем другое – у мусорного бака общего пользования. Это вроде как ничейная территория.

– Пожалуй, верно. Ладно, вернемся к тому, что ты раскопал.

– Среди бумаг было полно рекламы, квиточков о получении денег в банкоматах, несколько пустых конвертов. Короче, макулатура.

– Раз так, что же ты надеешься из нее извлечь?

– Что-то. Но лишь в том случае, если мистер Арден склонен к беспечности и в этой сфере своей жизни.

– Ты прирожденный оптимист.

– Предпочитаю сохранять позитивный настрой. Только бы не вляпаться в GIGO.

– Это еще что такое?

– Из жаргона программистов: Garbage in – garbage out. «Мусор на входе – мусор и на выходе», в том смысле что и ловить там нечего.

Без пятнадцати одиннадцать Мак сидел перед компьютером.

– Невелик улов, – с сожалением заметил он, когда поиск был закончен. – На Джонатана Ардена нет никакого компромата, как будто он вовсе не подвизался среди аферистов от искусства – ни ради забавы, ни с целью обогащения. По крайней мере в моей базе данных его нет.

– Обидно, – вздохнула Кейди. – Выходит, он настоящий?

– Настоящий парапсихолог? Взаимоисключающее понятие.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду!

– Понимаю. – Мак пожал плечами. – Нет, я не думаю, что он настоящий. Я думаю, что в том ареале, который охвачен моей программой, он просто еще не успел наследить в качестве крутого специалиста по психометрии.

– То есть на него есть компромат, но где-то еще?

– Как насчет того, что он в самом деле новичок в мире искусства? Я же не из ФБР и не из Интерпола, и мой софт не общего назначения. Это программа ориентирована на мир искусства, на антиквариат.

Кейди приблизилась и заглянула через плечо Мака на экран компьютера.

– Знаешь что? – задумчиво сказала Кейди. – Честный он человек или жулик, вопрос остается открытым: зачем тетя Веста ходила к нему? Хоть убей, не могу поверить, что ради туманных дебрей метафизики.

Что-то разбудило ее среди ночи, в тот самый глухой час, когда все в мире спит. Некоторое время она лежала притаившись, напрягая слух, но не уловила ничего подозрительного: ни звяканья отмычки, ни крадущихся шагов, ни шорохов, ни сдержанного дыхания. Просторный дом казался совершенно безмолвным, как и положено в такое время. Но тревожное чувство не уходило, поэтому Кейди отбросила покрывало и села, опустив ноги на пол.

Посидев и послушав, она прокралась к двери, сняла с крючка халат, поплотнее закуталась и босиком вышла в коридор. Прошла по внутреннему балкону над сумеречным, тихим центральным залом высотой в оба этажа, помедлила перед лестницей, потом опасливо спустилась в центр помещения.

Отсюда тоже был выход на террасу с бассейном. Двери оказались раздвинуты, снаружи пробивался слабый свет. Высунув голову из-за притолоки, Кейди обнаружила, что подсветка в бассейне включена. Определенно это не мог сделать человек посторонний. Уже без опаски она встала на пороге.

Вот это был заплыв так заплыв. Достигнув края, Мак делал разворот и устремлялся в обратном направлении. Туда-обратно, туда-обратно, почти все время под водой, как дельфин в своей естественной стихии. Когда он появлялся на поверхности, чтобы набрать воздуху, плечи блестели от воды.

Поначалу Кейди любовалась этим почти бесшумным стремительным скольжением, но постепенно в ней стала нарастать тревога, и чем дальше нарастала, тем больше это напоминало приближение приступа паники. Наверное, стоило вернуться в свою комнату и заняться йогой, но она не могла шевельнуться.

В очередной раз достигнув края бассейна, Мак сделал под водой разворот и начал новый этап. Не в силах больше выносить этот завораживающий (и притом пугающий) ритм, Кейди вышла наружу.

Кафель террасы впитал в себя холод ночи, в воздухе висела сырость. Кейди плотнее закуталась в халат.

Бог знает почему, она приблизилась к бассейну на цыпочках. Мак, как видно, ощутил ее присутствие, потому что прекратил работать руками и вынырнул. Помотав головой, чтобы стряхнуть воду, он вскинул лицо к Кейди, безошибочно отыскав ее среди теней.

– Что-нибудь случилось?

– Н-нет…

– Не спится?

– Мак, как ты можешь находиться в этом бассейне?!

Он ответил не сразу, словно вопрос застал его врасплох. Подплыв для начала к тому краю, где стояла Кейди, он положил локти на борт, чуть приподнявшись в воде.

– А в чем дело? Думаешь, теперь никто в нем уже не станет плавать только потому, что здесь утонула Веста Бриггз?

– По крайней мере мне так казалось. – Кейди зябко поежилась.

– Ты же говорила, что после этого из бассейна выпустили воду, а дно почистили. Наверняка даже несколько раз.

– Это верно, и все-таки…

Кейди запнулась, не умея объяснить, что чувствует, и обвела взглядом темную массу зелени, вплотную подступавшую к дальнему краю бассейна.

– Ты что? – спросил Мак.

– Здесь как в джунглях! Тетя дала саду разрастись ради уединения, а у меня от этого мурашки по коже.

– Думаешь, кто-то спрятался в этих зарослях, дождался, пока она войдет в воду, а потом набросился?

– Сейчас ты скажешь, что у меня разыгралось воображение!

Но Мак лишь молча смотрел на Кейди, как бы что-то прикидывая. Неестественная, словно потусторонняя – снизу вверх – подсветка изменила его лицо. Под глазами и скулами залегли загадочные тени.

– Нет, почему же… и такое случалось.

Внезапно он оттолкнулся и, словно подброшенный пружиной, оказался на краю бассейна, лицом к лицу с Кейди. От неожиданности она не то чтобы шарахнулась, но отшатнулась, при этом не сводя с него взгляда, остро ощущая, что вот он стоит так близко, почти совершенно голый, если не считать плавок, насквозь мокрых, откровенно обрисовывающих чисто мужские детали фигуры.

– С тебя прямо льет… – пробормотала она, чтобы что-то сказать. – Простудишься!

– Простужусь, слягу и тем самым нарушу гладкий ход расследования, – хмыкнул Мак. – Прошу прощения, мэм, я сейчас же приму меры.

Он направился к шезлонгу, на котором белело полотенце.