– Я думал, ты придешь не одна.

– И почему ты так думал?

– Ну как же. Они отпустили тебя в пасть волку. Точно никто не сидит с биноклем в кустах?

Неужели они всегда так недолюбливали друг друга? Как можно было считать, что мой парень и подруги ладят?

– Нет, Рэй. Я одна. И мне кажется, мы не с того сейчас начинаем.

– Да. Ты права. Прости. Я… Я нервничаю.

Подошел официант, принял заказ. Я выбрала рыбный стейк с овощами гриль. Рэй мясной с картошкой. Вместо вина́ взяли минералку.

– Как твои дела? Скоро обратно в Люксембург?

– Да. Во вторник обратно. Я уже неделю в штатах. Заехал к Бриджит и Уилли. Провел пару дней со стариками. Сказал им про нас.

Этого никогда не пишут в женских журналах. Разрывая отношения, ты теряешь не одного человека. Мне нравились Митч и Кэм, а Джея, злобного сварливого Джея я просто обожала. Неужели мне уже не приехать к ним на день Благодарения, не сидеть у огня, слушая всегда одни те же, но все равно не надоедающие рассказы про войну, армию, про то, как он в молодости лихачил, как выбивал себе дорогу в профессии зубами…

– Джей уверен, что это я виноват.

– Ты не виноват.

– Нет, Мариза, моей вины – половина. Я сознаю это. Я много думал все эти месяцы. Злился на тебя, сильно, на себя тоже, выговаривал все, что думаю – у тебя уши там не горели? Сколько раз мне хотелось просто прилететь в этот чертов Таиланд и увезти тебя обратно – пусть даже не простив друг друга, но будем вместе.

А потом документы на развод сразу после Нового года. Я порвал их, напился, через несколько дней позвонил Кайли, чтобы выслала новые. Они лежали у меня на столе несколько недель, я ходил мимо и каждый раз думал – неужели конец? Неужели больше никогда я не буду держать в руках ту девушку, что когда-то поверила мне, поверила в меня. Я читал все эти казенные формулы: расторгнуть брак, истец, ответчик и уже не верил, что счастье было. Может, мне показалось, может, я выдумал, может, ты никогда не была счастлива? Мариза, ты была счастлива со мной?

Предательские слезы, я плакала, снова плакала, который раз за этот чертов год я плачу от каждого слова.

– Была. Конечно, Рэй, мой Рэй. Я так любила тебя. Никогда не смей даже думать иначе.

Он пододвинул ко мне салфетки.

– Не плачь, Ри, пожалуйста, не плачь. А не то… – голос его был хриплым от сдерживаемых эмоций. – Просто перестань.

Я вытерла лицо, посмотрелась в телефон. Ужасно. Белки и кожа покраснели, глаза как у панды.

– Мы ведь никогда не ссорились, Ри. Я всегда радовался идеальности наших отношений. Сейчас я понимаю, ты просто во всем мне уступала. Почему? Боялась?

– Нет, Рэй, нет. Мне нравилось то, как мы живем. И мне нетрудно было соглашаться с тобой – ведь ты всегда прав, и ты никогда не хотел плохого, приводил четкие аргументы. Мне всегда этого было достаточно.

– Пока однажды не перестало.

– Да. Я не знаю, почему твоих слов мне стало мало.

– Зато я знаю. Ты повзрослела. А я не заметил. Я был уже взрослым, а ты ребенком, когда мы начали встречаться. Я знал больше, умел больше, больше понимал, а ты внимала с широко распахнутыми глазами. И я привык. А не должен был. Джей предупреждал меня. Рэй, сынок, говорил он, ты так похож на меня, а эта девочка такая хрупкая. Не загуби ее, как я свою Лену. Я не слушал его. Как же, сравнить себя с педантичным сухарем-трудоголиком! Но эта работа…я действительно думал только о ней. Сейчас, когда тебя нет, я иногда ловлю себя на мысли, что теперь можно даже не приходить домой и спокойно доделать все в офисе. Я ненавижу себя за это, но натуру не переделать.

Он достал бумаги. Пододвинул ко мне.

– Держи. Я подписал.

Я не находила слов. И вовсе никто не хотел меня звать обратно!

– И все? Никаких вернись ко мне, Ри, я исправлюсь?

Он невесело ухмыльнулся.

– А ты вернешься? Если да, только скажи и я сейчас разорву эти бумажки, и мы закажем вина. Но что-то подсказывает мне, что ты не этого хочешь. Я прав?

Я молчала и только смотрела на него.

– Мариза. Я не исправлюсь. Я жесткий, несгибаемый человек, и я практически тебя задавил. Я могу любить тебя всю жизнь – и есть у меня перед глазами пример, который вполне намекает, что возможно, и буду. Но меньше всего мне хочется, чтобы женщина рядом со мной вяла от тоски. Я думал, что ты сильнее. Я думал, что я нежнее. Я надеялся, что у нас все получится. И прекрати реветь. Я стойкий, но не железный. Давай, пойдем отсюда. Я отвезу тебя домой.

Мы вышли на улицу. Машина Рэя была припаркована в двух кварталах, стремительная и хищная Toyota Supra, капризная красавица.

– О Рэй, она же идеальна! Когда ты купил ее? Ты же всегда мечтал!

Шальная улыбка стерла возраст с его лица.

– Недавно. Заберу ее с собой в Люкс. Ну что, детка, домчать тебя с ветерком?

Мы сели в машину и Рэй сказал:

– Помнишь, как ты надрала Джерри зад в гонках? Ух и зол я на тебя был за ту выходку, до сих пор помню, как руки тряслись от страха, но именно тогда я в тебя влюбился.

– Мы уже три месяца встречались! Я влюбилась в тебя гораздо раньше!

– Ты влюбилась в меня в первую же ночь. А я понял, что ты для меня не просто забавная кошечка, когда готов был тебе открутить голову за то, что ты учудила.

♡♡♡

Эта история, произошедшая в начале нашего знакомства, действительно во многом была переломной. На первое же свидание (нормальное) Рэй притащил меня на спидвей. Я всегда мечтала побывать на уличных гонках, но все никак не находила знакомых, близких к миру скорости настолько, чтобы поручиться за меня. И тут я в одну ночь окунулась в атмосферу драйва и пропала. Рэй был стритрейсером, и я ездила рядом с ним. Девушек-фанаток на гонках всегда хватает, но большая часть или красуется в зрительном зале или же предпочитает самостоятельно сидеть за рулем – такой была Химена, желтая дьяволица. Тех же, кто готов сидеть на пассажирском сиденье, мало и их называют «вторыми водителями». Джерри меня подначивал с первого же дня. Шутки ниже пояса, мол, на фига тебе второй водитель, свечи зажигания менять? Я краснела, Рэй его отбривал, Джерри возвращался. И однажды, после особенно пошлого намека, я взорвалась.

– Джерри, так как ты водишь, тебя самого впору брать вторым водителем. Возможно, цилиндры ты накачиваешь лучше, чем управляешь автомобилем.

Он покраснел. Моя комментарий был не совсем верным, но от этого не менее обидным: Джерри из кожи вон лез, но все равно чаще приезжал третьим после Рэя и Химены, обычно разбиравших первое-второе место.

– Намекаешь, что я плохо езжу?

– Я не намекаю, я прямым текстом говорю. Ты наглый, а из-за своей тупости не можешь думать на два шага вперед и поэтому уступаешь.