Патриция Треймор оставила свет в прихожей, включенную лампу в библиотеке, а в гостиной горела даже гирлянда на рождественской елке! Она греховно расточительна, негодующе подумал Артур. Просто безнравственно расходовать впустую столько энергии, когда старики не могут себе позволить обогреть свои дома. А елка уже успела высохнуть. Если ее коснется огонь, она вспыхнет как факел.

Одна елочная игрушка упала с ветки; он подобрал ее и повесил на место. В гостиной явно некуда что-либо спрятать, быстро понял Артур и двинулся дальше.

Последней комнатой, которую он обследовал, стала библиотека. Картотечные шкафы заперты на ключ — вероятно, она положила куклу именно сюда. Но тут под письменным столом Артур заметил картонную коробку и интуитивно почувствовал, что кукла спрятана в ней. Ему пришлось повозиться, чтобы вытащить картонку, но когда он открыл крышку, сердце радостно подпрыгнуло: драгоценная кукла Глории лежала сверху!

Передник пропал, но Артур не стал терять время на его поиски. Он снова обошел все комнаты и проверил, не осталось ли где следов его присутствия. Он не дотрагивался до выключателя, не касался дверных ручек. Богатый опыт, приобретенный в клинике и в доме престарелых, научил его осмотрительности. Конечно, если Патриция Треймор хватится куклы, она поймет, что здесь кто-то побывал. Но скорее всего в ближайшие несколько дней пропажа останется незамеченной.

А уйдет он тем же путем, каким пришел — через окно второго этажа.

* * *

В просторном доме посла внимание Пэт прежде всего привлекла великолепная коллекция картин, изысканно смотревшихся на фоне белых стен.

Перед застекленной верандой высилась рождественская елка с серебряными украшениями.

Обеденный стол был заставлен изысканнейшими закусками: икра, осетрина, ветчина, заливная индейка, салаты и горячие бисквиты. Два официанта осторожно наполняли бокалы гостей шампанским.

Посол Карделл, невысокий элегантный старик, учтиво приветствовал Пэт и представил ее своей сестре, Ровене ван Клиф, которая жила вместе с братом.

— Я — младшая сестренка, — уточнила миссис ван Клиф, подмигнув Пэт. — Мне только семьдесят четыре, а Эдварду уже восемьдесят два.

Гостей собралось человек сорок. Лайла, понизив голос, называла Пэт самых знаменитых:

— Британский посол сэр Джон Клеменс с супругой... Французский посол... Дональд Арлен — его вот-вот назначат главой Международного банка... Высокий мужчина у камина — генерал Уилкинс. Его прочат на пост командующего войсками НАТО... Сенатор Уитлок не со своей супругой.

Лайла познакомила Пэт с соседями. Пэт с удивлением обнаружила, что моментально стала центром внимания. Есть ли у нее какие-нибудь подозрения о том, кто именно ей угрожал? Не кажется ли ей, что президент собирается назначить сенатора Дженнингс вице-президентом? Легко ли работается с сенатором? Скоро ли выйдет в эфир ее программа?

Джина Баттерфилд, журналистка, ведущая колонку в «Вашингтон трибюн» подобралась поближе к их группе и жадно слушала ответы Пэт.

— Как странно, что кто-то забрался в дом и оставил записку с угрозами! — воскликнула журналистка. — Но вы, кажется, не принимаете всерьез это происшествие?

Пэт попыталась казаться беззаботной:

— Мы все считаем это чьей-то дурацкой шуткой. Обидно, что пресса раздула из мухи слона. К тому же это несправедливо по отношению к сенатору.

Баттерфилд покровительственно улыбнулась:

— Милочка моя, вы в Вашингтоне! Нельзя рассчитывать, что столичные журналисты оставят без внимания такой лакомый кусок! Вы, похоже, настроены оптимистично, но лично я здорово расстроилась бы, если бы кто-то вторгся в мой дом и стал угрожать расправиться со мной.

— Тем более что он вломился в этот дом, — встряла еще одна доброхотка. — Вам рассказывали о трагедии Адамсов, которая там когда-то разыгралась?

Пэт сосредоточенно разглядывала пузырьки в бокале шампанского.

— Да, я слышала эту историю. Но ведь это произошло очень давно, не правда ли?

— Стоит ли сейчас говорить об этом? — вмешалась миссис Тэтчер. — Ведь сегодня сочельник.

— Подождите-ка минутку, — быстро сказала Джина Баттерфилд. — Адамс... Конгрессмен Адамс. Вы хотите сказать, что Пэт живет в том доме, где он покончил с собой? Как же пресса упустила такую важную деталь?

Пэт почувствовала осторожное прикосновение к своей руке — Лайла хотела предостеречь ее. Неужели выражение лица выдает ее?

К их группе подошел посол.

— Пожалуйте к столу, дорогие гости, — пригласил он.

Пэт повернулась, собираясь последовать за ним, но тут услышала, как журналистка обратилась к другой гостье:

— Вы жили здесь, в Джорджтауне, когда погибли Адамсы?

— Ну конечно, — ответила женщина. — Всего через два дома от них. Тогда еще была жива моя мать. Мы довольно хорошо знали чету Адамс.

— Я тогда еще не переехала в Вашингтон, — пояснила Джина Баттерфилд, — но, конечно, до меня доходили разные слухи. А что, подоплека этого дела так и не выплыла наружу?

— Разумеется, — с готовностью отозвалась собеседница Джины. — Мать Рени, миссис Скайлер, примадонна из Бостона, сообщила прессе, что Рени считала свой брак ошибкой и собиралась развестись с Дином.

— Пэт, может быть, нам все же стоит что-нибудь съесть? — миссис Тэтчер решительно увлекла ее к столу.

— Разве Рени добивалась развода? — донесся до них новый вопрос Джины.

— Сомневаюсь, — фыркнула ее собеседница. — Да она с ума сходила по Дину, ревновала его даже к работе. Это было сущее наказание — наблюдать за ними на приемах и вечеринках, она сидела, как манекен, рта никогда не открывала. А уж эти ее ежедневные восьмичасовые упражнения на проклятом рояле! В теплые дни мы все на стенку лезли, слушая ее игру. И уж поверьте, великой пианисткой она не была! Исполнительница из нее вышла бы весьма посредственная.

«Не верю, — подумала Пэт, — не хочу верить. О чем еще спрашивает журналистка? Кажется, о репутации бабника, которой пользовался Дин Адамс».

— Дин был чертовски привлекателен, женщины так и вились вокруг него. — Соседка пожала плечами. — Мне тогда было всего двадцать три, признаюсь, и я совсем потеряла голову! Он обычно прогуливался по вечерам с Кэрри, и я взяла себе за правило случайно сталкиваться с ними каждый раз, но все напрасно... Думаю, нам лучше присоединиться к остальным. Я просто умираю от голода.

— А конгрессмен Адамс действительно был очень неуравновешенным человеком? — спросила Джина.

— Конечно нет. Эти слухи стала распространять мать Рени. И уж поверьте мне, она отлично знала, что делает! Вспомните: на пистолете были отпечатки пальцев Рени. Мы с мамой всегда считали, что это именно она стреляла в ту ночь. А что касается Кэрри... Знаете, костлявые пальцы пианистки могут обладать недюжинной силой! Я бы не удивилась, узнав, что она сама ударила бедную малышку...