Я помог ей собрать книги.

— «Я не желаю, чтобы какое-то чудовище сидело за одной партой с моим ребенком» — вот, что бы выкрикивали они на очередном собрании. «Я плачу этой школе огромные деньги. Вы не можете позволить всяким отбросам учиться здесь».

Она засмеялась.

— В точку.

Положив книги на стол, она устремилась к оранжерее. Это уже стало ежедневной традицией. После уроков мы шли обедать, потом читали, делились прочитанным — такое своеобразное домашнее задание для тех, кто никогда не выходит за пределы дома. Затем мы шли в оранжерею, там она помогала мне поливать и выполнять другую работу.

— Мы могли бы проводить наши занятия здесь, не правда ли, это отличная идея? — сказал я.

— Мне нравится.

— Тебе нужны какие-нибудь цветы? — я спрашивал ее об этом каждый день.

Если те, что стояли в ее комнате, начинали вянуть, мы срезали новые. Это единственный подарок, который я мог ей сделать, единственная вещь, которую она хотела от меня. Я предлагал и другие подарки, но она постоянно отказывалась.

— Пожалуй, да. Если только ты не будешь по ним скучать.

— Мне будет их не хватать. Но я получаю истинное наслаждение от того, что дарю их тебе, Линди, от того, что есть кто-то, кому я могу их подарить.

Она улыбнулась.

— Я понимаю, Адриан, — мы остановились у белой чайной розы. — Я знаю, каково это — быть одиноким. Я была одинока всю свою жизнь, пока… — она замолчала.

— Пока что? — переспросил я.

— Ничего. Забыла, что хотела сказать.

Я улыбнулся.

— Ладно. Какого цвета розы ты хочешь сегодня? В прошлый раз, по-моему, были красные, и, вроде, они стоят не очень долго, так ведь?

Она наклонилась и потрогала белую розу.

— Знаешь, в школе я по уши влюбилась в одного парня.

— Правда? — от ее слов мороз прокатился по моей коже, и мне стало любопытно, знаю ли я его. — И какой он?

— Идеальный, — она рассмеялась. — Типичный парень, на которых постоянно западают девчонки. Красивый. Популярный. Мне казалась, что он еще и умный, но, скорее всего, мне хотелось, чтобы он таким был. Мне не нравилось, что я стала одной из тех, кто клюнул на его внешность. Ну, ты знаешь, как это бывает.

Я отвернулся, чтобы не видеть своих лап на розах. На их фоне и в свете воспоминаний об этом красавчике я выглядел просто омерзительно.

— Это немного странно, — сказала она. — Люди придают такое большое значение внешности, но потом, со временем, когда ты узнаешь кого-то получше, ты перестаешь обращать на нее внимание, ведь так? Просто так они выглядят.

— Ты думаешь? — я придвинулся ближе, представляя, каково это — провести своим когтистым пальцем по ее ушку, коснуться ее волос. — Так как звали того парня?

— Кайл. Кайл Кингсбери. Невероятное имя, правда? Его отец очень известный телеведущий. Каждый раз, когда вижу его на экране, я вспоминаю Кайла. Они так похожи.

Я скрестил руки перед собой, чтобы сдержать рвущиеся наружу эмоции.

— И тебе нравился этот Кайл лишь потому, что он потрясающе выглядел, и у него был богатенький папочка и невероятное имя?

Она засмеялась, как будто поняла, как мелочно это звучит.

— Ну, не только поэтому. Он был таким уверенным, бесстрашным. Я совсем не такая. Он говорил все, что думал. Разумеется, он и не подозревал о моем существовании, за исключением того единственного раза… это было так глупо.

— Нет, расскажи мне, — но я уже знал, что она скажет.

— Дело было на танцах. Ненавижу танцы. Чувствуешь себя так глупо, но если ты получаешь стипендию, ты должен присутствовать на них. Как бы то ни было, он пришел со своей девушкой. Ее зовут Слоан Хэйген, и она ужасная стерва. Помню, как он прикрепил к корсажу ее платья великолепную белую розу, — свои розы она держала прямо перед собой. — Слоан была в ярости, потому что это была не орхидея, полагаю, она считала розы не достаточно дорогими. Но я помню, как подумала тогда, что если бы такой парень как Кайл Кингсбери подарил мне ту розу, я была бы на седьмом небе от счастья. И как только я подумала об этом, он подошел и подарил мне ее.

— Да? — я практически перестал дышать.

Она кивнула.

— Могу поспорить, для него это было мелочью, но мне, за всю мою жизнь, никто никогда не дарил цветов. Никогда. Я всю ночь смотрела на ту розу, на то, что чашечка, в которой находился цветок, была похожа на маленькую ручку. На ней даже были капельки воды, чтобы она дольше сохранила свежесть. А запах. Пока я ехала домой на метро, я, не переставая, нюхала ее, а затем засушила в книге, чтобы всегда помнить об этом.

— Ты до сих пор ее хранишь?

Она снова кивнула.

— Она там, в книге наверху. Я принесла ее с собой. В тот понедельник я хотела найти Кайла, еще раз поблагодарить его, но он не появился. На выходных он заболел и пропустил остаток учебного года. А потом уехал учиться за границу. Больше я его не видела.

Она выглядела грустной. Я представил, как бы смеялся над ней, если бы она подошла ко мне в тот понедельник и поблагодарила за то, что я подарил ей старую сломанную розу. Я бы расхохотался ей прямо в лицо. Впервые в жизни я был рад, что не попал в школу в тот понедельник. Кендра защитила ее от меня.

— Хочешь, мы сейчас же нарвем тебе много-много роз? — спросил я.

— Мне нравятся те, которые ты дал мне, Адриан.

— Правда?

Она кивнула.

— У меня никогда не было красивых вещей. Хотя мне грустно смотреть, как они умирают. Желтые розы стоят дольше всего, но и этого слишком мало.

— Поэтому я и построил оранжерею, чтобы розы окружали меня круглый год. Как будто зимы не бывает, даже не смотря на то, что скоро выпадет снег.

— А я люблю зиму. Уже почти Рождество. Я скучаю по возможности выйти на улицу и потрогать снег.

— Извини, Линди. Мне жаль, что я не могу дать тебе все, что ты хочешь.

Но я пытался. Я очень старался сделать мир вокруг нее идеальным: приносил ей розы, читал стихи. Все, что требовалось красавчику Кайлу Кингсбери, чтобы она влюбились в него — просто шагать по этой планете со своей симпатичной мордашкой. Если бы ее заперли здесь с ним, она была бы счастлива. А вынужденная торчать тут со мной, она думала о нем. Но принимая во внимание все происходящее, мне уже не стоило возвращаться к своему прежнему облику, даже если бы я мог. Я бы жил как мой отец, у которого нет ничего, кроме его внешности и денег. Я бы был несчастен и даже не знал, почему.

Если бы меня не заколдовали, я так никогда бы и не узнал, чего лишился. Теперь я, по крайней мере, знаю. Если даже я останусь таким навсегда, это будет лучше, чем быть тем, кем я был до этого. Достав из кармана садовые ножницы, я нашел самую красивую белую розу и передал ее ей.