Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Раз считаете, что со мной потерпели неудачу, может, не стоит и эту девочку воспитывать так же?
Едва уловимая усмешка тронула губы.
- Ах, дитя мое, ты ранишь меня в самое сердце. Раньше у тебя не водились подобные мысли. Что же произошло с тех пор, как мы расстались?
Расстались. Он произнес слово так, будто это была ее воля. А ведь казалось, жизнь закончилась в тот момент, когда отец отверг ее. Сердце ее разрывалось, когда она читала записку с пожеланиями смерти.
- Кто она?
Отец вздохнул и покачал головой:
- Скажи, что происходит? Ты учиняешь мне допрос, словно мы чужие друг другу? Разве ты не пришла сюда, чтобы убить меня?
Убить отца и не услышать ответы? Вот уж нет.
- Странно слышать такое. Вы ведь любите поучать и объяснять, а сейчас ведете себя так, будто не имеете желания говорить.
Он посмотрел на нее с прищуром.
- А ты кое-чему действительно научилась.
Да, несколько часов разговоров с одним человеком ее изменили, но она не станет признаваться в этом.
- Решила идти по стопам отца.
Нахмурившись, он попятился и остановился, натолкнувшись на стул.
- Она принадлежит мне - это все, что тебе надо знать.
Но ей нужно больше.
- Хотите меня убить? Почему бы сначала не рассказать, что утаили?
Неожиданно она увидела, как заблестели глаза отца, такое случалось лишь в моменты, когда он ею гордился.
- Присядь, дитя. Поговорим откровенно. У меня тоже есть к тебе несколько вопросов. Начнем сначала, пожалуй? Я удовлетворю твое любопытство. Спрашивай.
- Скажите, почему вы всегда наказывали меня, когда я спрашивала о матери?
Отец медленно прошел к дивану и сел.
- Твоя мать ничего для меня не значила. Она была лишь одной из многих, которых я выбирал для развлечений.
- Забирали их себе, не спрашивая согласия.
- Мне всегда нравились те, которые готовы драться. Я выбирал тщательно. Мне не нужны были бастарды, но родилась ты, девочка. Возможно, были и другие, я не проверял, а в твою деревню вернулся через год, чтобы посмотреть, какой ты получилась. Я увидел твои глаза и волосы! Сомнения не было, что ты мой ребенок. Потом я устранил твою мать и забрал тебя к себе. Дал ее имя, вернее, то, каким я ее называл. Странное имя, с двойным смыслом, как мне казалось, тебе оно подходило. Ведь, по правде говоря, ты не должна была родиться. - Сядь. - Он указал на место рядом.
Крессида ненавидела свое имя, догадывалась, что произошло с матерью. Она уперлась взглядом в пол, чтобы отец не видел ее глаз.
- Я предпочитаю стоять.
Он понимающе цокнул языком и кивнул.
- Мать этой девочки, - он кивком указал в сторону комнаты, - тоже не была мне интересна, если не считать древних корней и чудесных рыжих волос. Когда я вернулся в их деревню, у нее был муж, что меня удивило и позабавило. Разумеется, он совсем не знатен, видимо, поженились, когда она была беременна.
Крессида не желала слышать о браках и убийствах матерей.
- Вы предполагаете?
- Тебе, своей дочери, я могу рассказать об этом. Не представляешь, как меня поразил ее вид, - она была счастлива. Ты можешь представить?
Всегда в обществе отца внимание ее сосредотачивалось на нем одном, теперь она поняла почему.
Его харизма, его умение вести диалог так, будто, кроме собеседника, никто в мире ему не был интересен в этот момент. Теперь она очень хорошо понимала его двуличие, видела, какую игру он ведет. На этот раз она станет ему достойным противником.
Крессида взглянула в окно, будто поправляла рубаху. Потянув шею, бросила взгляд на входную дверь. Удивительно, но рядом никого нет. Тот редкий случай, когда они с отцом наедине. Надо этим воспользоваться.
- Я не ваша дочь.
- С каких пор ты стала сомневаться?
- С тех пор, как вы послали людей убить меня.
- Это часть учебы. - Он взглянул многозначительно. - Ты же все знаешь. Ты подвела меня и должна быть наказана за непослушание. Когда я сочту нужным, будешь прощена.
Откуда это непонятное чувство в душе? Надежда, что она может ему верить.
Сэр Ричард откинулся на спинку дивана и скрестил ноги.
- Разве тебе не известно, что с тобой, как ни с кем другим, я должен обращаться со всей строгостью? Разве наказание было бы настоящим, верь ты, что все еще дорога мне? Ты же знаешь, я всегда был суров и требователен к тебе больше, чем ко всем остальным своим людям. Их я отпускал с занятий, а с тобой продолжал.
Все верно. Она дольше остальных бегала вокруг лагеря, метала нож обеими руками и опять бегала. В это время мужчины пили у костра эль, смеялись и болтали. А ей не было место у огня. Даже в самые холодные ночи отец не позволял ей лечь там. Она спала в лесу, оставаясь для всех невидимой.
Она занимала подходящее место и наблюдала, на случай, если противник окажется настолько глуп, что попытается напасть. Ее место всегда было неподалеку от места отдыха отца. Ее задача - следить и не спускать глаз. Видеть то, что не сможет увидеть охрана. В такие моменты она очень гордилась собой. А отец расточал похвалы, подталкивая ее к новым жертвам. Она считала людей, греющихся у огня, слабыми, отец знал это и доверял свою жизнь только ей.
Да, он тренировал ее лучше, чем самых доверенных телохранителей.
Отец кашлянул, заставив ее вынырнуть из воспоминаний.
- Надеюсь, ты поняла, как плохо потерять столь твердую, направляющую руку, как моя? Защиту и щедрую плату. От этого ты бежала и бродила по всей Англии? Понапрасну тратила время, гадая, где и как жить? Должен признать, я составил блестящий план. Лучший, пожалуй.
И план сработал. Крессида помнила каждый камушек, на который ступила ее нога за последние месяцы, каждую упавшую на неприкрытую голову дождевую каплю, каждый порыв ледяного ветра, но лучше всего она запомнила тоску, поселившуюся в сердце, когда любимый, дорогой человек оттолкнул ее. Как ни печально, теперь она не может ему верить.
- Один из ваших людей подтвердил, что вы питаете ко мне ненависть, что все ваши благие мысли и заботы теперь лишь о новой дочери, которую вы похитили.
Морщинка на лбу отца стала еще глубже, и это было единственным признаком недовольства.
