нашу первую встречу и теперь стыдился своей прежней бесцеремонности. Во всяком случае, мне хотелось бы думать именно так.

– Дворец нуждался в ремонте, сударыня, и вы можете заметить, что я не жалел для этого средств.

Да, внутри дворца было светло и красиво, вот только его новому хозяину явно не хватало вкуса, чтобы не испортить интерьер слишком большим количеством дорогих и порой совершенно неподходящих друг к другу вещей.

Мне показалось, что за эти годы граф сильно постарел, и мне отчего-то стало его жаль.

– Послушайте, ваше сиятельство, если вы продаете дворец, чтобы вложить деньги в горное товарищество, то я не советовала бы вам это делать. Подумайте – иногда синица в руках куда лучше, чем журавль в небе.

Он ответил не без некоторого пренебрежения:

– Благодарю вас за совет, сударыня, но я полагаю себя достаточно разумным человеком, чтобы самостоятельно принимать подобные решения.

На следующий день дворец стал моим. А еще через день ко мне приехал маркиз Намюр и заявил:

– Я обдумал твои слова и решил, что ты права. Алан Седьмой никогда не позволил бы товариществу из Эльзари добывать руду на своей территории. Очень может статься, что это дело окажется пшиком. И я уже продал свою долю в его капитале.

Признаться, меня немного смутили его слова:

– Надеюсь, ты не станешь ругать меня, если окажется, что правым был ты.

– Ерунда, – он небрежно взмахнул рукой. – Я сейчас подумал, что куда более надежным может стать совсем другое дело, и если ты готова принять в нем участие, то я буду рад. Если не ошибаюсь, ты выкупила дворец Трези за сумму куда меньше той, что когда-то за него заплатил Руже? Из-за массовой продажи особняков в Луизане столичная недвижимость сильно упала в цене, и я подумал, что если сейчас вложить деньги в их покупку, то можно сильно выиграть на их последующей продаже.

На сей раз я не сказала ему нет. Со дня на день мы должны были получить доход от очередных поставок ткани в армию и королевский дворец, и я согласилась пустить их в это дело.

Мы успели купить несколько особняков на самых престижных улицах и площадях Луизаны, когда из Камрии пришло официальное сообщение о том, что его величество Алан Седьмой никогда не выдавал разрешения на горные разработки товариществу «Элькам» и не имеет никакого отношения к его деятельности. Когда разгневанные и обманутые участники штурмом взяли арендованный товариществом дом на Дворцовой площади, графа Делона там уже не было.

Глава шестая, написанная Его Величеством Аланом Седьмым

Женитьба принца Эмильена была лишь делом времени, и я даже удивлялся, почему это событие до сих пор не случилось. Родовитая жена наследного принца серьезно укрепила бы позиции и его самого, и Эльзара Восьмого. Хотя я догадывался, из-за чего произошла заминка – король Эльзарии надеялся заполучить в жены своему сыну дочь короля Нерии – принцессу Констанс, а девочка была еще слишком юна для брака (этой весной ей только-только исполнилось четырнадцать). Свадьба не могла состояться раньше ее пятнадцатилетия, а вот объявить о помолвке они могли бы прямо сейчас. Но, тем не менее, не объявляли.

Правитель Нерии был старым хитрым лисом, и кажется, сейчас он решил, что бедная Эльзария, за десять лет так и не оправившаяся от последствий войны, – не слишком лакомый кусочек. Уверен, Камрия привлекала его куда больше, и если бы я всё-таки решился на развод с Лилиан, то наверняка легко получил бы в жены принцессу Констанс.

А о нашем разводе говорили давно и настойчиво. Полное отсутствие магии у нашего сына Эдмона уже невозможно было скрыть, а другие дети у нас с Лилиан так и не появились. Надеяться на то, что магия однажды проявится если не в самом Эдмоне, то хотя бы в его детях, было слишком рискованно. Лишение династии магии на несколько лет, а то и десятилетий могло обернуться потерей власти – такие случаи уже были, пусть и не в Камрии. Дворяне могли отказаться присягать королю, у которого не было никаких магических способностей.

Граф Леру в ответ на мои вопросы только разводил руками. Королева Лилиан была здорова, и вроде бы ничто не мешало ей зачать еще одного ребенка. Но время шло, а наши надежды на пополнение в семействе так до сих пор и не оправдались.

А вот в том, что у Эдмона не было магии, был виноват именно я. Как я мог был быть столь беспечен, чтобы позволить своему первенцу родиться от женщины, которая не была связана со мной узами брака? Я же знал, насколько было важным передать свои способности старшему сыну.

Я чувствовал свою вину не только перед Эдмоном, но и перед женой, и перед тем, другим своим сыном, увидеть которого мне было не суждено. И перед юной Клементиной, которая доверилась мне, и которую я, пусть и невольно, погубил. Я не знал, были ли магические способности у того мальчика, который оказался старше Эдмона всего на пару месяцев, да теперь это было уже и неважно. Мое неразумное поведение убило старшего сына и сделало магически пустым младшего.

Возможно, чувство вины и мешало мне принять решение о разводе с Лилиан. Разрыв брачных уз всегда куда более сильно ударяет по женщине, чем по мужчине. И разве должна моя жена отвечать сейчас за мои ошибки?

Мы с Лилиан никогда не любили друг друга, но нас связывали взаимное уважение и верность, и в глазах наших подданых мы выглядели образцом супружеской любви. Для нас обоих это был брак по расчету, и мы никогда не пытались обманывать себя. Мне иногда казалось странным, что к случайно встреченной девушке на постоялом дворе я ощутил более сильные чувства, чем к своей законной супруге.

Граф Леру не оставлял попыток убедить меня в том, что рано или поздно нам с Лилиан придется развестись – чтобы исправить ошибку молодости и обеспечить своих детей хоть какой-то магией, мне требовалось жениться на магически одаренной женщине. А в Лилиан магии было ровно столько же, сколько и в Эдмоне.

– Разумно ли вам ехать в Луизану, ваше величество? – отвлек меня от невеселых мыслей барон Дюваль. – Там повсюду будут враги.

Я знал это и сам, но всё-таки возразил:

– Война давно кончилась, Дюваль. Тебе следует хотя бы иногда вспоминать об этом. К тому же, на время нашего визита мы с