– Бывает, но это не тот случай…, – Антуан с удовольствием отпил вина, явно стараясь не допускать к сердцу когда-то остро пережитую боль, – Поговаривают, что такая категоричная позиция короля объясняется тем, что у него самого есть брат близнец… Но да это, скорее всего, досужая байка. А то, что рука была поднята даже на сына маркиза стало знаком того, что исключений ни для кого не будет.

– Но это ужасно! – Рай попробовал представить на лице Антуана глубокий шрам во всю щёку, и невольно содрогнулся, – Нет, я не верю!.. Должна же быть какая-нибудь альтернатива!!!

Антуан подарил Раю долгий тяжёлый взгляд и решил не отвечать, ведь уже всё сказано и услышано. Но Рай упрямо продолжал отказываться принять это:

– Фрагия очень большая страна! Я не могу поверить, что такая горькая участь настигает всех близнецов! Прошу, ответьте, сударь!

Молодой граф бросил на Рая недобрый взгляд, но всё-таки уступил:

– Этот закон распространяется только на знать. Простолюдин может быть похожим на кого угодно, только ни на кого-нибудь из знати… У высшего сословия выбор не богат, либо описанное мной ранее, либо лишение всех титулов и состояния и низведение в ранг третьего сословия. Я слышал, граф де Ламар выбрал именно такой путь, всё продал и увёз семью в Западные колонии. У него было… впрочем, надеюсь, всё ещё есть три сына близнеца. Теперь они сыновья крупного землевладельца, но не графа.

– По сути, изгнание… – Рай сокрушённо вздохнул, – Герцог мог бы и не утруждать себя похищением сыновей графа де Лаган? При такой-то королевской воле…

– Этому закону около десяти лет… Я же сказал, это прихоть нынешнего короля, не предыдущего, – усмехнулся Антуан, – Так что, если уж быть честными, найдя моих братьев, отец поставит их перед… странным выбором: оставаться в безвестности или принять увечья.

– Странно, что на корабле граф никак не коснулся этой страшной проблемы, словно её и нет, – вздохнул Рай, какой-то малой частью своего сознания он всё ещё надеялся, что Антуан его разыгрывает.

В ответ юноша лишь пожал плечами:

– Отец уверен, его сыновья должны быть при нём. А вот эта проблема королевской волей… У него пока нет для неё решения, и помощь он станет искать не у нас с вами. Ему сейчас нужны друзья из числа сильных мира сего… Так что, он очень скоро отправится в Фонтэнж, а Жан, когда мы его найдём, должен будет оставаться в тени, по крайней мере какое-то время… Я ответил на ваш вопрос. И, прошу, хватит об этом.

Что ж, Рай согласно кивнул. Он ясно видел, как все эти рассуждения расстроили Антуана. Ему самому требовалось время, чтобы обдумать эти новости. Потрясение, вызванное ими, ещё не было готово облачиться в одеяние слов и каких-либо выводов. Воцарилось неловкое молчание. Но ненадолго…

– Господин де Валеньи!!!

Антуан и Рай одновременно развернулись и увидели худого, как сухой тростник, молодого человека. Одежда на нём висела как на вешалке, а лицо было из разряда тех, которые как ни старайся, никогда не сможешь оставить в памяти, иначе как серым пятном.

– Виконт де Крахтью? – нахмурился Антуан, – Чем обязан?

Крахтью глянул было на Рая, увидев в нём спутника Антуана и желая быть ему представленным, но встретил такой ледяной взгляд, что в тот же миг простился с этой мыслью, снова развернулся к Антуану:

– О, сударь! Пройдёмте, посидим, дружески побеседуем!

Крахтью весь просто светился благодушием и беспредельной любовью к молодому графу. Но тот явно не разделял этой симпатии, и Рай прекрасно его понимал. Крахтью не понравился ему с первого взгляда.

– Сожалею, но я не располагаю достаточным временем, – мрачно отозвался Антуан.

– Жаль, жаль, – приуныл виконт, – Признаться, этот прискорбный факт повергает меня в глубочайшее уныние. Вы недолюбливаете меня, Ваше Сиятельство! И это несмотря на все мои старания заслужить ваше внимание и расположение. Мой папаша говорит, что такие достойнейшие люди как вы, сударь, и ваш отец должны быть нашими лучшими друзьями.

– Должны?! – брови Антуана удивлённо изогнулись, – Очень сожалею, дражайший виконт, но смею заверить вас, хоть и ужасно рискую глубоко ранить ваше хрупкое сердечко, что ни я, ни мой отец этот глубокомысленный взгляд вашего почтеннейшего папаши не имеем возможности и каких бы то ни было сил разделить, – и Антуан чуть поклонился.

Крахтью не сразу пришёл в себя от всего услышанного, и, кажется, так и не понял, что это Антуану пришло в голову так витиевато изъясняться. Рай же, наблюдая эту сцену, едва сдерживал смех.

– Да, это печальный факт, но, полагаю, тут уже дело крайне безнадёжное, – наконец натужно улыбнулся Крахтью, – Ведь вы никогда не простите мне то, что я оказался удачливее вас. Как бы гордо ни держали вы голову, вам придётся-таки принять мои самые искренние соболезнования и признать себя наконец-то поверженным более сильным и удачливым противником.

– Хватит! – терпение Антуана истощилось, – Говорите короче, что это вы вздумали мне соболезновать?

– Ходят слухи, что вы крайне неравнодушны к графине де Монсар. Это так? А, вижу, вижу… Можете не отвечать, – Крахтью едва ли не потёр руки, – Так вот, я полагаю, что с тем и останетесь и в самом недалеком будущем пришлёте мне поздравления, потому что именно я женюсь на ней.

– Вы!?! – только и смог произнести оглушённый таким заявлением Антуан.

– Я! – и Крахтью встал в торжествующую позу.

Раю тоже стало не по себе, он с тревогой развернулся к Антуану. Тот в самом деле потемнел, но ничего не замечающий Крахтью продолжал:

– Вы всегда считались человеком неглупым, а тут не учли того простого факта, что невеста находится под опекунством барона Парадесса, и никто другой кроме него не будет выбирать жениха. А вы, милейший сударь, ему очень-очень нравитесь, – и виконт ехидно хихикнул.

Антуан с великим трудом сохранил-таки невозмутимое выражение лица, но всё же позволил себе положить руку на эфес шпаги:

– Мне показалось, что графиня не из тех, кто позволяет собой распоряжаться…

– Вы плохо расслышали мои слова? – изумился Крахтью, – Кстати, я нахожу забавным то, что опекуном графини является барон… Это ли не абсурд?! Да, такое возможно только в Испайре! Только там сила завещания и кровные узы могут оказаться сильнее положения о рангах, – продолжал рассуждать Крахтью, – Так или иначе, жениха выбирает барон.

– И всё же вам придётся и у графини спросить согласия! – сорвался-таки Антуан и чуть не кинулся на Крахтью, но не успел он выхватить шпагу, как тот отскочил на пару шагов в сторону и, теперь насмерть перепуганный, заговорил скороговоркой:

– Прошу вас, сударь, сохраняйте спокойствие! Припомните, вы же говорили, что вам противно пачкать об меня руки, и вы не станете это делать. Будьте же верны своему слову!

При таких словах виконта Антуан содрогнулся от отвращения, но уже в следующий миг вдруг успокоился и даже зловеще улыбнулся недругу: