- Давай сунемся сюда, - предложил Фонзо.

- Это не отель. Где ты видишь вывеску?

- Как это нет? - сказал Фонзо. - Конечно, отель. Слыхал ты, чтобы кто-то просто жил в трехэтажном доме?

- Отсюда входить нельзя, - сказал Вирджил. - Это черный ход, видишь? Он мотнул головой в сторону решетки.

- Ну давай зайдем спереди, - сказал Фонзо. - Пошли.

Они обогнули квартал. Противоположную его сторону занимал ряд аукционных залов, где торговали автомобилями. Не выпуская чемоданов из рук, парни встали посреди квартала.

- Не верю я, что ты бывал здесь, - сказал Фонзо.

- Давай вернемся. Должно быть, парадная дверь та.

- С решеткой? - возразил Фонзо.

- Можно спросить у той леди.

- Кто может? Я - нет.

- Все равно, давай вернемся, поглядим.

Они вернулись. Женщины с собачками уже не было.

- Из-за тебя все, - заявил Фонзо. - Нет, скажешь?

- Давай чуть подождем. Может, она выйдет.

- Уже почти семь, - сказал Фонзо.

Они поставили чемоданы к забору. В окнах зажегся свет, мерцая на фоне высокого безмятежного закатного неба.

- Вроде бы ветчиной пахнет, - сказал Фонзо.

Подъехало такси. Из него вылезла пухлая белокурая женщина, за ней мужчина. Вирджил и Фонзо смотрели, как они идут по дорожке и входят в решетчатый вестибюль. Фонзо шумно втянул воздух сквозь зубы.

- Ясно, чего им там надо.

- Может, это муж, - сказал Вирджил.

Фонзо поднял свой чемодан.

- Пошли.

- Погоди, - сказал Вирджил. - Дай им немного времени.

Они подождали. Мужчина вышел, сел в такси и уехал.

- Не может быть, чтобы муж, - сказал Фонзо. - Я бы так ее не оставил. Пошли.

Он шагнул в ворота.

- Подожди, - сказал Вирджил.

- Можешь ждать, - ответил Фонзо. Взяв свой чемодан, Вирджил пошел за ним. Остановился, когда Фонзо открыл решетчатую дверь и робко заглянул внутрь.

- А, черт, - сказал Фонзо и вошел. Там была еще одна дверь с завешенным стеклом. Фонзо постучал.

- Чего не нажал эту кнопку? - спросил Вирджил. - Не знаешь разве, что городские не открывают на стук?

- Ладно, - ответил Фонзо и позвонил. Дверь отворилась.

Перед ним предстала та самая женщина в длинном платье; было слышно, как позади нее возятся собачки.

- Есть у вас свободные комнаты? - спросил Фонзо.

Мисс Реба оглядела парней, их новенькие шляпы и чемоданы.

- Кто вас направил сюда? - спросила она.

- Никто. Мы сами выбрали. - Мисс Реба поглядела на него. - В отелях чересчур дорого.

Мисс Реба хрипло задышала.

- А чем вы занимаетесь?

- Мы приехали по делу, - ответил Фонзо. - Жить здесь будем долго.

- Если не слишком дорого, - добавил Вирджил.

Мисс Реба взглянула на него.

- Откуда вы, ребята?

Они ответили и назвали свои имена.

- Если нам подойдет, проживем тут месяц, а то и больше.

- Что ж, ладно, - сказала она, помолчав. Поглядела на них. - Комнату сдать вам я могу, но если будете заниматься там делами, придется брать с вас лишку. Мне надо зарабатывать на жизнь, как и всем другим.

- Нет, дела у нас будут в колледже, - сказал Фонзо.

- Что это за колледж? - спросила мисс Реба.

- Парикмахерский, - ответил Фонзо.

- Слушай, - сказала мисс Реба, - хвастунишка же ты. - И рассмеялась, прижав к груди руку. Парни молча смотрели на нее, пока она смеялась хриплым, астматическим смехом. - Господи, Господи, - проговорила она. - Входите.

Комната досталась парням угловая, на верхнем этаже. Мисс Реба показала им ванную. Когда дернула дверь, женский голос ответил: "Минутку, милочка", дверь отворилась, и мимо них прошла женщина в халатике. Потрясенные до глубины своих юных душ, парни смотрели, как она идет по коридору. Фонзо незаметно подтолкнул Вирджила локтем. Когда остались в комнате одни, он сказал:

- У нее две дочери. Это вторая. Держи меня, парень; я попал в курятник.

В ту первую ночь парни долго не ложились спать из-за странной кровати, комнаты и голосов. Слышалось, как шумит город - незнакомый и будящий воспоминания, близкий и далекий; угрожающий и обещающий одновременно, - то был непрерывный глубокий шум, над которым сверкали и переливались невидимые огни: разноцветные, бегущие символы великолепия, среди которых женщины уже принимали соблазнительные позы, сулящие новые восторги и будящие смутные, несбывающиеся надежды. Фонзо воображал себя в окружении нескольких рядов задернутых штор розового цвета, за которыми в шелесте шелка, в манящих шорохах мечта его юности принимает тысячи воплощений. Может быть, это случится завтра, думал он; может быть, завтра вечером... В комнату поверх шторы проник узкий луч света и веером раскинулся по потолку. Под окном послышались голоса, женский, потом мужской; они журчали и сливались; затворилась какая-то дверь. Кто-то в шелестящей одежде поднимался по лестнице на быстрых твердых женских каблучках.

До него донеслись звуки, раздающиеся в доме: голоса, смех; заиграло механическое пианино.

- Слышишь? - прошептал он.

- Видать, у нее большая семья, - сказал Вирджил, голос его был уже сонным.

- Ну да, семья, - возразил Фонзо. - Это вечеринка. Я не прочь бы оказаться там.

На третий день утром, когда парни выходили из дома, мисс Реба встретила их у двери. Она хотела во второй половине дня, пока их не будет, попользоваться комнатой.

- В городе должна состояться конференция сыщиков, - сказала она, - и дела пойдут получше. А с вашими вещами ничего не случится. Я велю Минни все запереть. В моем доме у вас ничего не украдут.

- Как по-твоему, что у ней за дела? - спросил Фонзо, когда они вышли на улицу.

- Не знаю, - буркнул Вирджил.

- Все равно, я согласился бы работать у нее, - сказал Фонзо. - Среди женщин в халатиках, что шныряют там.

- А что толку? - сказал Вирджил. - Они все замужние. Ты что, не слышал их?

На другой день, возвратясь из училища, парни обнаружили под умывальником предмет женского туалета. Фонзо поднял его.

- Она портниха, - заявил он.

- Наверно, - сказал Вирджил. - Глянь-ка, все ли вещи на месте?

Дом, казалось, был наполнен людьми, совсем не спящими по ночам. В любое время было слышно, как они носятся по лестнице, и Фонзо постоянно ощущал женщин, женскую плоть, доходило до того, что даже в своей холостяцкой постели он казался себе окруженным женщинами, и, лежа с мерно храпящим Вирджилом, напряженно прислушивался к приглушенным голосам, к шорохам шелка, проникающим сквозь стены и пол, бывшим, казалось, такой же их составной частью, как половицы и штукатурка, думая, что вот уже десять дней находится в Мемфисе, однако круг его знакомых состоит лишь из нескольких товарищей по училищу. Когда Вирджил засыпал, он поднимался, отпирал дверь и оставлял ее открытой. Однако ничего не происходило.