Майкл выпил бокал «Манзанильи» и съел фаршированный виноградный лист. Здесь, в доме Джорджа, он вдруг вспомнил о Кларе Мосс. Ему стало казаться, что, находясь в Лоутоне и не навещая Клару, он тем самым подводит Джорджа. Он ведь пообещал ему. Ну хорошо, не пообещал, но хотя бы сказал, что проведает ее. После того как он попытался поговорить с Элиан Бэчелор и предпринял попытку сделать это на французском — довольно неразумную, на что она ему тут же намекнула, — то сразу же понял, что пора уходить.

Льюис Ньюмен попросил подвезти его на такси, а когда Майкл упомянул о Кларе Мосс, Льюис сказал, что им по пути. Путь к Форест-роуд мимо железнодорожной станции означал, что они проедут по краю леса и увидят свою старую школу на Стейплс-роуд.

— Сколько лет прошло с тех пор, как я был здесь в последний раз, — проговорил Льюис. — Мать всегда провожала меня домой. Даже когда я уже вырос. Соседские ребята ходили в школу на Стейплс-роуд и могли брать меня с собой, раз нам по пути, но она на это не соглашалась.

А его никто не встречал и не провожал. Он всегда ходил один с пяти лет. Майкл не произнес этого вслух, потому что могло показаться, что он себя жалеет. А он и в самом деле почувствовал к себе жалость.

— Будем на связи, — произнес Майкл, чтобы что-нибудь сказать, и протянул Льюису свою визитную карточку. Он сам сделал первый шаг. Если бы они были женщинами, подумал Майкл, они бы поцеловались. Пожимать руки в такси неудобно, так что оба просто пробормотали что-то о том, как здорово было увидеться снова.

С улицы дом Клары выглядел не слишком ухоженным. Черная краска на входной двери облупилась, но латунный молоток и почтовый ящик сияли золотом. На стук вышла молодая женщина с пушистой копной сияющих рыжих волос, в джинсах и кофте без рукавов.

— Здравствуйте.

— Я пришел навестить миссис Мосс. Меня зовут Уинвуд. Майкл Уинвуд.

— У нее никогда не бывает посетителей. А она вас знает?

— Знала когда-то, — сказал Майкл и вдруг решительно переступил через порог. Женщина была вынуждена отступить.

— Минутку. Я должна у нее спросить. Она не может далеко ходить.

Минуты тянулись медленно. Майкл устал ждать и прошел за женщиной в комнату. Маленькая старая женщина сидела, пристегнутая в инвалидной коляске. Рыжеволосая девушка, увидев его, пожала плечами и покачала головой, словно хотела сказать: «Как хотите. Я умываю руки». Клара Мосс уставилась на Майкла, и, взглянув в спрятанные среди морщин темные глаза, он понял, что она в своем уме — полностью вменяема, как сказал бы юрист.

— Я вас знаю, — сказала Клара. — С тех пор как я была девушкой, а вы маленьким мальчиком.

Майкл изумился. Это было больше шестидесяти лет назад. Фотографы, да и собственное зеркало, говорили ему, как сильно он изменился. Да и кто бы не изменился за столько лет?

— Ты ведь Майкл? — сказала Клара. — Точно, Майкл!

Он легко мог прослезиться от эмоций, чуть не заплакал, вспоминая Джорджа. Вскоре слезы уже текли у него по щекам.

— Ладно, я пойду, — сказала женщина. — Увидимся в пятницу, Клара. Вы должны мне 12 фунтов 49 центов, но я могу их забрать и в другой раз.

— Спасибо, Саманта. Ты хорошая девчушка, — сказала Клара.

Входная дверь закрылась, и Клара улыбнулась Майклу:

— Ей не нравится, когда ее зовут девчушкой, а я все время забываю. Правильно говорить «девушка».

— Политкорректно. Миссис Мосс, я рад вас видеть. Не хотите выбраться из этого кресла?

— Хотелось бы. Но тогда мне не добраться до кухни или клозета…

Майкл уже давно не слышал, чтобы туалет называли «клозетом».

— Я могу приготовить чаю. Хотите?

— Через минутку, — ответила Клара. — Сначала расскажите, что вы делали все эти годы.

Он принялся рассказывать. Майкл передвинул инвалидное кресло Клары, подперев ей спину подушками с кровати и большим валиком. Она рассказала, что из-за перенесенного инфаркта и тромбоза в правой ноге она стала недееспособной. Так ей объяснила медсестра.

— В общем, я калека. Это, видимо, она хотела сказать. Но она хорошая девчушка, добрая…

Майкл рассказал ей о Зоу и своей юридической практике, о женитьбе на Бабетте и о счастливой жизни с Вивьен и их детьми.

Потом вдруг у него вырвалось:

— Кстати, мой отец все еще жив. Ему сейчас почти сто лет.

— Он живет с вами?

— После того как я уехал от него в детстве, мы виделись лишь однажды.

Ее лицо утонуло в глубоких морщинах.

— Говорят, хорошо умирать молодым. Мы с ним, наверное, грешники.

— Не вы, миссис Мосс.

— Никто меня больше так не зовет. Молодые вообще не понимают значения «миссис». Помните вашу маму? Она была милой женщиной. Я имею в виду внешность. Рыжие волосы, по-настоящему рыжие, не такие, как у Саманты. У нее крашеные. Тот друг вашей матери, который все навещал ее, — я не хочу сказать ничего плохого, — у него были тоже рыжие волосы. Никто тогда не обратил на это внимания. Подумаешь, рыжие волосы! Но сейчас такие волосы хороши для девушки, не для мужчины. Как забавно, что все меняется.

— Точно, — согласился Майкл, размышляя над тем, что она ему только что сказала. Потом вздохнул. — Миссис Мосс, мне пора. Можно я завтра загляну к вам? Мне было так приятно с вами поговорить. Было бы замечательно вновь увидеться.

Слезы заструились по его щекам. Это было уже слишком: Клара, его мать и теперь еще рыжие волосы… Он заплакал, протирая лицо салфеткой, в то время как она смотрела на него широко открытыми глазами.

— Поди-ка сюда, — сказала она, и когда Майкл наклонился поцеловать ее, обняла его. — Бедный маленький мальчик…

Ему показалось, что она так назвала его, но не был уверен — голос старухи прозвучал слишком глухо.

Это случилось не на следующий день после того, как он поговорил с женщиной из «Урбан-Грейндж», а через день. Все это время он думал лишь о Кларе Мосс и ее воспоминаниях. Правда ли, что рыжеволосые мужчины некрасивы? Конечно, рыжие волосы считаются красивыми у женщин, иначе множество женщин с прекрасными волосами не красили бы их в разные цвета: каштановый, малиновый, медный, бордовый, красно-коричневый и, как раньше говорили, морковный.

Волосы Аниты были от природы каштановые, а глаза цвета почти морской волны. Он это прекрасно помнил. У Льюиса Ньюмена были рыжие волосы — раньше, когда он был школьником. Сейчас он почти облысел, а волосы, что остались на его голове, были седыми.

Майкл не мог вспомнить цвет волос отца Льюиса. Кажется, темные. Он уже давно умер, как и большинство их отцов — кроме его отца.

Он снял телефонную трубку, прошелся немного и набрал номер.

Аристократичный женский голос ответил:

— О да, мистер Уинвуд. Вы хотели знать, стоит ли вам навестить вашего отца. Я бы сказала, что непременно. Он в отличной форме. Конечно, он стар и страдает некоторыми недомоганиями, но в целом чувствует себя хорошо.