А идея проста (впрочем, как все гениальное). Алена хорошо помнила фразу, сказанную ей недавно телезвездой Василисой Жаховой о том, что телевидение — великая сила, так как зрители и по сей день безоговорочно верят голубому экрану. Именно силой воздействия телевидения на аудиторию Алена и собиралась воспользоваться. На нее навел тоску разговор с Вадимом. По его утверждению, Горин абсолютно уязвим перед законом. Действительно, доказать его причастность к убийству Титова практически невозможно (если, конечно, он сам не признается, а считывать на это не приходится). И хотя всем понятно кто стоит за аварией, в которой погиб телеведущий, ни один следователь не возьмется за расследование. Еще бы! Кому охота связываться со столь влиятельным человеком, как Горин! Ведь если даже предположить, что какой-нибудь отчаянный сыскарь вдруг найдет эти самые доказательства причастности олигарха к покрывательству махинаций компании «Дом» а также докопается до причин гибели Андрея Титок все равно дело замнут, а деятельного сыскаря прижмут к ногтю. Вот так. Тут уж ничего не поделаешь это стандарт нашей жизни.

Таким образом выходит, что как ни крути, а Горин все равно останется безнаказанным. Возможно, посадят Кувалдина, Прохорова и даже того долговязого агента, который показывал Марине недостроенныи поселок, но покарать основного преступника никому не по силам. Разве что четвертой власти. Той власти, которая сама стоит над правилами нашей жизни, у которой свои законы и методы наказания.

И эта четвертая власть называется — СМИ, то есть средства массовой информации.

Если с экрана телевизора отчетливо прозвучит, что Горин виновен, то его карьера как политика рухнет или хотя бы приостановится, по крайней мере, на этот выборный год.

Разумеется, произнести приговор должен не ведущий новостей, доказательство вины должно быть скандальным и публичным. И для этого акта идеально подходит новая Катькина программа «Политический ринг», которая планируется как ток-шоу в прямом эфире.

По замыслу создателей, в студию сажают представителей двух противоборствующих партий и окружают их зрителями. Политики, не щадя живота своего, должны этим зрителям доказывать, что именно их партия идет правильным курсом и именно они те люди, которые наконец-то приволокут нашу многострадальную Родину в светлое будущее. По ходу дела политики, разумеется, клеймят друг друга позором, выставляют чужие раны на всеобщее обозрение и пытаются увернуться от язвительных ударов противника. Ну а зрители по мере сил поддерживают ту или иную сторону. Прямой эфир добавит остроты, потому что только ни прямом эфире понимаешь мудрую пословицу «Слово — не воробей, вылетит — не поймаешь».

В общем, в замысле авторов программы нет ничего потрясающего и нового.

Но если в рамках передачи воплотить в жизнь идею Алены, то телевизионный эфир запоет совсем по-другому. Нужно только уговорить ничего не подозревающего Горина и его сотоварищей по партии прийти на съемку, а все остальное подготовить в полной тайне. Во-первых, умудриться найти представителей той партии, которые в открытую согласились бы представить компромат на Горина (касающийся его покровительства нечестному бизнесу), во-вторых, разыскать тех, кто имел несчастье связаться с компанией «Дом», а также уломать этих людей в прямом эфире рассказать о своих бедах, а в-третьих, попытаться обставить дело так, чтобы все выглядело как экспромт, потому что Алене вовсе не хотелось вступать в политическую борьбу с открытым забралом, равно как не хотелось подставлять создателей программы. Ведь еще неизвестно, останутся ли у Горина силы и возможности для мщения после успешного завершения передачи. Если останутся, никому из рядовых авторов акции, приведшей к его политическому краху, несдобровать. Ну и к тому же вряд капитан Терещенко позволит ей участвовать в разоблачении Горина. Его угроза заслать ее в Вену к родителям, «если что», четко прозвучала в их последнем разговоре.

Тут Алена улыбнулась: с одной стороны, ей, конечно, приятно, что Вадим проявляет по отношению к ней такую заботу, да что там заботу — он боится за нее. И все-таки он со своими страхами может все испортить. Нужно держаться от него подальше. Во всяком случае, не раскрывать своих намерений относительно телепередачи…

— В общем, это, конечно, здорово, но, к сожалению, весьма иллюзорно! — наконец заключила Катерина и снова зевнула.

Алена резко развернулась от окна и взглянула подругу так, как обычно глядела на Борисыча, когда тот пытался угробить ее статью своими помарками.

— А ты попробуй поговорить со своим продюсером, с редакторами. Вот увидишь, как вцепятся они за эту идею!

— Ну и что толку? — в голосе Катерины не сквозил энтузиазм.

«До чего же люди консервативные создания! Cидит — квашня квашней! Тоже мне, режиссер-профессионал! Кто из нас дилетант, интересно?!»

— Кать! Ты, главное, поговори. Организацию праздника я возьму на себя.

Алена улыбнулась подруге с такой победоносной уверенностью, что и сама неожиданно прониклась верой в свои неисчерпаемые возможности. Хотя пока и не представляла, каким образом она будет все организовывать.

Одно дело уверить подругу в своей организаторской силе, другое — саму себя.

Алена растянулась на кровати, раздумывая, с чего начать свою деятельность на телевидении. Вот бы нужно было столкнуть лбами двух эстрадных звезд, тут бы ей потеть не пришлось — все эти люди на ладони. Но политики? Что она вообще знает о политической жизни страны? О партиях? Да, в сущности ничего!

Даже новости смотреть не любит. Где ей искать оппонентов Горина! Он-то хоть лидер какой партии? Да и вообще, он лидер или просто видная фигура? Алена попробовала припомнить, кто из ее приятелей занимается политической журналистикой, но так и не смогла. По всей вероятности, ни один человек из ее окружения в эти дебри не совался.

«Вот уж взвалила на себя!» — в сердцах выругалась она. Ну откуда ей знать, кому Горин перешел дорогу и кто имеет на него здоровенный зуб? Такой здоровенный, чтобы устроить публичную стирку белья в прямом эфире.

«Возьми себя в руки! — приказала она себе. — Назвалась груздем…»

В дверь позвонили.

«Вот только Терещенко сейчас и не хватает!» — почему-то подумала Алена, попутно понимая, что, несмотря на секретные обстоятельства, ей все равно хочется, чтобы на пороге предстал именно Вадим. Но не тут-то было. За дверью оказался Бунин.

«Вот не везет так не везет!»

Он прямо влетел в прихожую, там замер на мгновение, внимательно оглядел ее с ног до головы, прищурившись, шепнул: «Как всегда, хороша!» — и ринулся на кухню с криком: «Дай чего-нибудь пожрать!»

Алена пожала плечами. Что он собирается разыскать у нее из съестного?

Сейчас опять примется ворчать про отчаянную пустоту холодильника, про ее безалаберность, ну и про все то, о чем он обычно ворчит.

— Я сделал это! — Костя сосредоточился на сухой колбасе, прилагая нечеловеческие усилия, чтобы нарезать. Нож все время соскакивал, ударяясь о доску.