— Мне трудно что-то сказать по этому поводу…

— Вы установили, хотя бы приблизительно, сколько убийц было? И как они туда попали? — не отставала тележурналистка. — Не притворились же они покойниками, чтобы проникнуть туда, да еще с оружием?

— Спасибо за вашу версию, — ответил Герман. — Мы ее обязательно проверим. А сейчас, если вы не против, я пройду к месту преступления.

— Какой кошмар… — тихо сказал потрясенный мэтр, когда Вадим выключил телевизор. — Что происходит с нами, вы мне можете сказать? Такого озверения в истории России еще не было!

— Ну почему же? — приподнял голову от своего прибора Вадим. — Если вспомнить Смутное время или Гражданскую войну, бывало и похлеще. Наверно, Рос-сия-матушка нуждается, чтобы ей время от времени пускали кровь… Кстати, посмотрите вот сюда, — Вадим показал на край стола, за которым сидел режиссер. — Пошарьте под столешницей. Там, где стоит настольная лампа. Что-то там есть… Лучше, чтобы это сделали вы сами, а то будет разговоров, как в одном сериале, помните? Ну где Высоцкий, он же капитан Жеглов, подложил кошелек карманному вору, чтобы того посадить. «Место встречи изменить нельзя», вот, вспомнил.

— Я не смотрю сериалы, — несколько заносчиво ответил Петр Андреевич. — Хотя кое-что о них слышал. Например, банальную истину, что вор должен сидеть в тюрьме. Так? Вам я вполне доверяю, молодой человек.

— А напрасно, — качнул головой Вадим. — Никогда не доверяйте человеку, которого впервые видите… И потом, мы же договорились, что будем говорить вполголоса. Вдруг все-таки там есть микрофон. Может, посмотрите?

— Странное вы поколение, — поднялся с места мэтр. — Вот гляжу я на вас… Неужели вы не испытываете шока, видя все это? — Он кивнул на погасший экран телевизора.

— Закалка… — тихо вздохнул Вадим, вертя и так и этак прибором. — Думаю, нет, уже уверен, что, сами посмотрите, вы сейчас испытаете куда больший шок.

— Не знаю, зачем я вообще затеял эту проверку… — Мэтр присел возле угла стола, посмотрел снизу, повел там рукой. — Блажь какая-то нашла… Ну смотрю… И ничего там… Нет, постойте, что это? — Он растерянно смотрел на Вадима.

Побледнев, он выпрямился и протянул Вадиму руку, в которой находился небольшой темно-серый «жучок» с тоненьким проводом антенны.

— Еще тише… — поморщился Вадим, приняв у него находку. — Никак вы не поймете. Раз «жучок» стоит, возможно, вас именно сейчас где-то слушают или записывают.

— Ну и пусть слушают! — вдруг крикнул во весь голос Петр Андреевич. А я скажу, что о них думаю! И скажу я одно: подонки!

— Теперь кричите громче… — насмешливо сказал Вадим, манипулируя с «жучком». — Может, докричитесь. Я его уже отключил. Анекдот знаете на эту тему?

На его крик в кабинет заглянули хорошенькие мордашки очередных дебютанток, фыркнули и снова скрылись.

— Нет… — Петр Андреевич теперь смотрел на избавителя с немым обожанием. — Расскажите!

— Ну он с бородой, правда. Короче, один иностранец, скажем японец, проходил мимо нашей междугородней телефонной станции и услышал, как кто-то там кричит: «Харьков! Это Харьков?» «Харьков — это далеко?» — спросил он у переводчицы. «Не очень, — сказала она, — семьсот километров». «Вряд ли его там услышат, — покачал головой иностранец. — Может, ему лучше туда позвонить?»

— Остроумно, — уныло сказал мэтр. — Даже очень. Только какое это имеет отношение?..

— Большое, — кивнул Вадим. — И самое непосредственное. «Жучок» в рабочем состоянии. Значит, нас с вами только что слушали. Или записывали. Аккумуляторы, как я вижу, разряжены процентов на десять, не больше…

Он по-прежнему возился со своим прибором, глядя на его дисплей.

— А мне плевать на этих подлецов! — снова взъярился Петр Андреевич. — И мне нечего скрывать, пусть слышат!

— Вам нечего, зато мне есть что, — заметил Вадим. — Значит, они слышали ваш разговор с нами и вашу просьбу посмотреть у вас наличие записывающих и передающих устройств. И только что вы это подтвердили.

— И что теперь? — не понял хозяин кабинета.

— Только то, что «жучок» можно было вполне оставить на месте. И раз им, вашим врагам, интересно, о чем здесь идут разговоры, вам можно было сделать вид, что ничего не нашли, и передавать в разговорах дезинформацию, которая ввела бы их в заблуждение…

— Нет уж, увольте! — воскликнул Петр Андреевич. — Здесь театр, храм искусства, а не бандитская малина! Пока я жив и пока я здесь руковожу…

— Так вот и нужно держать ваших врагов в неведении и давать им ложную информацию, чтобы вы и дальше могли руководить, а вас не отстранили в результате интриг… — пояснил Вадим. — Впрочем, дело ваше, и поезд уже ушел. Они знают, что мы их разоблачили.

— Да кто хоть они! — простонал мэтр.

— Вам виднее, — сказал Вадим. — Кого вы подозревали, что вас подслушивают? Один только совет. Не стоит выяснять с ними отношения. Стыдить или взывать к их совести. Они это неправильно поймут. Теперь они знают, что вы о них знаете. А вы знаете, что они в курсе, что вы все узнали. И этого достаточно. Ведите себя так, будто ничего не случилось. Намотайте на ус ваши знания, держите их в уме. И пожалуй, все на этом…

— Спасибо! — проникновенно сказал Петр Андреевич и горячо пожал крепкую руку Вадима.

— Ну что вы, что вы… — Вадим изобразил смущение, будто ему стало не по себе от такой благодарности.

— Вы меня избавили от необходимости кого-то подозревать, возможно достойных людей, скандалить и бегать по судам. Вы благородный молодой человек, и я у вас в большом долгу. Хотите два билета? Вы мой последний спектакль видели? Это все, чем могу вас отблагодарить.

— Не откажусь… Но вообще не советую никому об этом рассказывать.

— Да, конечно, конечно, вы абсолютно правы! Но билетов можно и больше! — Петр Андреевич упер палец в грудь Вадима. — Я сейчас же напишу записку в кассу, количество и число проставьте сами. В любой день, на любой спектакль! Милости просим. Вы сами не представляете, от чего вы меня только что избавили! Будто камень с души… Это так низко, так унизительно жить, когда тебя подслушивают или за тобой подглядывают! Кстати, я вам даже не предложил чаю или кофе! Хотите нашего, театрального кофе? Мы его делаем специально, с джином или коньяком, для своих ночных бдений и наших дорогих гостей! Хотите? Нет-нет, даже не отказывайтесь! Нам сейчас все сделают…

— Ну если только с джином… И если не долго… — Вадим замялся, глядя на часы.

— Понимаю, понимаю вашу загруженность, надолго я вас не задержу… — Петр Андреевич метнулся к двери и крикнул, едва ее раскрыв: — Кто-нибудь, заварите нам два наших фирменных кофе. Один с коньяком, другой с джином. И покрепче! Да, и конфет моих любимых, вы знаете…

Пока он давал эти указания, Вадим, не торопясь, установил под зеленый абажур антикварной настольной лампы своего «жучка», который был у него в одной коробке с принесенным прибором.