Оказывается, они долгое время жили в столице, но после того, как ее муж, царство ему небесное, стащил у государства энное количество капитала, их выслали за сотый километр в Тугуев, где они живут в бедности по сей день. Выслали всех, и их семью, и одинокого брата, который прожил с ней бок о бок долгую и спокойную жизнь. Их сестра – мать Иржика вышла замуж за границу и после их выселки долго не давала о себе знать. От этого горя брат умер, но оставил завещание, которое они, как душеприказчики, должны обязательно исполнить.

– Хоть бы унаследовал миллион с условием тотчас жениться, – мечтательно произнесла Лариса Соне на ухо.

– Какие миллионы, очнись. Смотри, как люди бедно живут.

– Да, действительно, – согласилась Нонна Викторовна, – мы люди не богатые. Наследство тоже не в миллионах, хотя довольно необычное. Но дело Иржика, брать его или не брать. В крайнем случае, чтобы не обидеть родственника, мы можем отдать ему его долю хрусталем.

Иржик, услыхав еще одно знакомое имя, очнулся в кресле, покачал головой и потребовал «мани».

– Какой упертый, – расстроилась Лариса. – Пакуйте хрусталь, если нет миллионов. Пока постоит у меня в квартире, а там посмотрим. Тише, парень, не буянь, лучше синица в руки…

– Подожди, – одернула ее Соня, указывая на Иржика, – мы не можем за него решать.

– Жениться хочешь? – Лариса указала на сметанник в витрине. Иржик радостно закивал головой. – А хрусталь, из которого можно пить ТЕА? – Тот снова обрадовался. – Видишь, он согласен. Пакуйте, дамочка, не сомневайтесь.

– Стойте, – не сдержалась Соня, – а что, собственно, ему завещано, можно узнать?

Нонна Викторовна недовольно хлюпнула носом, но послушно поднялась, как бы подчиняясь судьбе. С обиженным видом «будь, что будет, но я хочу вместе со своей совестью спокойно спать» она полезла в ящик серванта, немного покопалась там и выудила на белый свет пожелтевшее письмо.

– Вот, – она прижала письмо к тому месту на пышной груди, где по ее мнению должно было находиться сердце. – Его последняя воля. – И всхлипнула.

– Ну! – не терпелось Ларисе.

– Мани? – очнулся Иржик.

Письмо доверили читать хозяйке, потому как почерк усопшего местами был довольно неразборчив. Написал он коряво, мало и очень своеобразно.

– Дорогой друг! – прочитала Нонна Викторовна.

– Кто друг? – не поняла Соня.

– «…Мой племянник Иржик! – многозначительно взглянув на Соню, чтобы та не перебивала ее, продолжила хозяйка. – Завершая свою дурацкую и никчемную жизнь в полурастительном существовании, но, по мнению придурков-врачей, находясь в здравом уме и трезвой памяти, я завещаю тебе самое ценное, что у меня есть. Почему тебе, поинтересуешься ты. Потому как твоя полоумная мать вовремя сбежала замуж из нашего дебиль…» Ну, дальше тут непонятно.

Нонна Викторовна попыталась что-то пропустить.

– Давайте, я разберу, – нашлась Лариса. Она подскочила к хозяйке и вырвала письмо. – Все понятно: «из нашего дебильного семейства. Хоть твой отец и был настоящим идиотом, у меня все же осталась надежда, может, ты – человек!»

Иржик вопросительно посмотрел на Ларису. Та на пальцах попыталась ему перевести дядюшкино письмо с русского языка на более-менее понятный. Она показала сначала на письмо, потом на семейную фотографию, висевшую на стене, покрутила пальцем себе у виска. Немного подумав о том, как перевести на чешский «Иржик, может, ты – человек», Лариса расставила две руки, потрясла ими, воздев глаза к небу и указала на Иржика, выражая взглядом восхищение. Тому понравилось. Он удовлетворительно качнул головой. Не понравилось только хозяйке дома, она выхватила у Ларисы письмо и продолжила сама:

– «Меня окружают одни маньяки и дуреломы. Нонна…» Снова непонятно, – вздохнула она. Но, поймав на себе прищуренный взгляд Ларисы, продолжила: – «Дура, каких мало. Вышла замуж за остолопа, который поломал всем нам жизнь». Ну, это он слишком необъективно. После того, как я за ним ухаживала почти каждый день почти в каждом месяце раз в год!

– Пардон, маман, – встрял сын, – в этом есть своя доля правды. Порой ты бываешь такой неадекватной.

В глазах Нонны Викторовны заблестела месть.

– «Сын ее – раздолбай безмозглый!»

– Он не мог так думать обо мне, – возмутился раздолбай.

– На, – та сунула ему под нос письмо, – читай сам!

– «…раздолбай безмозглый. Женился на кретинке, которая его бросила через пару месяцев и забрала все имущество», – сын вернул мятый листок матери.

– «Хоть ты, Иржик, не женился! Тем самым обеспечил себе безбедное существование. Именно потому, что ты не женат, я и завещаю тебе свою бесценную коллекцию марок».

– Марки?! – разочаровалась Лариса. – Кому они нужны. Пакуйте хрусталь.

– Подожди, – не согласилась с ней Соня, – почему ты решаешь за него?

– Я ему практически жена, или ты.

– Ага! – встрепенулась Нонна Викторовна. – Я так и знала, что яблоко от яблони недалеко падает!

– К чему вы подводите своими агрономическими знаниями? – поинтересовалась Лариса.

– Если Иржик женат, он ничего не получит, – радостно пояснил сын, прикидывая, куда он денет дядюшкин альбом.

– Ну и не надо, возьмем хрусталем.

И они вступили в неравный спор. С одной стороны, оборону держали хозяйка с сыном, с другой – одна Лариса. Соне не нравилась идея с посудой. Иржик смотрел на компанию мутными глазами и требовал деньги. Одни доказывали, что раз чех женат, то и хрусталь ему не светит. Другая. Поняв, что настаивать на своем – себе в убыток, решила открыть всю правду.

– Да я вижу вашего Иржика первый раз в жизни!

– Так я и поверила! У вас, милочка, пардон, уже и повадки, как у жены.

– Я случайно подобрала его на улице.

– Конечно, тугуевские улицы битком забиты иностранцами. Они в навалку валяются под ногами. Каждая если захочет, может подобрать себе парочку?

– Да, мне повезло, – сопротивлялась Лариса.

Они бы еще долго спорили, но Соне это порядком надоело. Она не понимала, почему подруга вцепилась в этого Иржика мертвой хваткой. Если принимать во внимание то, что он ей дико понравился с первого взгляда, еще ладно. Встретились, выпили за знакомство – на первый раз хватит. Ругань с его родственниками лучше отложить на пятый-шестой день. А то дело до свадьбы вообще не дойдет. Хотя почему они решили, что Иржик холостяк? Соня пригляделась, у того на безымянном пальце блестело кольцо. Оно не было похоже на обручальное. Маленькое, тоненькое, из похожего на золото металла. Рука, на которой оно блестело, была левая. Значит, разведен. По народной примете, если у нашего мужика кольцо на левой руке – значит, точно разведен. Стоп! Это у нашего. А Иржик – чех! У них-то все наоборот!

– Лариса, – отвлекла Соня подругу и коротко поделилась с ней своими умозаключениями.