Искусное использование софизма ad antiquitam требует детального знания китайской культуры. Причина этого проста. Китайская цивилизация существует так давно и проявила себя в настолько многих и разнообразных областях, что так или иначе перепробовала почти все, что только можно придумать. Следовательно, ваши знания всегда позволят вам, защищая кое-либо предложение, указать, что оно имеет почтенную историю, поскольку уже применялось в древности в провинции Синсянь, где принесло многолетний мир, благорастворение умов и всеобщее исполнение желаний.

Мы делаем нашу мебель так, как ее нужно делать — как ее делали в старину.

(Поэтому она такая же неудобная, какой была на протяжении предыдущих столетий.)

Если мнение о возрасте как показателе истинности является заблуждением, не менее ошибочно и представление о том, что нечто верно только потому, что оно новое. Argumentum ad novitam допускает ошибку, считая, что новизна утверждения может служить фактором, доказывающим его истинность. Когда вы слышите, что чему-либо высказывается одобрение на основании того, что оно новое, знайте: перед вами пример применения софизма ad novitam.

Эти точечные дома — новейшая штука. Нам тоже нужно построить несколько таких.

(Новизна не помешала им варварски испортить городские ландшафты, не говоря уже о жизнях их обитателей.)

Кое-кого удивляет, что и новизна, и древность могут быть использованы ошибочно в поддержку какого-либо утверждения. Фактически эти два подхода апеллируют к противоречивым чертам внутри нас самих. Нам нравится надежность всего традиционного, однако мы любим казаться современными и не отстающими от новых веяний. И та и другая склонности могут превращаться в софизмы, если мы пытаемся применять их для поддержки каких-либо утверждений, вместо того чтобы предоставить им самостоятельно защищать себя согласно своим достоинствам и недостаткам. Довод ad novitam, так же как и его двойник ad antiquitam,привносит в рассуждение несущественную информацию о возрасте предмета, пытаясь с ее помощью повлиять на принятие решения. Так как новизна на самом деле ничего не прибавляет к правоте утверждения, привнесение ее в рассуждение является логической ошибкой.

Были времена, когда довод adnovitam находил не менее теплый прием у прогрессивных реформаторов, нежели его двойник ad antiquitam — у консерваторов. Это были дни строительства дивного нового мира. Однако времена меняются, и сейчас ad novitam вьет гнездо в консервативных домах. Он вполне уютно себя чувствует среди призывов отказаться от «старых методов, которые не работают» и искать то, что «действительно подобает XXI столетию». Argumentum ad antiquitaт тем временем нервно поеживается при виде того, как прогрессисты оглядываются на старые добрые дни социальных реформ.

В рекламе слово «новый» уже многие годы используется как рефлекторная отсылка к ad novitam. Исходя из предположения, что для публики новые продукты соотносятся с прогрессом, все что угодно, от стирального порошка до зубной пасты, обязательно имеет пометку «новый», «улучшенный». Хлопья для завтрака долгое время оставались вечно молодыми, хотя основная инновация состояла в том, что вкус содержимого пачки все больше и больше напоминал картон упаковки. Насколько же велико было потрясение для рекламного мира, когда внезапно появились хлопья, оформленные в подчеркнуто старомодном стиле! Упакованные в выцветшие бурые пакеты, они обещали потребителю хороший старый добрый вкус и мгновенно завоевали рынок. Смелая атака со стороны ad antiquitaт загнала ad novitam в угол. Всевозможные продукты начали выпускаться в старомодном дизайне. «В точности, как в старые времена» — гласил слоган поверх изображений пасторальных сцен и затканных паутиной углов. Выпускаемый в Британии пеклеванный хлеб «Хоувис», перестав быть новым и усовершенствованным, окрасил рекламные плакаты оттенками сепии, говорящими о сельской простоте.

И тот и другой софизмы обладают мощной притягательностью, но ad novitam зашел чересчур далеко. Сейчас между ними наблюдается баланс: самый простой деревенский парень носит одежду, отдаленно напоминающую космический скафандр, в то время как у людей, выросших в многоквартирных домах в Глазго, откуда-то берутся абсолютно фальшивые детские воспоминания о деревенских запахах и свежих яйцах из-под курицы.

При использовании ad novitam не забывайте о конфликте, существующем между двумя ошибками, и ограничивайте себя областями, где ad antiquitaт заведомо не встретит доброго приема. Вряд ли вам удастся продвигать жилищное строительство на основании его новизны, поскольку люди предпочтут старое. Зато новейшие экономические теории вполне годятся для вашего внимания — в конце концов разве из старых вышло что-нибудь хорошее?

Наряду с «новой экономикой» ваши социальные и моральные убеждения могут также составить часть «нового знания». Публика скорее предпочтет, чтобы ее вводили в курс новейших воззрений и снабжали последней информацией, чем читали ей нотации, убеждая переменить точку зрения.

Будем ли мы по-прежнему идти на поводу у жажды наживы, допуская коммерческое развитие территории, или же нам следует откликуться на новое знание социальных нужд и построить здесь современный общественный центр для безработных?

(Если вы будете так строить аргументы, победа не заставит себя ждать — вы легко получите свой общественный центр для тех, кто мог бы получить работу при варианте коммерческого развития.)

Если попытаться распределить ошибочные умозаключения по странам мира, argumentит ad temperantiaт наверняка будет отнесен к Англии. Это софизм, типичный для англичанина. Argumentит ad temperantiaт предполагает, что умеренные взгляды — наиболее правильные; независимо от других достоинств какого-либо положения оно должно быть умеренным, чтобы служить образцом здравомыслия.

Профсоюзы потребовали повышения ставок на 6 %, руководство предложило им 2 %. Не могли бы мы, во избежание осложнении и траты времени, связанных спродолжительной забастовкой, сойтись на 4 %?

(Если мы так поступим, в следующий раз профсоюзы потребуют 20 %, а руководство предложит им минус 4 %.)

Argumentит ad temperantiaт апеллирует к распространенному инстинктивному убеждению, что умеренность означает благополучие. Умеренность в еде, умеренность в питье, умеренность в удовольствиях — все это неоднократно восхвалялось философами-отшельниками, не имевшими собственных сильных желаний. Довод ad temperantiaт обращен к тому разделяемому всеми английскими аристократами чувству, что энтузиазм любого рода есть признак дурных манер и дурного воспитания. Человек не должен чересчур увлекаться чем бы то ни было. Это помогает понять, почему эти аристократы ни к чему особенно не пригодны, и объясняет их устойчивое, хотя и неторопливое, вырождение.