– Да иди ты! – Я бью по груше, чтобы выпустить пар.

– Нет, ты посмотри на него! Мы столько сил… нет! Я столько сил потратил, чтобы эта девчонка убежала в слезах! А когда это произошло, ты её вернул назад! Где логика, чувак?

– Тебе и не надо понимать! – рычу я, занося удар.

– Что происходит-то? – слышу знакомый женский голос.

Я оборачиваюсь. Да ладно? Вся компашка в сборе?

Первой шурует Мира. Она, как всегда, напоминает то ли байкершу, то ли рокершу. Следом за ней близнецы и Родя.

– Лётчик, что так кипишуешь? – усмехается Карим, останавливаясь возле него, чтобы стукнуть по плечу.

– Ай! – возмущается Макс. – Вон у этого идиота спросите! Совсем из ума выжил!

– Ты бы поаккуратнее с такими выражениями, – хохотнул Родя. – Скиф вон грушу колотит так, словно она у него цыпочку из-под носа увела. И тебя заодно в бараний рог сотрёт, не глядя.

Близнецы расхохотались. Мира фыркнула: она никогда не смеётся над его шутками.

– Мог бы что-нибудь поинтереснее придумать. Остроумием не блещешь, как и всегда, – говорит Мира, плюхаясь на диван, сразу же закидывая ногу на ногу.

– А ты всё плюёшься ядом, – хмурится Родион. – Не понимаю, почему ты до сих пор тут зависаешь.

– Потому что она нравится всем, – встревает Клим, показывая на нас пальцем, – кроме тебя.

– И ей нравимся мы все, – Карим приземляется возле Миры, вытягивая руку вдоль спинки, опуская на плечи девчонки, – кроме тебя. Правда, цыпуля?

– Рука или яйца? – рычит она в ответ.

– Вот почему она нам нравится! – хохочет Карим, наблюдая, как брат отскакивает от Миры, трезво оценив ситуацию.

Я перестаю боксировать. С ними это невозможно. Каждый старается выставить себя ещё большим клоуном. Я словно оказываюсь посреди фильма «Тупой и ещё тупее».

– Так что происходит? – Мира откидывается на спинку дивана, скрещивая руки на груди.

Я поворачиваюсь к ним, снимая перчатки. Парни разместились на барных стульях. Макс протянул каждому по бутылке.

– Скиф втюрился, – с самой серьезной мордой заявляет Летчик.

– Опчки, добрый вечер! – восклицает Клим. – Это еще что за новости?

– Скиф, в натуре? – вторит ему Карим.

Я закатываю глаза, опуская свою задницу в кресло. Нет, ну что за цирк?

– Макс, не неси дичь! Никто ни в кого не влюблялся!

– Тогда как объяснить твое поведение?

Моё поведение? Если бы я сам понимал, зачем это сделал!

Я не могу даже себе ответить на вопрос, для чего вообще помчался к ней. Ну, уехала и уехала. Фиг с ней! Но в тот момент мне невыносимо захотелось поделиться с ней общим успехом. А затем я увидел, куда именно переехала Ванильная, и уже действовал чисто инстинктивно.

Впервые в жизни мне захотелось кого-то защитить, уберечь. Я прекрасно, в отличие от неё самой, понимал, что может ждать её в том месте. Даже если не в самом бараке, то в его округе. Страх за кого-то, кроме себя самого, парализовал ясность ума. И стоило мне только увидеть эти сапфировые глаза, посреди хаоса старой коммуналки, как лёгкие сжались.

Нет. Я сразу решил, что Ася тут не останется. Пусть раньше я хотел, чтобы она исчезла с моих глаз, но не сейчас. Я не знаю, что происходит со мной, что творится там внутри, но спокойно я смог выдохнуть только тогда, когда Ванильная оказалась в моей квартире, где ей ничего не угрожает.

– Я просто был ей должен!

– Ага, конечно, должен он был…

– Эй! Стопе! – Мира вскочила с дивана. – Я одна не вкуриваю, что происходит? О ком вообще речь?

Близнецы согласно закивали, а Родя лишь усмехнулся. Он-то всё понимает.

– Надеюсь, мы говорим не о той прилипале, а? – быстро добавила Мира. – Как там её…

– Маринка Жерлова? – подсказал Карим. – Не-а, не думаю.

– Короче! – Лётчик тоже поднялся со стула. – Тут такое дело. Кто помнит ту девчонку с кофе?

Вся честная компания закивала, давая понять, что они ещё помнят кофейный душ.

– Да ладно? – воскликнул Карим так громко, что его брат и Родион, сидящие рядом с ним, подпрыгнули на месте. – Какого хрена?

– Я так и знала! Вот чувствовала моя…

– Вот только не надо приплетать сюда свой зад! – перебивает Родя.

– Чем тебе не нравится мой зад? – накидывается на него Мира.

– Мне нравится! – вытягивает руку Клим.

– И мне! – тянется Карим.

Я шумно выдыхаю, опускаясь ниже в кресле и запрокидывая голову на спинку. Началось в колхозе утро!

Мира начинает пререкаться с Родионом, близнецы заржали, словно два коня, толкая друг друга в бока. Лётчик хватается за голову, наблюдая за этим каламбуром. А я закрываю глаза, чтобы отгородиться от этого дурдома, и одновременно подавляя в себе желание оказаться совсем в другом месте.

Я не видел Асю со вчерашнего вечера, когда застал их с Лёхой, держащихся за руки. Как я удержался от того, чтобы не вышвырнуть его из её комнаты, сопроводив сие действие парой нелесных эпитетов? Почему меня это вообще разозлило?

Ответов у меня не было?

Я вновь и вновь провожу подушечками пальцев по подлокотнику, вспоминая насколько всё-таки было приятно держать её руку в своей. Я никогда никого не держал за руку. Мои ладони всегда базировались на несколько других местах. А тут я вцепился в её пальцы, словно от этого зависала моя жизнь. Все женские руки такие нежные, мягкие и хрупкие? Или только её?

Я открыл глаза, чтобы посмотреть на Миру. Нет, что-то мне не хочется проверять. Хоть мне и импонировала её уверенность, граничащая с хищностью, застенчивость Аси нравилась гораздо больше.

Интересно, что она делает в данный момент? Небось, опять окружила себя литературой, с головой погружаясь в мир поэтов и писателей. Ванильная… Романтичная девочка, мечтающая о своём герое. Только вот, современные парни не похожи на рыцарей в сияющих доспехах. Мы любим скорость, кайф и красивых куколок, а не заморочки с маленькими наивными девочками.

По крайней мере, я.

– Да замолчите вы! – прокричал Макс, привлекая всеобщее внимание. Даже я вздрогнул, ведь мои мысли каждый раз уносят меня туда, где меня нет и быть не должно. – Каждый раз одно и то же! А у нас тут, между прочим, проблема назрела! Глобальная!

– Ну влюбился он, и что дальше? – хрюкнула Мира, снова решив занять диван.

– То есть ты считаешь это нормой? – Лётчик взмахивает руками.

– А что нам теперь делать? Жопу в форточку высовывать?

– Снова ты со своей жопой, – вымученно откликается Родион.

– Не вякай!

И снова по новой. Никакого смысла и толку. Никто никого не слушает, лишь пререкаются. Я выдыхаю, отталкиваюсь от подлокотников, чтобы подняться и свалить отсюда.