— Не смущайте меня, — подмигнула Мэри. — Большую часть работы проделал отец Шеймус. Подождите, дети идут. Вытащите противень из духовки, пожалуйста. Я налила детям какао, а ваш кофе — вон там, на тумбочке.

Я выполнил ее указания и вернулся в гостиную. Что такое? Вместо того чтобы рвать оберточную бумагу когтями и зубами, дети молча стояли вокруг елки.

— Не ждите меня, народ, — сказал я. — С Рождеством! Бумагу в клочья!

— Папа… — начал Брайан. — Мы посоветовались и решили…

— Брайан хочет сказать, что мы решили не открывать подарки, пока не увидим маму, — вмешалась Хулия. — Мы знаем, что тебе надо на работу, но все равно решили подождать, пока ты вернешься. Тогда мы соберемся и все вместе поедем к маме.

Я подошел к ним и облапил всех, кого смог охватить.

— Сдаюсь, — сказал я, зажмурившись и спрятав лицо в толкотне. — Вы — лучшие дети в мире.

Проглотив блины с яичницей, я неохотно принял душ и переоделся. Последнее, что я увидел, обнимая детей напоследок, — Мэри Кэтрин, подзаряжающая аккумулятор камеры. Я не мог представить, как отплатить ей за все, что она сделала.

Входя в лифт, я налетел на Шеймуса, который с утра пораньше сбегал домой, чтобы принять душ и переодеться. Он был весь в черном, с туго затянутым белым воротничком. Черт возьми, сейчас он был сама святость, благочестие и доброта в одном флаконе.

— С Рождеством, — сказал он. — Уже на работу? Хорошая, хорошая у тебя работка. Исключительно полезная для семейной жизни.

— Все так, все так, истинная правда, — парировал я, передразнивая его ирландский акцент.

О-хо-хо. Как будто я так уж рвался на работу. Однако, переведя дух, я чуть не засмеялся. Какое же Рождество без праздничной колкости от любимого дедушки?

— Эй, спасибо за все, что сделал для детей, старый ты коварный змей, — улыбнулся я, заходя в лифт, и напоследок придержал закрывающуюся дверь. — Да, и тебе тоже bah hambug.[13]

Юджина Хамфри проснулась в полумраке собора и села, потирая замерзшие ладони. Она неохотно открыла глаза, увидела знакомые каменные стены и разочарованно вздохнула. Потом обернулась, чтобы взглянуть на лампады, дарившие ей мир и покой на протяжении последних двух суток.

Золотистый свет погас — все свечи догорели.

Юджина снова закрыла глаза. У нее и раньше случалось неудачное Рождество, но в этот раз все было гораздо хуже, чем получить передаренный подарок.

Она знала, что вспоминать о доме будет болезненно, но все-таки не удержалась и представила себе, что бы она делала в эту самую минуту дома.

Вот муж, Митчелл, входит в спальню их уютного пентхауса на Уилшир-авеню с подносом, уставленным тарелками. Шеф-повар и диетолог по случаю праздника взяли выходной, и на диету Митча можно наплевать. Блинчики с голубикой, копченные на яблоневых веточках сосиски, бекон с орешками, огромные чашки кофе «Кона»… Расправившись с завтраком для двоих, они обменяются подарками. Они могли позволить себе все, что угодно, но через несколько лет даже очень дорогие подарки вроде бриллиантов и машин им — кто бы мог подумать? — наскучили. Поэтому они с Митчеллом придумали дарить друг другу подарки, которые приносили бы радость и имели бы для обоих особое значение. Каждый год они искали друг для друга что-нибудь красивое и символичное, но стоившее не больше сотни долларов.

Они вернулись к самой сути подарка — ценна была не потраченная сумма, а внимание и забота. К тому же это было весело.

Однажды он купил ей двенадцать великолепных красных роз. Он хотел, чтобы она по-новому взглянула на цветы, увидела их изящество, цвет, мимолетную красоту — словом, то, на что она перестала обращать внимание с тех пор, как ей подарили первый букет.

В этом году она скрытно поехала в аптеку на другой конец города и купила, помимо прочего, часы за 21 доллар. Очень простые, в стиле ретро — белый круглый циферблат с черными цифрами. Однако ей показалось, что эта простота бесконечно красива. Именно такие часы выбрал бы Господь Бог, если бы они ему понадобились. Этот подарок символизировал, как бесценны время, жизнь и любовь — особенно когда делишь их с таким человеком, как Митчелл.

Что-то острое укололо ее в шею. Юджина открыла глаза.

— Эй, Юджина, тебе повезло! В этом году Санта принес тебе чизбургер, — сказал Малыш Джонни и бросил ей на колени сверток в жирных пятнах.

Женщина с ненавистью посмотрела ему вслед. Может быть, другие бандиты участвовали в захвате ради денег, но этот гад явно получал удовольствие от чужой боли. Это он убил Джона Руни — прострелил ему голову, не моргнув глазом.

Отчаяние чуть не захлестнуло ее с головой.

Кого она обманывает? Как, во имя Господа, она должна терпеть это? Ни часа, ни минуты больше.

Она отложила «рождественский завтрак» на скамью и попробовала подышать по системе йоги, чтобы успокоиться и поднять дух. На первом же выдохе у нее из груди вырвался рык.

«Нет! — подумала она, в ярости оглядываясь в поисках бандитов. — Хватит чертовой терпимости! Пора разозлиться».

Хотя… разве остальным было легче? Холод, тоска, грязь, постоянная нехватка чего-нибудь. А сколько в мире людей, которые изо дня в день живут так? И какое она имеет право жаловаться?

И все же она не только знаменитость, но прежде всего — человек, черт возьми! И с нее хватит.

Юджина уже поняла, что разговаривать с подонками бессмысленно. Мирного решения не существует. Она выпрямилась, сжимая и разжимая кулаки. Решено: при первой возможности она будет драться за свою жизнь.

По другую сторону прохода Чарли Конлан посмотрел на часы, потом еще раз проверил время. Мимо него прошел тощий бандит, который положил глаз на Мерседес Фреер.

Конлан обернулся и увидел, что у задней стены сидит только один охранник. Положив на колени дробовик, он вытащил из кармана инкрустированный драгоценными камнями телефон, украденный у кого-то из заложников. Он что, собрался куда-то звонить? Кому?

Но когда бандит уставился в экран и начал жать на кнопки большими пальцами, Конлан понял: парень играет в какую-то игру.

Конлан дважды кашлянул — условный знак. Тодд Сноу на переднем ряду выпрямился и украдкой оглянулся. Конлан кивнул, и Мерседес, сидевшая на краю скамьи в центре, дернула проходившего бандита за сутану.

Понеслось!

Когда тощий обернулся, Сноу вскочил со скамьи, бесшумно перепрыгнул через ограду и скрылся под алтарным покровом.

Конлан проверил, не заметил ли второй охранник их маневр. Нет, все еще играет.