– Я заметил её гораздо раньше, чем ей кажется. Проезжал на машине по пути к земельному участку, который планировал купить под застройку, и заметил девушку. По одежде было ясно, что нищая. Но такого красивого лица никогда не видел, хотя меня и окружали женщины на любой вкус. К которым только руку с платиновой картой протяни – все твои. Одновременно, по очереди или друг с другом. И мне интересно стало, как быстро простая девчонка сдастся. Такая тощая, что казалось, она согласится даже за еду.

Слушал его и пытался представить эту особу по его описанию. Снять с Теа всю эту шелуху в виде дорогих нарядов, броского макияжа и ювелирных украшений, выбранных отцом для любимой игрушки. И я вспомнил, что видел её. Уже знаком с ней. Та девушка, которую я нашёл в Парсонс, старательно записывающую лекцию. В простой одежде, без макияжа. Чистая и невинная. Юная и непорочная.

– Помню, как она тушевалась в моём присутствии. Как рассматривала мою одежду, машину и аксессуары. Только они не производили на неё должного эффекта. Странно даже, мне казалось, что её устраивала подобная жизнь. Со всем тем, что она имела. И меня это зацепило больше, чем её внешность. А при близком рассмотрении стало очевидно, что она божественно красива. Но почему-то не пользовалась этой красотой. Не замечала её. Впрочем, она и сейчас не замечает.

Он пил свой виски, погрузившись в воспоминания, едва ли обращая на меня внимание.

– И в какой-то момент я решил, что она станет моей любой ценой. Мне хотелось смотреть на неё каждый день. Как на полотно Моне, что висит в моём кабинете, или на китайскую вазу, созданную во времена правления императора Цяньлуна, купленную на аукционе за баснословную цену.

В голосе отца смешивались пренебрежение и восхищение. Я понял, что он был слишком искушён и пресыщен, чтобы испытать светлое чувство. Теа стала для него игрушкой, которую он решил получить в свою коллекцию. Фарфоровой куколкой, которой он ни с кем не намеревался делиться.

– Только она противилась этому. Даже умудрилась оскорбить меня. И я решил, что время хорошего моего к ней отношения завершилось. Пресёк все способы её заработка и ждал, когда она приползёт ко мне просить прощения. А она не шла. Я даже заволновался. И не зря. Она оказалась в полиции. Кто-то испортил её. Это меня весьма опечалило, хоть я и не надеялся, что она девственница. И вновь она меня удивила.

– Чем же? – спрашиваю его тихо, потому что в горле от этого рассказа всё пересохло. Отец играл с жизнью ни в чём не повинной девчонки, даже не задумываясь, насколько это аморально. Низко. Подло. Такие категории были бесконечно далеки от него и до того незначительны, что ему достаточно лишь отмахнуться от них, точно от назойливой мухи.

– Она смогла за себя постоять. Кто бы мог подумать, что такой ангел способен на убийство, – отец потирает подбородок, вновь остановившись на какой-то точке своей памяти. – Но самое занимательное в ней, что даже тогда она не хотела соглашаться на моё предложение. Я всегда чувствовал блеф, но она не лукавила, хотя я знал, что полиции до неё дела нет и из-за их отношения ей грозят годы заключения. Упрямая, настырная, наглая плутовка. Теа ведь рассказывала наверняка про наш уговор?

Он смотрит на меня прищурившись. Оценивая, насколько доверительны наши отношения. Только ни хрена они не доверительны, потому что я понятия не имел ничего о её прошлом. Даже в самых абсурдных своих предположениях не мог представить подобного.

– Конечно, – киваю я безразлично и уверенно, с надеждой, что отец не раскусит фальшь. Он не отрывает от меня своих глаз, точно я партнёр на крупной сделке, а он пытается определить, насколько глубоко я могу прогнуться под его условия.

– Я как-то мог это терпеть, пока не появился ты, – вводит меня в ещё большее замешательство. – Тот эпизод на свадьбе я предпочёл забыть. И она, казалось, забыла. До того как ты не переехал в мой дом, Теа особого интереса к мужчинам не проявляла. От Дуга бегала как от чумного. А мне было интересно, сдержит она своё слово или нет. Молодая же совсем, горячая, организм требует своё. И я видел, как ты на неё реагируешь. Вы как пламя и лёд.

– И тебя это не задевало? – мой вопрос вырывается из меня ненамеренно. Я не понимал, о каком уговоре речь, и слишком сильно хотел узнать все тайны Теа.

– Задевало. Поначалу. А потом я смирился. Есть вещи, сын, которые куда важнее чувств к женщине.

– И что же это?

– Семейное дело. Наш бизнес.

Отец произносит, твёрдо глядя мне в глаза. Так, словно хочет, чтобы эта мысль проникла глубоко в моё сознание.

Наш бизнес.

К его делам я никогда не имел отношения. Мы все понимали, что именно Дуга готовили занять кресло отца.

– Как твой бизнес связан с Теа?

– Наш, – упрямо повторяет, на что я непроизвольно морщусь. – Мне всё равно, что будет с этой девкой. Хочешь, ищи её. Хочешь, не ищи. Но только от тебя зависит, попадёт она за решётку или нет.

– Каким образом? – Сердце в груди на мгновение замирает.

Я чувствовал, что отец неспроста терпел наши с Теа шалости. Ведь старый лис всё видел. Понимал, что моя любовь к ней вовсе не платонического характера. И я ждал подвоха. Ожидал, что он где-то спрятал бомбу с часовым механизмом. Только я рассчитывал, что самое гадкое, что он может сделать, – развестись с Теа и оставить её ни с чем. Пусть это мелочно с моей стороны, мне казалось, что девушке, вышедшей замуж за старика, не помешает преподнести урок. Но карма-сука теперь бьёт наотмашь меня по лицу.

– Тебе нужно бросить спорт и встать во главу компании.

Тик-так. Тик-так.

Венка на виске пульсирует от напряжения. Я смотрю недоумённо на отца. К подобному повороту я не был готов. Даже не предполагал, что ему может прийти это в голову.

Теперь я вижу картинку в перспективе. Все разрозненные части собралась воедино и предстали передо мной. Отец не разводился с Теа и терпел наши взгляды, её измены и ложь не от большой любви, как мне казалось. Хотя, полагаю, поначалу так оно и было. А потом он просто смекнул, что нашёл единственный рычаг давления на меня. И, затаившись, ждал, что я глубже погрязну в своих чувствах к его супруге, пока окончательно не потеряю от неё голову.

Но знала ли она про план отца? На что готова была пойти ради своей свободы? Влюбить меня в себя, чтобы получить шанс избавиться от гнёта Бенджамина Сандерса?

В желудке разливается горечь от этих предположений.

– Ты в своём уме?

– Пока в своём. Поэтому и хочу, чтобы ты начал работать сейчас, когда можешь перенять мой опыт.

– Твой опыт все эти годы перенимал Дуглас. Запамятовал?

 Отец фыркает, выражая крайнюю степень презрения. Я давно заметил, что он разочарован в старшем сыне. Но мне настолько неинтересны были эти двое, что я даже не задумывался о причинах перемены в симпатиях отца. Видел, что он ко мне со временем стал куда более расположен, нежели в те годы, когда я только появился на пороге его дома.