— Вам просто необходимо прочитать это, — без тени сомнения отрезал Козлянинов.

Отставной штабс-ротмистр развернул листок, исписанный весьма мелким почерком, и прочитал следующее.

«Господин Губернатор!

Довожу до сведения Вашего Превосходительства некоторые замыслы и чаяния определенной группы лиц, как проживающих в городе, так и квартирующих вне его. Живя около 4 лет в Средневолжске, я свел знакомства со многими студентами Императорского университета и некоторыми гарнизонными и баталионными офицерами, в том числе и польского происхождения. Смею заверить Вас, Ваше Превосходительство, что я имел уже несколько случаев убедиться в существовании в городе некоей тайной организации противуправительственного толка, замышляющей в настоящее время организовать вооруженный мятеж в поддержку известного восстания в Польше, а также в Литве. Это настоящий заговор. Из-за малочисленности войска, находящегося в данное время в России, планы заговорщиков, по моему мнению, являются не столь авантюрными, как это может показаться на первый взгляд. Как мне удалось выяснить, суть их плана заключается в следующем. По прибытии в Средневолжск большой арестантской партии поляков, человек в 500, а главное, специально подготовленных Центральным революционным комитетом ста боевиков из Москвы, вооруженных штуцерами, револьверами и кинжалами, завладеть складами пороха и свинца, захватить в крепости цейхгауз с оружием и два или три легких орудия из имеющихся у Порохового завода. Затем надлежит по данному плану напасть на казармы и, подсыпав предварительно в пищу солдат опиума, разоружить гарнизоны. Захваченное таким образом оружие раздать крестьянам, в частности из сел и деревень Бездны, Теньков и Змиева, как наиболее недовольным произошедшим наделом земли и якобы уже давшим согласие восстать по первому сигналу. Прочие крестьяне, по мнению заговорщиков, должны будут последовать их примеру. По овладении средневолжской крепостью предполагается зах ватить казначейство, телеграф и деньги разных департаментов и ведомств, а затем арестовать губернских и городских начальников. Также составлен список лиц, подлежащих расстрелянию, в котором Вы, Ваше Превосходительство, стоите первой строкой. Затем, верно, по порядку значимости, идут начальник Округа Корпуса жандармов господин генерал-лейтенант Петр Федорович Львов, губернский жандармский штаб-офицер господин полковник Григорий Сергеевич Ларионов и полицмейстер господин полковник Адриан Андреевич барон Дагер. По Вашему, господин Губернатор, и вышеперечисленных лиц расстрелянию, далее планируется овладеть пароходами, для действий по Волге и Оке, и, возбудив народ к мятежу посредством рассылки прокламаций, отправить партии мятежников на Пермь, Вятку и Ижевские заводы, где, захватив оружейные склады, создать народное ополчение. Далее мятеж должен перейти на Урал и Дон, а с Дона его направят так, чтобы он через Украину соединился с восстанием в Царстве Польском. Насколько мне известно, у заговорщиков уже имеется оружие в виде револьверов „лефоше“ и деньги для раздачи мятежным крестьянам. На сем покуда все. Впоследствии, надеюсь, я сообщу вам фамилии некоторых лиц, наиболее активно участвующих в государственном заговоре.

Дворянин-патриот».

— Прочли? — спросил Артемия Платоновича губернатор, когда Аристов поднял глаза от бумаги.

— Да, — коротко ответил отставной штабс-ротмистр.

— Владыка тоже получил подобное письмо, — добавил губернатор.

— Да, — подтвердил архипастырь, гневно сверкнув праведными очами. — Слово в слово.

— И мы склонны считать, что информация, содержащаяся в письме, сущая правда.

— Истинно так, — снова поддакнул пастырь.

— И что вы обо всем этом думаете по этому поводу, любезнейший Артемий Платонович?

— Меня смущает то, что письмо не подписано, — осторожно заметил Аристов, — а таким письмам мало веры.

— Вы, верно, слышали, что творится в Польше? — спросил губернатор, цепко глянув на Аристова.

— Конечно, — ответил Артемий Платонович. — Об этом только и пишут в газетах.

— Так называемое «освободительное восстание» в Царстве Польском должно было начаться весной этого года, — принялся расхаживать вокруг Аристова губернатор. — Об этом ясно и четко говорилось в одном из писем, что вез в Средневолжск бедный Макаров. Раскрытие его дела и обнаружение тайных писем, в чем вы приняли самое непосредственное участие, — он снова пристально посмотрел на Артемия Платоновича, — во многом сорвали план восстания. Благодаря вам в руки военного министра попали списки наиболее активных участников восстания. И их было решено забрить в солдаты в очередной рекрутский набор, назначенный на 17 января. Он на сей раз происходил не по жребию, а как раз по этим спискам неблагонадежных. Конечно, взяли не всех, — задумчиво протянул губернатор, — но часть неблагонадежных Польский центральный национальный революционный комитет потерял. Во избежание уныния, так называемые революционные освободители решили форсировать начало восстания, и оно, как вы знаете, началось 22 января. Вынужденное и не до конца подготовленное, в чем опять-таки есть ваша заслуга. И все же государь император ввел в Царство Польское почти все свои войска, оставив в городах лишь небольшие гарнизоны и внутреннюю стражу. Так что время для диверсии в России для польских жондистов весьма благоприятное. Если действительно вспыхнет восстание в Поволжье, то есть в срединной России, то правительство будет вынуждено вывести часть войск из Польши, тем самым невольно сыграв на руку этому Народовому Жонду.

— Выходит, вы верите этой анонимке, — скорее, не спросил, а резюмировал Артемий Платонович.

— Склонен верить, — строго ответил Козлянинов. — И проверить, соответствует ли действительности содержание данного письма, и начать по нему дознание, я бы хотел просить вас.

— Меня? — невольно вскинул брови отставной штабс-ротмистр.

— Вас, — подтвердил губернатор.

— Но ведь я всего лишь частное лицо, — смущенно отвечал Аристов. — А здесь затронуты высшие интересы.

— В этом как раз ваше преимущество, любезнейший Артемий Платонович. Вы человек независимый, честный. Дело это, как вы видите, не по полицейской части, расследовать его надлежит осторожно и тайно, ибо есть оно не что иное, как заговор, а следовательно, имеет прямое государственное значение. К государственным людям со стороны заговорщиков может быть приковано самое пристальное внимание. Так что целесообразно поручить его человеку малозаметному и очень профессиональному. Конечно, отдельные поручения, не связанные с общим планом ваших действий, будут исполнять полицейские и жандармские чины, но все нити расследования будут сосредоточены только в одних руках. Ваших.

Аристов не скрывал своего смущения:

— Право, мне как-то даже неловко. Но у вас есть собственные люди для подобных дел?

— Вы имеете в виду чиновников особых поручений?

— Именно, — подтвердил Артемий Платонович.

— Один из них уже привлечен мной для дознания по этому делу, — сказал с улыбкой Козлянинов, посмотрев на стоящего в стороне Михаила Андреевича. — Но он молод, да и опыта у него пока еще маловато, а в руководители ему, или, если хотите, в наставники, требуется именно такой человек, как вы. С вашим сыскным опытом и криминальными познаниями. Дабы же вы имели официальный статус, и никто в вашем расследовании не смел чинить вам препятствий, я предлагаю вам занять ваканционную должность старшего чиновника особых поручений сверх штата с присвоением вам чина титулярного советника. Что скажете?