– Итого? – не вытерпела Арька, стараясь не замечать, что отец сделал ей «страшные» глаза.

– Итого, – будто очнувшись, Ада посмотрела на них внимательным взглядом, – итого: мы установили, что владелец «Русской тройки» по Зодиаку Близнец – представитель самого авантюрного знака Зодиака. И что родился он, скорее всего, с 11 по 21 июня.

– И что?

– Ну хотя бы то, что теперь мы можем установить примерную дату рождения дочери этого Сарыгина – помните, он сказал Лине, что у него есть дочка? «Живая ли сейчас, нет ли – не знаю. А была такая… замечательная девочка. Когда уходил от них – ей как раз полгода исполнилось. А забрали меня аккурат после того, как я свое двадцатипятилетие справил». Путем несложного арифметического подсчета…

– Стойте, я поняла! – закричала (то есть почти закричала, но наткнулась на упреждающий папкин взгляд и сбавила тон) Арина. – Я сама! Сейчас… Отматываем полгода, начиная с июня… раз, два… шесть, – для верности она пересчитала на пальцах – так и есть! – Дочь этого Сашука родилась примерно в декабре! То есть не примерно, а в декабре. А примерно – с 11 по 21 декабря! То есть она… она…

Арина сбилась. И, сама того не желая, взглянула на Аду.

– То есть она, скорее всего, Стрелец, – подхватила та, кивнув ей так, словно вознаграждала этим понятливую ученицу. – Впрочем, насколько последнее окажется важным, если вообще окажется, мы узнаем потом.

Тут наконец и Макс решил, что пора ему вставить слово:

– Кажется, я понял, куда ты клонишь, Ада. Если дочь Сарыгина действительно жива и здорова, то она может нам помочь – хотя бы тем, что выведет на свою мать, то есть жену Сашука, а та, если, конечно, захочет, расскажет и кое-что о его прошлом… Сейчас этой девушке должно быть около двадцати пяти лет. Предположим, что фамилию она не меняла. Место жительства тоже. Надо искать… надо искать некую Сарыгину – досадно, что мы даже имени ее не знаем, – некую Сарыгину, по отчеству – Александровна, родившуюся в декабре 1982 года и проживающую в районе «Планерной»… Что ж, это уже кое-что! С этим уже можно идти в Мосгорсправку.

– Надеюсь только, что на «Планерной» нет целого курятника девушек по фамилии Сарыгина, – вставила Арина. – Иначе ты потратишь на ее поиски черт знает сколько времени.

– Арька, прошу тебя, не выражайся! Ну что это такое – «черт знает», а?

Она хмыкнула. И подумала: «Не выражайся!» Мой безнадежно отсталый отец явно нуждается в том, чтобы я подарила ему несколько современных книг на эту тему».

Отец открыл рот, чтобы сказать еще что-то, но тут зазвонил телефон.

Валька!

– Арька! Арька! Ты где, ты дома? – жарко прошептал он в трубку. – Слушай, мы можем встретиться? Я кое-что узнал. Тут такое! Давай скорее, Арька!

– Я не могу, я же под домашним арестом, – уныло ответила Арька, прикрыв трубку рукой и оглянулась. – А знаешь что? Ты давай сам ко мне приходи. – Она назвала адрес. – Стой прямо у подъезда! Как, найдешь?

– Найду! Я скоро! Я от метро звоню! – И, не попрощавшись, что было совсем на него не похоже, Валька бросил трубку.

Арина положила мобильник обратно в сумку, вернулась на свое место и с достоинством оглядела папку и его рыжеволосую пассию.

Ха! Уж неизвестно, что там сейчас принесет на хвосте Валька, но одно ясно совершенно точно: в ближайшие полчаса не они, а Арька станет рулить событиями!

– Кто звонил? – подозрительно спросил отец.

– Так, – пожала она плечами, стараясь, чтобы это смотрелось не слишком фальшиво. – Светка Матюшина, одногруппница. Насчет конспектов это… Конспекты по латыни, она брала…

– Ты смотри у меня, Арька!

Еще раз пожав плечами («О чем ты говоришь, я не понимаю?»), Арина придала лицу послушно-девичье выражение и стала собирать со столика пустые чашки и тарелки. И параллельно думала (хотя «думала» – это сильно сказано, мысли метались, как в лихорадке): как быть? Позвать Вальку сюда, к ним? Не годится! Отец сразу поймет, что дочь все-таки ведет свое самостоятельное расследование, за что ей может не поздоровиться. Нет уж! Пусть он узнает об этом потом, когда Арина будет выглядеть триумфатором.

«Может, хоть тогда он перестанет считать меня за ребенка?»

Собрав чашки на поднос, она отнесла их в кухню, загремела там посудой, снова вернулась в комнату, собрала со стола все, что они не доели, снова отнесла в кухню и опять вернулась – словом, развила бурную деятельность.

Отец и Ада о чем-то неторопливо переговаривались, сидя на диване, причем, как Арина успела заметить краем глаза, длинные папкины пальцы, находясь всего в нескольких сантиметрах от Адиного плеча, все время воровато подбирались к ее пламенеющим волосам.

Он еле сдерживался от желания пропустить сквозь пальцы эти золотые пряди, а может, и вдохнуть аромат всей шевелюры в целом – и наверное, поэтому не заметил, как быстро Арина засобиралась на улицу, предусмотрительно захватив в кухне помойное ведро.

Очнулся только тогда, когда она уже повернула ручку дверного замка.

– Арька! Куда?!

– Мусор вынести! – Для убедительности она погремела ведром и сбежала по ступенькам, предварительно закрыв за собой дверь на два полных оборота.

* * *

Валька стоял у подъезда, топоча копытами, как боевой конь. Даже дым из ноздрей вырывался – во как!

Она схватила Вальку за рукав и, хотя за ними никто не гнался, буквально протащила его по двору в сторону мусорных баков. Здесь, полускрытые тенью еще не осыпавшихся кустарников, они присели рядышком на какую-то здоровенную трубу теплотрассы, даже не позаботившись прикрыть ее сверху листком газеты или Валькиной курткой.

– Рассказывай!

– Слушай, слушай, я был прав, оказывается, – начал он очень взволнованно, – эта Наталья Николаевна не беременна! Она даже и не думала беременеть! То есть… Думать-то, может, она и думала, только не смогла! Вместо нее другая беременна, а сама она не беременная! Она только говорит всем, что беременная, чтобы, понимаешь…

– Ничего не понимаю. Вместо нее беременна другая? Что за чушь ты городишь!

– Погоди, я сейчас. – Он вытер пот и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с духом. – В общем, было так…

…Женскую консультацию на Профсоюзной Валька нашел довольно быстро, хотя ужасно краснел и «мекал», расспрашивая о ней прохожих. К его немалому удивлению, никто над его вопросом не хихикал в кулак и не пытался отпустить вслед какую-нибудь сальную шуточку. Всего через какой-нибудь час со времени начала своих поисков Валька толкнул стеклянную дверь небольшой кирпичной пристройки позади обычной районной поликлиники.

Было без десяти пять – «контрольное время», обозначенное Натальей Березневой. Притаившись на длинной, оббитой дерматином скамейке, на которой с бесстрастными лицами сидели четыре или пять женщин, Валька наблюдал за входной дверью. Никто не спрашивал у него, что он тут делает; наверное, принимали за молодого мужа одной из пациенток (упомянув об этом, Валька покраснел как маков цвет).