— Мне нужна литература по кармелитам, — сказал он.

— Я не знаю в точности, где что теперь лежит. Эти книги могут быть где угодно.

— Скажи хотя бы, где они стояли?

Она махнула рукой:

— Внизу, под лестницей.

— Спасибо.

Там царил хаос. Одни полки стояли пустыми, в то время как другие ломились от книг. На некоторых недоставало каждой третьей книги, и так далее. Здесь были представлены все мировые религии, евангелия и сутры, ревнивые и щедрые боги, великое множество богов…

Джек нашел старую фотографию горы Кармель, высоко поднимающейся над Средиземным морем и долиной Звулун. Он прочел, что отшельники и пророки жили там с тех самых пор, как Илия победил жрецов Ваала, но орден кармелитов возник лишь во времена Крестовых походов. Они покинули Святую землю до того, как та была окончательно захвачена сарацинами, и с успехом обосновались в Англии. Но в конце XV столетия, когда Джордж Рипли вступил в их ряды, кармелиты уже пришли в упадок; вскоре после смерти Рипли орден, как и многие другие в Англии, был распущен Генрихом VIII, а все монастыри разрушены или перестроены.

Полки поднимались все выше, и проход между ними становился все уже, по мере того как Джек пробирался в глубь «Кладезя». Из недр хранилища доносились голоса, снизу и сверху раздавались шаги. Он то и дело упирался в тупик и вынужден был возвращаться. Свет постепенно мерк, и ему приходилось нагибаться, чтобы взглянуть на корешок, и глотать пыль.

Он чуть не заплакал, когда прочел о распаде ордена. В 1534 году Генрих отправил настоящую комиссию во главе с Томасом Кромвелем по монастырям и аббатствам, чтобы переписать церковное имущество, а вскорости захватить или разрушить все, чем владели клирики. Самая страшная участь постигла монастырские библиотеки — с книг срывал и богато инкрустированные обложки, в пергамент оборачивали подсвечники, начищали им сапоги. Какое-то количество книг Генрих присоединил к своей личной коллекции, а остальное просто погибло; десятки тысяч манускриптов были утеряны. Джек прислушался к голосам сотрудников и услышал зловещее эхо. Слава Богу, Рипли не дожил до тех времен, когда в его манускрипты стали заворачивать рыбу или использовать для растопки печей.

И все же некоторые книги уцелели. Монахи утаили Келлскую книгу и прочие сокровища, и даже комиссия Кромвеля кое-что прихватила для себя. Джек ощутил некоторое облегчение. Уцелевшие книги, — возможно, десятая часть — в большинстве своем осели в огромных университетских хранилищах. Манускрипт, должно быть, спрятали под рясой или камзолом и тайно перевезли в одну из самых надежных библиотек — в Оксфорд или Кембридж — вместе с ключом, если Рипли, конечно, его нашел.

Джек услышал какой-то шорох, поднял глаза и встретился взглядом с Дэвом. Ребенок опирался на полку, а в свободной руке держал «Конкорданс» Стронга. Его комбинезончик был весь в пыли и паутине.

— Ты что тут делаешь? — спросил Джек.

Дэв вздернул пухленький подбородок:

— Ter shopal tikim…

Дети способны воспроизводить любые фонемы, в том числе с прищелкиванием и свистом. Но на этот раз Джек услышал нечто непохожее на обычное бормотание Дэва, и у него кровь застыла в жилах. В глубине его сознания начало вырастать что-то темное, но он никак не мог понять, что именно, и изумленно взглянул на Дэва.

— Owal lekim, — произнес тот.

В ушах Джека раздался громовой аккорд. Как будто запел огромный хор. Джек буквально примерз к полу. Он не мог понять, что случилось и почему бормотание Дэва кажется ему таким знакомым.

Малыш начал проявлять признаки беспокойства.

— Owal lekim.

И тогда до Джека дошло. Те же самые слова он сказал Дэву в церкви, и от них ребенок впал в истерику. Он терялся в догадках. Как малыш мог их запомнить? И почему они так странно звучат в устах ребенка — серьезно и предостерегающе? Джек вздрогнул и понял, что в библиотеке стоит тишина — все ушли. Он взял мальчика на руки.

— Пойдем-ка лучше к маме.

* * *

У стола стоял Питер в своих темно-синих брюках и тяжелых ботинках. Полицейскую фуражку он держал в руках. Сэнди взяла ребенка и отряхнула от пыли.

— Вот ты где. А я подумала, что тебя тоже внесли в каталог.

— Бет сказала, что ты здесь, — произнес Питер. — Мы просмотрели видеозапись с камер наблюдения в лаборатории. Похоже, взрывчатку оставили эти двое.

Он протянул Джеку несколько сложенных листов — распечатанные кадры пленки. Двое мужчин в рабочих комбинезонах возились в небольшом саду под окнами лаборатории. Камера запечатлела их под углом, лица оставались в тени. Один из них был не то темнокожим, не то просто загорелым, а второй — бородатым.

— Вы их уже поймали? — спросил Джек.

— Нет. Мы даже не знаем, кто это. — Питер лукаво взглянул на Сэнди. — Но мы подумали, что, может быть, Сэнди с кем-нибудь из них ходила на свидание.

Она посмотрела на снимки.

— А что, они холосты?

Оба мужчины выглядели как самые обычные садовники и не напоминали террористов. Джек присмотрелся внимательнее и увидел, что на запястье у каждого татуировка в виде извилистой линии. Рассмотреть как следует было трудно, но Джек узнал этот рисунок.

— На скамейке, прямо за дверью, спит какой-то тип. Наверняка он тебе понравится, — продолжал Питер. — Невозмутимый, как черепаха. И вдобавок любитель свежего воздуха.

— Как смешно.

Безголовая змея, пунктирная линия, ζ и Ċ. Джек счел оба значка взрывными согласными, б и д, когда думал, что манускрипт представляет собой текст на идеальном языке. Теперь же он терялся в догадках, что они значат и почему изображены на запястьях террористов.

Джека охватили сомнения. Может быть, эти двое связаны с госпитальерами? Воинствующая ветвь ордена? Или вообще другая организация, которая называется на неизвестном языке и предъявляет еще более давние права на манускрипт? Что, если каталогизаторы в «Кладезе» тоже укладываются в эту схему, а О’Рурк снабжает их информацией? Джек понятия не имел, кто его враги и что им нужно, но твердо знал: они где-то рядом и охотятся за ним.

Бет лежала на полу в центре нефа, возле единственного включенного светильника. Церковь тонула во мраке. Бет выглядела как актриса, изображающая смерть на сцене. На ней были рабочие брюки и черный лифчик. Джек закрыл дверь и запер на ключ. Бет даже головы не повернула.

— Ты не замерзла?

— Здесь не холодно.

Она рисовала. Лист в круге света, скомканная бумага по всему полу. Бет встала на колени перед своим рисунком, лицо в дюйме от карандаша. Джек поинтересовался:

— Что это?

— Ты заслоняешь мне свет.

— Извини.

Он миновал лампу и навис над Бет. Она рисовала саму себя, очень просто — овальное лицо, длинные изгибы тела. Глаза и рот изображены сердитыми косыми чертами. У Бет были трудности с изображением предметов и пейзажей, она не могла правильно передать форму, но зато фигуры людей у нее всегда получались незамысловатыми и трогательными.