* * *

Лейтенант Сокура оказался высоким светловолосым парнем с пронзительно-голубыми глазами.

Горкалов еще издали начал присматриваться к нему, не без праздного любопытства, — времени на обстоятельный разговор попросту не было — две-три минуты, вот все, что мог позволить себе Илья, а лейтенант, который вылез из дымящегося «Хоплита» и шел ему навстречу, был, в отличие от Горкалова, связан присягой, уставом и еще тысячью нюансов регламентированного поведения, которые не выкинешь из своего сознания, как ненужный хлам, просто потому, что тебе сказали: «пойдем, лейтенант, мы должны…»

Они молча обменялись крепким рукопожатием, продолжая внимательно, оценивающе смотреть друг на друга, потом Горкалов отпустил ладонь пилота и кивком указал в сторону, — отойдем.

В отличие от Ильи, который, садясь в кресло пилот-ложемента, скинул только цивильный пиджак и галстук, лейтенант был в полной экипировке — нейросенсорный костюм, личный полушлем, перчатки с отсоединенными в данный момент и торчащими в разные стороны разъемами.

— Что происходит, сэр? — спросил он, отойдя вслед за Горкаловым под прикрытие полуразрушенной взрывом стены ангара.

— Планета атакована.

— Это я понял. — Сокура устало прислонился к стене. — Я видел инсектов. — Его лицо, жесты — все выдавало нечеловеческую усталость и крайнее потрясение. Он не стал спрашивать, каким ветром занесло Горкалова на базу РТВ, а сразу перешел к сути: — Инсекты — деградировавшие ксеноморфы. Откуда у них наши шагающие машины?

Горкалов внимательно посмотрел на него и ответил:

— Лейтенант, рассказывать все по порядку долго и в данной ситуации ни к чему. Достаточно того, что Элио под атакой и цель вторжения — не только база РТВ…

Сокура и так был бледен, но после слов Горкалова его лицо приобрело сероватый оттенок — он без лишних комментариев понял, насколько плоха ситуация в целом и как далеко идут планы вторгшихся на Элио ксеноморфов.

Илья по достоинству оценил сообразительность лейтенанта. Немаловажным, на взгляд Горкалова, было и то, что «Хоплит» Сокуры, весь изрешеченный, со срезанными как ножом бронепластинами, сумел-таки отбиться от превосходящих по тоннажу и вооружению сил противника, а после выйти из боя к намеченной точке.

Горкалову не нужно было обладать каким-то особым даром, чтобы понять — перед ним не просто юнец, по случаю оказавшийся в составе механизированного патруля, охранявшего периметр базы, а пилот со стажем, к тому же не трус и не паникер.

— Вот что… — Он нахмурился. — Как тебя зовут?

— Николай.

— Хм… Странное сочетание… Николай Сокура…

Лейтенант пожал плечами, как бы говоря этим: предков не выбирают, и я доволен своими.

— Вот что, Николай. — Горкалов говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Нас трое: я — отставной полковник, со мной молодая женщина, дочь моего старого друга, — она не спасовала и не испугалась, вела себя отлично, хотя в рубку настоящего робота попала впервые. О тебе я рассуждать не буду. Ты действующий офицер, но сейчас это потеряло какое-либо значение. Атака на Элио ничем не спровоцирована — это вторжение в чистом виде.

— Цель?

— На первом этапе — овладение хранящимися тут образцами «Одиночки» и той информацией, которую содержит компьютер генштаба Конфедерации Солнц, — предельно кратко и ясно изложил свои выводы Горкалов. — По моему разумению, против Человечества развязана война. Если наш противник намерен в дальнейшем захватить подконтрольное людям жизненное пространство освоенных планет, то, встав на его место, как бы ты планировал такую атаку?

— У них есть боевые корабли? Их много? — задал встречный вопрос лейтенант.

— Не могу сказать. Орбитальную оборону Элио прорвал вроде бы один крейсер. Судя по перехваченному мной сообщению, они уничтожили станцию ГЧ.

— Понятно… — Сокура хмурился все больше. Достав сигарету, он нервно помял ее в пальцах и вдруг произнес: — На их месте я бы атаковал не планеты, а станции Гиперсферной Частоты и маяки точек гиперсферного всплытия. Такой удар не требует большого флота — достаточно нескольких истребителей на систему, но потеря ГЧ-связи и прыжковых маяков мгновенно расчленит Человечество на несколько сот изолированных друг от друга миров. Зная их координаты, несколько хорошо оснащенных боевых кораблей могут захватывать миры один за другим, встречая минимальное, нескоординированное сопротивление.

— Логично. Думаю, именно так все и происходит. Добавь сюда, что на изолированные друг от друга, вследствие потери станций ГЧ, планеты будут высаживаться механизированные группы шагающих машин, снабженных программным пакетом «ALONE», и схема станет абсолютно ясна. Теперь еще один вопрос: что может принципиально сорвать такой план?

— Активация резерва Конфедерации Солнц. Скрытые станции ГЧ и законсервированные военные базы «второго эшелона», — ответил Сокура.

— Верно. Второй Эшелон — это их цель. Они пойдут на все, чтобы захватить или уничтожить компьютерные носители генштаба. Вселенная взорвалась, Николай. Нас атаковала чуждая форма жизни, для которой человек как разумное существо не представляет никакой этической ценности. Они знают о нас очень много, справедливо боятся нас, как экспансивную, решительную расу, и постараются осуществить геноцид, действуя посредством наших же машин, технологий и прочего, не исключая пособников из числа людей.

Сокура бросил на землю окурок, загасил его ногой и вдруг спросил, подняв хмурый взгляд на Гор-калова:

— Откуда вам все это известно, полковник?

Илья горько усмехнулся.

— У меня было долгих двадцать лет, чтобы слышать, видеть и анализировать. Когда я начал сопоставлять факты и понял, что надвигается катастрофа, то вышел со всей собранной информацией на одного из руководителей Министерства обороны нашей планеты. Это было позавчера.

— И что он? — Николай ждал ответа, напряженно глядя в глаза Ильи.

— Он послал меня к черту, обозвав старым маразматиком.

Щеки лейтенанта внезапно вспыхнули пятнами румянца, словно ему только что влепили пощечину.

— Что я могу сделать? — внезапно спросил он, вновь подняв взгляд на Горкалова.

— Забыть обо всем, что было до этой минуты. Поверить мне. Забыть то правительство, которому присягал, перешагнуть запреты, меморандумы, эмбарго, личные привязанности, неприязнь — все, что долго и тщательно вело вот к этому, — он недвусмысленно указал на беснующиеся отсветы пожара. — В моих словах нет ни капли бреда или лжи. Мне самому режет слух эта фраза, но с этой секунды больше нельзя думать об Элио, Кьюиге, Земле… Атаковано Человечество. Либо мы сейчас встанем у них поперек глотки, либо…

— Не надо, полковник. Я понял. — Сокура отер рукавом нейросенсорного костюма капельки выступившего на лбу пота. — Командуйте. Я пойду за вами и буду драться. Пока мы еще не покинули Элио, и мне как офицеру достаточно этого, — он кинул хмурый взгляд в сторону полыхающих ангаров. — План действий?