– Не бойся, маленькая, – шептал, а она читала по губам. – Я. Тебя. Спасу.

Последняя битва, я немного дрожал. В глазах – кровь, а в ушах шум и гам. Я как бешеный пёс, зверюга я, нелюдь, не мог ни на миг выдохнуть с облегчением. Злость кипела, как магма в венах, меня вывели из себя, как будто плюнули мне в лицо. Теперь я не знал покоя. Меня трясло и колотило от гнева. Я не человек. Я танк для убийств, который видел своего последнего противника и пер на него, выдувая пар из ноздрей, стирая в пыль на своем пути всех и вся.

Даа! Да-а-а-а! Да-а-а-а-а!

Как же я этого давно ждал и хотел. Выйти на ринг. Почесать кулаки. Стать для всех Богом. Самоутвердиться, прославиться, выпустить пар, надрать задницы неудачниками и почувствовать долгожданный вкус адреналина на языке. Да.

Ринг для меня – моя болезнь. Моя слабость. Моя отдушина. Обожаю, когда мои противники получают по морде. Обожаю звук ломающихся зубов и хруст чьих-то костей. Обожаю пот и кровь на своей коже. Звук гонга, рёв толпы, овации и лозунги, подаренные сотнями болельщиков лишь одному мне. Победителю. Буйному. Необузданному быку. Никто и никогда не посмеет его приручить. Клянусь всем на свете.

Мой последний противник огромный, как небоскрёб. Жилистый. Проворный. Уверенный в себе дикарь. Но я видал и не таких бугаев.

Ты сможешь, Макс. Ты сможешь. Задай пидару жару, порви его, как тряпку! И станешь в её глазах вечным героем.

Замах. Удар. Мы оба получили кулаками по лицам. А потом набросились друг на друга, как две змеи, сплетаясь в единый и опасный клубок.

– Вот это да! Вот это жара-а-а! Вы видите это! Невероятно! Два тяжеловеса. Оба равны и сильны, как бронированные телеги, – комментировал голос из динамиков, что начал меня раздражать.

Всё. Хватит. Пора заканчивать весь этот чертов цирк. Я устал. Я хочу к своей малышке. И это желание, эта вселенская злость стали моим стимулом выйти из резни победителем.

– Люблю тебя, Дюймовочка, – вскинув голову вверх, прошептал одними губами и из последних сил нанес свой коронный апперкот.

Противник отскочил от моего кулака, как резиновый, перелетел через тросы и исчез в толпе. Боже! Толпа сошла с ума. Они его добивали. Сами. Молотили руками и ногами то, что когда то называлось бойцом. Как дикие, бешеные гиены, они набросились стаей на израненную плоть и рвали её на куски.

– Не смотри. Не смотри… – отвернулся и, хромая, подошел к клетке. – Смотри на меня. Смотри на меня, родная. Я здесь. Я живой. Всё закончилось. Слышишь! Ты моя, моя, моя, – бормотал, задыхаясь, смотря в её испуганные глаза. Она смотрела на меня, легла на пол клетки, просунула ладонь сквозь прутья и протянула вниз, ко мне, свою руку.

Я в ответ протянул свою. Наши пальцы едва-едва коснулись друг друга. Нет. Никак. Никак не дотянуться. Ещё чуть-чуть…

В этот миг толпа взорвалась. Быть может, их тронула эта немая сцена. Пока там, за спиной, они рвали человека на куски, мы здесь готовы залюбить друг друга до одури. Вот только никак не могли дотянуться.

– Дамы и господа! Чемпион сегодняшней программы «Мясорубка» – это… Буйны-ы-ый!

Толпа буквально чокнулась от оваций. Шум, гам, лозунги: «Буйный, Буйный, Буйны-ы-ы-ый», наполнили собой зал. Над головой что-то лязгнуло, и клетка, пошатнувшись, медленно поползла вниз.

– Приз победителя – маленькая аппетитная конфетка! Она твоя, приятель. Заслужил, – рефери бросил мне в руки ключ. Я поймал его в легком прыжке и с жадностью вбил в замок, когда открывал дверцу клетки.

– Малыш, – я всё ещё дрожал и буду дрожать, наверное, ещё неделю, а моё сердце внутри таранило грудную клетку, ломало ребра, норовя выскочить из тела и умчаться к потолку, потому что я не верил, не верил, что справился. Аля спасена. И она моя. Только моя. – Иди ко мне. Не бойся, – протянул руку ей навстречу. Девочка плакала. Бляха. И улыбалась. Несмотря на то, что видела там внизу, на какие кошмары я способен.

– Если ты меня сейчас же не обнимешь и не успокоишь, клянусь, я раздеру на потроха каждого человека в этом зале. Ты мне нужна. Просто прикоснись ко мне. Просто прикоснись к своему зверю. Усмири его. Обними. Растопи мой гнев в венах. Исцели раны любовью.

Я не шутил. Я до сих пор был взвинчен, как сам чёрт. И после подобных боёв долго остывал. Ничего не помогало. Даже кокс. Всего раз попробовал. И ни разу больше. Ноль эффекта. Лишь секс. Грубый, грязный и скоростной секс. Моя малышка… готовься к тому, что я тебя сожру.

Подхватил её на руки, закрыл своей массивной спиной-стеной от всего этого злого мира. Рефери ухмыльнулся, взял меня за руку, поднял её высоко над головой – и всё на этом закончилось. Тогда, когда я увидел, как Люцифер величественно поднялся из своей ложи, посмотрел мне в глаза, не моргая, прищурившись, а затем кивнул, мол, сказал: «Всё, ты свободен. Можете идти». И в сопровождении своей свиты, состоявшей из роты охранников и самых лучших породистых шлюх города, исчез в толпе.

Кто-то хлопнул меня по плечу. Я предостерегающе рыкнул и чуть не сломал ту руку, пока находился в состоянии аффекта. Это снова рефери. Он поднял руки вверх, как будто сказал: «Я безоружен. Сдаюсь», а затем отчеканил:

– Можешь пройти к служебному выходу. Там есть лестница. Второй этаж, комната под номером тридцать три. Желаю отлично кайфануть и насладиться своим трофеем.

* * *

С ноги, с рыком выбил дверь той самой комнаты, на которой увидел две цифры «три», заплывшими глазами осмотрел помещение. Вот она, спальня. И большая, мягкая кровать, где я наконец-то сделаю эту девчонку своей. Возьму то, что моё уже давно. А сейчас моё по праву.

Я злился. Во мне, будто торнадо, вихрем бушевали самые разные спектры эмоций. На первом месте – гнев. На втором – страсть и первобытная похоть. Мне хотелось взять ремень и от души отстегать эту непослушную засранку, накричать, нагрубить, как следует устроить ей поучительную порку за то, что сбежала и вляпалась в очередную историю. Но с другой стороны, мне хочется выдохнуть, смахнуть с глаз слёзы с примесью крови, обнять крепко-крепко Алю, прижать к груди, чтобы почувствовать её тепло, убедиться, что она здесь, со мной, живая и невредимая, и расслабиться.

– Что мне с тобой сделать, принцесса? А? – швырнул девчонку на кровать, а сам сверху навалился, огромным потным телом вдавив её в кровать. Бля. Мне срочно нужен контрастный душ и дикий, скоростной секс. И плевать, что у неё там травма. Сегодня мы покончим с этой проблемой раз и навсегда. – Отлупить или разодрать на кусочки за твои выходки? Ты могла погибнуть, Аля! И я тоже.

– Прости, прости, прости, – прижалась к моей груди, разукрашенной бесформенными синяками и кровью поверженных врагов, льнула всем телом и, казалось бы, даже душой. Постанывала. Дрожала. Плакала.

– Ар-р-р! – я рычал, психовал, подхватил малышку на руки и понес в душ. Взглядом выискал душевую, выбил ногой дверь, поставил девушку в ванну, а сам забрался следом за ней. Душ на максимум. Теплый напор бил в наши головы. Она всё льнула и льнула ко мне, извинялась, искала защиту. Как маленький, нашкодивший котёнок. Это умиляло до такой степени, что вот-вот – и я сдамся. Ну конечно, разве против такой моськи можно устоять? И вот я оттаял. Что бы ни говорил – всё туфта. Она победила. Но сегодня, прямо сейчас, я немедленно возьму свой ТРОФЕЙ. И буду лакомиться им до последней капли сил.