Данил медлит, потом отвечает медленно:

— Это муляж. Он не работает.

— Слава богу! — выдыхаю я. — Господи, спасибо! Я никого не хотела убивать! Как тебе удалось от них отвязаться?

— Объяснил, чья эта машина. Что будет за ее порчу. И что ты из нее, блть, не выйдешь по собственной воле!

Я зажмуриваюсь.

— Нового Кулака? — перевожу тему.

Данил молчит, но я понимаю, что угадала. Вытираю слёзы. Кажется, у него всё было под контролем. А я... такая глупая, спасать кинулась.

— Трое ушли допивать начатое, а вот четвертому ты особенно понравилась, — выплевывает Данил. — Очень он хотел с тобой поговорить. Прямо вот нестерпимо. — Стреляет глазами на мои колени.

Я тут же платье натягиваю пониже.

— Он ненавидит отчима. Поэтому так мною заинтересовался.

— Ты припугнула их фамилией?

— Попыталась.

Данил поджимает губы, думает.

— Какого хрена ты вообще здесь делаешь? Бухаешь? — снова начинает ругаться. — Почему ты ночью не дома с семьей? Марина, что вообще происходит? Я ведь занят был, мог не услышать твой звонок.

Я в тысячный раз отворачиваюсь и молчу. Обида новой волной накатывает. Вспоминаю нашу ночь и последующее утро. Он ведь от меня избавиться хотел, как от вещи использованной. А я помню. Всё помню. Каждый поцелуй его. Каждое движение. И запах. И всего его...

— Захотелось, — отвечаю упрямо.

Данил ударяет по рулю. Я вздрагиваю всем телом.

— Захотелось?! Тебе, блть, захотелось поехать на трассу и напроситься, чтобы тебя по кругу пустили? Этого тебе захотелось?

— Нет!

— Тогда чего? Смерти тебе моей захотелось? Или подставить меня? Тебе сестру с матерью не жалко, хоронить тебя? Мою семью не жалко? Будь у них ножи или кастеты, я мог бы уже мертвым быть.

— Нет же! — кричу я, обернувшись. — Прекрати немедленно! Мне страшно было! Не смей так даже думать! — Вцепляюсь в его плечо, не отдавая себе отчета в том, что делаю. — Не смей так говорить! Никогда!

Я размахиваюсь, чтобы ударить его по груди, но Данил перехватывает мое запястье.

Наши глаза встречаются. У него они совсем темные и злые. Я выдержать такое просто не могу. Или открывать дверь и бежать в поле без оглядки, или...

Сердце колотится. Я чувствую себя такой одинокой и никому не нужной неудачницей! Никому не свете!

Хватаюсь за ручку двери, но Данил вдруг обнимает меня и к себе прижимает. Жадно и так крепко, что сопротивляться бессмысленно.

И хорошо, что бессмысленно. Наконец-то, хорошо.

Мы вцепляемся друг в друга. Порыв сильный и острый, он душу наизнанку выворачивает. Я приподнимаюсь, и наши губы встречаются, но Данил в последний момент отворачивается, и я мажу языком по его щеке.

Дрожу.

Дрожу. Дрожу в его руках. Он касается губами моей щеки. А я его. Глаза закрываю от удовольствия. Скучала.

— Нельзя, — выносит Данил приговор.

Я губы облизываю. Он следом тоже.

Молчим. Дышим.

Потом снова мажем по щекам друг друга поцелуями. А потом еще раз.

Данил напряженный. Злой, что и неудивительно. Хотя он, кажется, перманентно такой. И мне вдруг хочется его расслабить. Занежить, залюбить. Почувствовать в себе. Сейчас.

Откуда-то берется стойкая уверенность, что в моих силах заставить его улыбаться.

О чём думает он — лучше не знать, конечно. Глаза эти бешеные. Страх щекочет нервы, а любопытство толкает на безумие.

— Больше не будем, — говорит Данил. На губы мои смотрит.

— Не будем что?

— Ничего не будем. Домой тебя отвезу сейчас. Я устал, ты пьяная. В таком состоянии решения не принимаются.

Я губу нижнюю закусываю.

Он с психу по панели ударяет.

— Пьяная, своенравная девка! Почему с тобой так всё время?

— Как?

— Не по плану. —Данил окидывает меня взглядом. — Хочу тебя. До одури. Трахать тебя хочу. Чтобы вот так же губы свои кусала сладкие. Стонала и кричала. Смотрю на тебя и понимаю, что сдохну сейчас. Ты не чувствуешь, что ли, всего этого?

Я дыхание задерживаю. Рот приоткрываю, в нём слюна скапливается.

— Чувствуешь, конечно. Но не помогаешь мне, а наоборот провоцируешь!

Тут же глаза опускаю на его ширинку. И фантазирую. Прямо сейчас на него забраться. Сверху сесть. Он ремень расстегнет. Насадит меня на себя. Возьмет прямо в машине. Быстро. Жадно. Боже... хочу с ним.

Между ног огнем пылать начинает. Я... прямо сейчас это сделаю. Через вдох.

Но стесняюсь. Вместо исполнения смелой идеи на свое кресло трусливо перелезаю, ноги стискиваю. А потом корю себя — момент упущен. Данил лицо трет.

— Будь осторожна, ладно? — говорит он хрипло. — Ты очень хороша. Слишком.

Вновь заводит двигатель. Машина трогается. Он на меня не смотрит, а я... на него во все глаза таращусь.

Не хочу домой.

Хочу назад время отмотать и потянуться к нему. Я упрямо хочу к нему на руки.

— Останови машину, — требую. — Я не поеду домой.

— Успокойся. Нам пора баиньки.

У него же девушка есть. Он к ней спешит!

Эта мысль становится новым испытанием, последним на сегодня. И отчего-то самым фатальным. Таким, что ни преодолеть, ни вынести невозможно!

Данил меня спас! Приехал за мной! Он хочет меня! Он мой!

Но поедет... к другой?? Сейчас??

— К подруге своей торопишься, — говорю ядовито.

— Просто закрой рот. Ты пьяная.

— А ты типа вдруг стал благородным? — зло выкрикиваю я. — С каких пор тебя это смущает? Или со своей подружкой ночь провел, и совесть проснулась?

— Потрахаться хочешь? — спрашивает он спокойно, и это его спокойствие меня приводит в бешенство. — Давай верну тебя в тот бар.

— Верни! Прямо сейчас! — психую я. — Слабо? Не вернешь ты! Потому что хочешь меня. Сам хочешь. Вот и бесишься. На себя злишься, потому что справиться с собой не можешь! Подружка у тебя есть, а ты ко мне прилетел по первому же звонку! Хотя я не просила даже. Ты глаза свои вообще видел, когда ворвался в бар? Я думала, всех поубиваешь!

Данил берет меня за подбородок и сжимает.

— Успокойся сейчас же.

Не помня себя, я хватаю ключи с панели и швыряю их в лобовое, которое тут же покрывается трещинками.

Данил резко отпускает меня. Жмет на тормоз и вновь выруливает на обочину. Я застываю.