– Меня!

И Саша поделился воспоминанием о том, как однажды ночью поймал двух прелестных шалав и получил от них довольно крупный гонорар. Мы, вспоминая тот случай с финном в ванной и Оксанку с ее английским, смеялись без умолку.

Я, на радостях от такого веселого знакомства, напилась и почему-то забыла обменяться с Сашей телефонами, надеясь, что еще вернусь в этот бар. Но потом я узнала, что Саша уволился из этого места, перейдя работать в другой кабак. Я не стала разыскивать его, так как загадала, что мой будущий муж сам меня найдет. И если это тот человек, что предназначен мне судьбой, то он непременно отыщет меня, где бы я ни была.

Ровно через месяц раздался стук в дверь. Я открыла и увидела Сашу.

Он сообщил, что шел на день рождения к другу и ошибся дверью, но очень рад, что меня нашел, и попросил мой номер телефона.

Саша позвонил мне на следующий же день и пригласил к себе в гости на бокал вина. И уже у него дома мы разговорились.

Он рассказал мне, что работал в Питере не только охранником в гостинице, но еще и вором по совместительству и, вдобавок ко всему, сидел на героине целых десять лет. А я в ответ показала ему свои руки, на которых виднелись нестираемые следы годового пребывания на игле. И даже гепатитом мы оба переболели!

Наверное, я почувствовала в нем родственную душу и поэтому все-все ему рассказала про себя: и как мать бросила меня, и как изнасиловал отчим, и как я работала на трассе…

Тогда он поведал мне, что у него есть знакомая, молодая гадалка:

– Все как ни разложит на картах – все правда, – сказал он и предложил спросить у нее, не предназначены ли мы друг для друга, так уж мы похожи: парочка – «еврей и санитарочка», а точнее, вор и проститутка!

Я согласилась, и мы выбрали на неделе день, в который пойдем к ней. По его словам, она жила недалеко, тоже с двумя детьми, в районе Куркимяки.

Однако Саша не вытерпел и сходил к ней раньше. Гадалка, разложив карты, с вытаращенными глазами объявила ему:

– Туз-девятка-туз… Ну, вот у тебя крестовая дама! Ты надолго в ее доме и в ее постели, за ней твое будущее – твой новый дом… Она везде тебе падает… Это очень редкий расклад, да и без расклада я вижу ее… Это та самая женщина, что ты искал всю жизнь… Твоя судьба!

И еще она добавила, что я единственная, кто перевернет всю его жизнь, полюбит его, создаст ему семью, родит детей, и если он упустит этот шанс, то другого такого уже не будет и никого другого он так не сможет полюбить, как меня. Взаимная любовь, дети, крепкая семья, – это все, о чем мечтал на тот момент Саша!

Гадалку звали Наташа. Она как-то умудрилась разглядеть меня на расстоянии, почувствовав, что и она меня давно ждет к себе.

– Я давно ищу такую подругу, – сказала Наташа, – познакомь меня со своей Леной, пожалуйста! Я смогу рассказать тебе про нее больше, если, конечно, увижу.

Но Саша никому меня не показывал, боясь спугнуть удачу. Он продолжал ухаживать за мной целый месяц, пытаясь добиться меня как женщину. Но я не сдавалась.

Он дарил мне цветы, угощал тортами и мороженым моих маленьких дочек.

Саша казался мне безупречным мужчиной: из хорошей семьи, при работе, зарплате и квартире; подходил мне он и внешне, и внутренне: веселый, разговорчивый, внушительного телосложения, молодой и сильный.

Я часто вспоминала наше первое свидание у него дома, пытаясь понять, почему я рассказала незнакомому человеку про себя больше, чем кому-либо в своей жизни, за один вечер. Да и он ничего не стал скрывать от меня… Впечатление создавалось такое, что мы знали друг друга всю жизнь.

Вскоре стало ясно, что это и есть мой будущий муж, которого я загадала, ибо еще никому я так подробно не исповедовалась. Мне было невероятно легко с ним, что-то родное и любимое я находила в его лице, жестах и запахе его тела.

Но я все еще боялась что-то менять в своей устоявшейся жизни. На тот момент у меня дома было тепло и уютно, как в болоте, и мне совсем не хотелось из него вылезать, однако я понимала, что жить как прежде я уже не могла. Поэтому с первых дней я заявила Саше, что мы останемся только друзьями. По-моему, это его только раззадорило, и он сказал:

– Ну, раз не умеешь любить, тогда давай дружить.

Так мы и стали друзьями. Саша не терял надежды: он принялся со всем искусством, на которое только был способен, ухаживать за мной. А способности у него оказались прекрасные! Он делал мне комплименты, писал стихи в смс-посланиях, дарил цветы и водил по ресторанам. Главное, мы говорили по-русски. Как долго я лишена была этого удовольствия – говорить с возлюбленным на родном языке!

Нам было необыкновенно легко и тепло вместе. Саша каждый день присылал мне по почте огромное письмо от руки, в котором писал о своей бескрайней любви ко мне.

Я была удивлена, что в наше компьютерное время кто-то еще пишет ручкой на бумаге.

Словом, нетрудно догадаться, что после двухнедельной бомбардировки письмами я сдалась. Я сдала оборону неожиданно для себя, будучи полностью уверенной, что меня уже невозможно ничем удивить.

Я видела на своем веку разное к себе отношение: и дурное, и хорошее, и благородное, и подлое. По-разному за мной и ухаживали: и красиво, и неуклюже, и с любовью, и без…

Но Саше удалось меня поразить. Было зажжено двести свечей различных оттенков. Множество огоньков представляли собой одну длинную дорожку из подъезда на лестницу, через кухню – в спальню. Свечи, разных размеров и цветов, полыхали повсюду; постель была застелена великолепным шелковым бельем цвета страсти – бордо; на тумбочке возле кровати стоял шикарный букет алых роз и бутылка шампанского. Я в первый раз в жизни не проспала ночь, а провела ее…

А наутро я для себя решила: хочу наслаждаться жизнью с молодым русским мужчиной, а не плакать по ночам и затыкать нос по утрам.

Вернувшись домой, я все расскаказала Кари. Он все понял, молча собрал вещи и ушел.

Я не задумывалась над тем, что он чувствовал, трудно ему было или тяжело, больно или не очень. Я порхала по квартире, как бабочка!

Но нужно было на что-то жить, ведь Карик обеспечивал нас все время моего декрета, он же сидел с детьми. Тогда я решила нанять няню и снова вернуться на работу, посетив старую тусовку, но уже в качестве шофера.

Как-то ночью я поехала в любимый «Алькатрас» развозить девочек. Саша звонил и просил не делать этого: очень уж он меня ревновал, боялся, что я снова примусь за старое, ведь в баре не только клиенты, но и сами работницы-подружки меня часто уговаривали поехать на заказ, если, допустим, требовалась вторая девочка для друга. Но я всякий раз была непреклонна, тем более теперь, когда я думала только о Саше. Вот я подъехала на своем шикарном «Шевроле» к известному заведению, зашла, разделась в гардеробе, и уже с лестницы слышу знакомый мужской голос: