– Слышь, закрой рот! А то тебе еще трое суток надбавим, – заткнул меня мент Юсси.

Я поняла, что не в России: здесь полиция шуток не понимает и с красавицами не общается. У этих честных граждан есть свои семипудовые, простоволосые жены неопределенного возраста, расхаживающие по дому в бесформенных шмотках. И они каждое утро встречают своих благоверных в таком неинтересном виде! Боже мой, ну и скучный же здесь народ в ментуре! Эти люди привыкли довольствоваться малым. Они всем все должны, кроме того, чтобы быть просто счастливыми.

А рядышком со мной все еще смачно храпел сильно перебравший темноплечий друг. Мне ничего не оставалось, как залечь рядом. Сколько разных мыслей пронеслось тогда в моей голове! Это были в основном страхи и тяжелые мрачные воспоминания.

Боже! Что я здесь делаю: в клетке с пьяным черным в два часа ночи, лежа на одной с ним скамейке? Разве для этой цели я родилась? Мало того, что сосед занимал почти всю лавку, так что мне приходилось ютиться, свернувшись клубком на краешке, так он еще и пускал газы, громко и зловонно.

Особенно я переживала тогда за Кари. Он сидел с детьми и, возможно, думал, что меня, как Дашку из Маткакоти, прибил клиент. А ведь на ее месте могла оказаться в ту ночь и я! Вспоминая эту печальную историю, я скоротала в камере еще пару часов.

Это произошло давно. А наутро об этом писали все газеты Хельсинки. Приехала из Эстонии молодая, красивая, стройная, с высшим образованием девушка. Мужа ее недавно убили, и она осталась с двумя маленькими детьми, которых надо было чем-то кормить.

Дашка ездила на заработки в Хельсинки, останавливаясь, как все, в «Маткакоти», самой дешевой гостинице Хельсинки (десять евро в сутки), но не цена ее прельщала, а отношение к клиентам, которых в обычной дорогой гостинице не поводишь по пять раз за ночь. Да и клиенты тусовались только там.

И вот, в очередной свой приезд зимой, много лет назад, когда я еще работала, мы встретилась с ней в баре ночью. Прямо как сегодня, была метель и сильный мороз, клиентов было мало и все нарасхват. Я же никуда не торопилась. Дашке было срочно надо в эту поездку заработать. Понимая это, я часто уступала ей клиентов. Так было и в это раз.

Теперь мне ясно, что за доброту душевную Бог меня спас. Каждая девочка работала за себя, и никто не думал про других, потому что жадность руководила поступками в нашем ремесле. Все работали на износ, могли и в бар за клиентом зайти, как минимум, по пять раз, а мне хватало и одного за ночь.

Я уже наработалась в своей жизни, поэтому в Финляндии старалась не напрягаться, мной руководило простое человеческое великодушие. Я с легкостью пропускала свои «деньги» от желания помочь приезжим коллегам, потому что сама когда-то была туристкой и понимала, как это тяжело.

В ту ночь ко мне подошел симпатичный парнишка. Его при входе и выходе зафиксировали камеры, но потом никто не мог найти и следа. Это был блондин с короткой стрижкой, ничего особенного. Он спросил:

– Пойдешь со мной за пятьдесят евро?

Я чуть язык не проглотила. Таких цен у нас нет! В Финляндии с самого начала, за отсутствием сутенеров, у меня появилось правило «свободной птицы»: хочу – иду с клиентом, не хочу – не иду.

– Спасибо, нет, – четко и ясно отшила я наглого мальчишку.

Молодой человек не растерялся и подошел к Дашке, сидевшей неподалеку и уже отчаявшейся заработать в эту поездку.

Она от безысходности-то и согласилась, я же таких копеечных в принципе не брала.

На следующий день стало всем известно, что ДАШКИ БОЛЬШЕ НЕТ, а финн точно растворился в воздухе. Никто и следа его не нашел.

По рассказам соседок из «Маткакоти», убили Дашку зверски, кровь была даже на потолке, размазана по стенам. Он сначала ее задушил, а потом издевался уже над трупом. Настоящий маньяк!

Я задумалась: что же могло с ней произойти, почему кому-то захотелось убить женщину, которую он почти не знал. Я представила себя на ее месте, и меня озарило.

Видимо, убийца предложил ей маленькую сумму в полтинник, а услуг затребовал на все сто пятьдесят. Дашка вполне могла ему отказать, угрожая выгнать его из отеля, и вообще не обслужить. Пятьдесят – это быстрый секс без минета. Но у мужика больше денег не было, и он рассчитывал на понимающую тетку, а не на ту, которая скажет: «А ну, козел, давай быстрее кончай!».

И, скорее всего, не каждый мужчина готов выдержать грубый отказ от иностранки. А этот экземпляр был явно неуравновешенным или вовсе под наркотой. Но теперь это уже неважно.

С тех пор я стала разборчивей, все чаще прислушивалась в выборе клиентов к своему внутреннему голосу. Я тогда, помню, еще недели две боялась выходить на работу.

Незаметно вошел мой знакомый полицейский Юсси и отвлек меня от мрачных дум:

– Ну что! – проорал он, протягивая мне исписанный лист бумаги. – Подпишись – и ты свободна!

Я сначала обрадовалась, но на всякий случай принялась изучать бумагу. Там был штраф. От такой суммы я еле пришла в себя.

– За что штраф?

– Штраф за торговлю сексом.

– Какую торговлю? Я пришла с соседом стриптиз посмотреть. Может, мне нравится смотреть стриптиз!

– Слушай, все ясно, сколько раз в неделю ты смотришь стриптиз! Да ты сюда ходишь, как на работу! – возмущался мент. – В «Алькатрасе» стоят фиксирующие камеры видеонаблюдения. И на них ты каждый день «дебютируешь» во всей красе! Так что не валяй дурака, подписывай бумагу и греби домой! И мне легче, и тебе посвободней!

– Да, согласна, – не сдавалась я, – я хожу каждый вечер смотреть стриптиз, и камеры твои точно не врут, командир! Но разве это запрещено – смотреть стриптиз? Или, может быть, частота просмотра дозируется законодательством? Я вот, например, уснуть не могу по ночам, меня бессонница мучает. А раньше я боролась с ней глажкой…

Бедный мент совсем охренел, выпучил на меня глаза, подбородок опустил:

– Чем-чем боролась?!

– Да белье гладила! У меня тогда такая тема была. Как мне только не спится – переглаживаю себе белье, а если неглаженого нет, так я за глаженое принимаюсь.

Юсси уже давился от хохота, тут еще и второй его коллега подтянулся посмотреть на шоу, а мой черный сосед – так тот просто протрезвел и присел на лавке послушать.

– А после родов, – продолжала я, – на почве гормонального сдвига этот способ перестал действовать. Ну что тут поделаешь? Мучилась, конечно, поначалу. Ночью ведь не сплю, днем синяки под глазами, а к ребенку встань, накорми и весь день готовь, прогулки с коляской и прочее, ну сами знаете, отцы, небось?

Они уже совсем понимающе закивали и дальше слушали уже с неподдельным любопытством – до чего же я все-таки дойду? Такого, наверное, они не услышат больше!