Приехала ради меня? Хорошо. Несмотря на абсурдность выбранного способа, я готов поверить, но кроме этого есть что-то еще. Определённо есть. Благотворительная деятельность? Помощь детям? Возможно, но опять это лишь частичная причина, личный порыв, так сказать. Неискоренимое стремление к спасению обиженных и угнетенных, выработанное на основе личного горького опыта. И то, что Эйнин тянет в места, где она родилась, я тоже могу понять. Я много лет провел в Америке, в странах Европы, Азии, но мое сердце всегда принадлежало Анмару, несмотря на понесённые здесь потери.

Существует еще его высочество Искандер Аль-Мактум, и он далеко неслучайное звено в появлении Эрики в Асаде. Вопрос в том, осознает ли она, что ее используют, а, если да, то откуда такая настойчивая потребность вернуться во дворец Искандера? Ответ напрашивается сам собой, и он мне не нравится. Я выясню, что происходит, но чуть позже. Сейчас есть более важные дела, требующие немедленного решения. Когда полчаса назад мобильное приложение в телефоне оповестило, что камеры с наружной стороны периметра зафиксировали незваных гостей, а точнее, шеренгу из пяти мерседесов представительского класса, я слегка напрягся, и пришлось отлучиться в кабинет ненадолго, чтобы выяснить, какого Шайтана происходит. У меня всего два варианта. Кортеж премьер-министра Дамира Видада, освободившего для встречи со мной окно в своем плотном графике, либо пожаловали люди Искандера аль-Мактума. Первый вариант я исключил сразу, позвонив Таиру Кадеру, который работает с советником в тесной связке и всегда в курсе всех его планов. Остается наследник. От меня ему может понадобиться только одно… Точнее, одна.

Как Искандер так быстро вычислил местонахождение украденного трофея? Ответ настолько очевиден, не требует ни малейшей мысленной нагрузки. Принц использует мои методы, и Эрика прекрасно осведомлена о вероятности подобных манипуляций со стороны Искандера, и, возможно, даже знает о них наверняка, учитывая, сколько раз ей приходилось проделывать то же самое. Но даже, если и присутствует какой-то сговор, то он бессмыслен. Весь периметр дома оснащен мощной защитой, глушащей сигналы любых шпионских приспособлений, как внутри, так и снаружи. Однако проследить путь помеченного датчиком объекта до ворот, за которыми сигнал мгновенно пропадает, что, вероятнее всего, и произошло.

И лучше не спрашивайте, что я чувствую, понимая, что мою женщину «пометил» другой мужчина, и прислал за ней своих людей, чтобы вернуть обратно. Закончив одеваться, Эрика с вызовом смотрит мне в глаза, сжимая в руках никаб. Я помню, как ей ненавистна эта деталь одежды. По иронии судьбы, Эрика Доусон единственная женщина, которую я бы не выпустил из дома с открытым лицом.

— Что дальше, господин? — скривив губы, она снова начинает дерзить. — Свяжешь меня, взвалишь на плечо и отвезешь в гарем, где твои жены научат меня покорности и смирению?

— У меня нет гарема, Эйнин, — коротко качаю головой, сделав пару шагов вперед. Рика закусывает в досаде губу, раздумывая, чем бы ещё задеть меня. Она не понимает, что сложившаяся ситуация мне тоже неприятна, но оставить ее здесь, зная, что снаружи дежурят люди принца, я не могу. Если Рика снова окажется в его руках, то станет «угрозой», о которой говорил Таир Кадер. Искандер получит преимущество, способ воздействия. Вероятно, именно для этих целей наследник завлек сюда Эрику.

— Ты же сам сказал, что не беден, но почему тогда жены живут в одном доме? Экономишь, Джамаль? — снова пытается поддеть меня Эйнин, но при этом сама лишний раз мучает себя.

— Это было их совместное решение. Лейла и Аида очень близки. Вместе им не так одиноко во время моих длительных командировок, — сухо отвечаю я. Подхожу ближе, и Эрика обессиленно опускается на тахту, глядя на меня снизу-вверх предательски блестящим взглядом. Губы дрожат, но она не собирается останавливаться. У меня есть ещё немного времени, чтобы попытаться успокоить Эйнин, хотя я понимаю тщетность этой затеи. Ей понадобится очень много времени, чтобы принять ситуацию такой, как она есть. Слишком долго она прожила в стране с совершенно иным менталитетом, чтобы в одночасье вспомнить законы и традиции своей родины, отказавшись от преимуществ западной системы.

— Объясни мне, я хочу понять, — сморгнув набежавшие слезы, говорит она. — Ладно, ты женился в первый раз. Ты красивый, страстный молодой мужчина. Быть одному сложно, учитывая, что в Анмаре непросто найти девушку для разового удовлетворения потребностей. Но второй? Это неспособность держать член в штанах, или ты каждый раз влюблялся до потери памяти? О чем ты вообще думал, принимая подобные решения?

— Зачем ты задаешь вопросы, которые причиняют тебе боль? Что хочешь услышать? — низким тоном спрашиваю я. Эрика облизывает пересохшие губы, опускает ресницы.

— Правду, Джамаль, — вдыхает она.

Я сажусь перед ней на корточки, и беру ее ледяные ладони в свои.

— Я люблю тебя. Я жизнь за тебя отдам. Разве этого недостаточно?

— Знаю, что отдашь, — подняв на меня полный горечи взгляд, Эрика высвобождает руки и касается кончиками пальцев шрама на моей шее. Повернув голову, я прижимаюсь губами к ее открытой ладони, и, судорожно вздохнув, она резко одёргивает руку. — Если бы ты действительно любил меня, то понял, что я не смогу так жить.

— Как, Эйнин?

— Ты понимаешь, что я имею в виду, — она снова начинает злиться. Отталкивает меня, и мы одновременно встаем, не сводя друг с друга упрямых взглядов.

— Когда я улажу некоторые сложности, ты снова вернешься сюда, и будешь видеть Лейлу и Аиду крайне редко, — чеканю твердым тоном.

— А тебя? Какие дни в неделе ты будешь принадлежать мне? — с горечью в голосе спрашивает Рика.

— Все, Эйнин. Я принадлежу тебе, даже, если ты находишься на другом конце света, — мягко произношу я, сокращая расстояние между нами. Она отрицательно качает головой, отступая назад.

— Это лишь красивые слова, которые ничего не значат. Откуда мне знать, что ты не говоришь им то же самое? У мужчин все просто. Трахнул одну, трахнул другую, пришел к третьей, наговорил о великой любви и трахнул ее тоже. И так по кругу.

— Я не прикасался к ним ни разу с той минуты, как ты села в вертолёт полгода назад, — неожиданно для самого себя признаюсь я.

— Я не верю тебе, — Рика поджимает губы, окидывая меня недоверчивым взглядом.

— Мне нет смысла врать. Я просто чувствовал, что это неправильно, нечестно по отношению к тебе до тех пор, пока мы не поговорим обо всем и не уладим наши разногласия… — сделав паузу, я замечаю мелькнувшее сомнение на ее лице. — И я банально не хотел, но ты должна понимать, что я не могу дать тебе никаких обещаний, и не хочу лгать, что стану пренебрегать своими супружескими обязанностями и дальше.

— Великолепно, — яростно шипит Рика. — Я должна отказаться от всего, бросить отца, брата, детей, которым обещала помочь, и смиренно ждать своей очереди в четырех стенах? Ублажать тебя, рожать детей, заглядывать в рот и соглашаться с каждым твоим словом? Так?

— Я позволю тебе заниматься благотворительностью, Рика, — глубоко вздохнув, я призываю себя к терпению. — Но не под началом Искандера аль-Мактума. Откроешь свой фонд, который я буду спонсировать. У тебя будет все, Рика. Автомобиль, водитель, свободное время, чтобы заниматься тем, что приносит удовлетворение. Я даже позволю тебе водить машину спустя какое-то время, если решу, что это безопасно.