– Почему проходной двор? – не унималась Оксанка.

– Так у меня клиентов много.

– Еще вопрос. – Ольга уже готова была расцеловать девицу, ну, разумеется, после проверки документов. – Чем вам не угодила новая хозяйка того салона, в котором вы работали?

– Так Ромштайном.

– Чем? – хором спросили Ольга с Оксанкой. Даже Ольгина клиентка оторвалась от зеркала и удивленно посмотрела на кандидатку.

– Ох, – девушка тяжело вздохнула. – Сплошной хэви мэтл с утра до вечера. На всю катушку. У меня клиентки охренели.

– Молодежь! – хмыкнула Ольга.

– Дура, – сурово произнесла кандидатка.

С этим трудно было не согласиться.

– Как вас зовут?

– Алёна.

Ну, разумеется! Конечно, Алена. Такую жизнерадостную, румяную и крепко сбитую девушку, никак не могли назвать иначе.

С приходом Алёны благосостояние хозяйки салона «Для своих» резко возросло, и Ольга даже купила себе американский фен, о котором давно мечтала. Фен стоил тридцать пять тысяч и являл собой, как и Шурале, тоже некоторое подобие «Бентли» только не мира котов и автомобилей, а мира фенов. Он даже температуру специально сам подбирал для разного типа волос. Сергунька при виде этого замечательного инструмента аж зубами щелкнул. Кроме того Ольга наконец купила для Шурале персональный туалет в виде домика с дверцей. Не совсем домика, а скорее домины, практически дворца. Кот заходил туда, рыл наполнитель в своё удовольствие, а пол вокруг оставался чистым. Опять же навалить мимо такого замечательного туалета у Шурале не было никакой возможности.

Так что, можно сказать, что, несмотря на отсутствие Николая и других интересантов с подарочными корзинами, Ольгина жизнь постепенно налаживалась. Во всяком случае, финансовые потери, понесенные Ольгой из-за бездарного мероприятия под названием свадьба единственной дочери, стали неуклонно восполняться.

Кроме того Алёна внесла в работу салона некоторое оживление. Появились новые клиентки, бегущие от Ромштайна, а соответственно у Ольги прибавилось работы. Она придумывала стрижки, сочиняла цвета, чувствуя себя настоящим художником, и радовалась созданным образам. Поэтому злиться на основательного Николая времени практически не оставалось. Хотя нет, делая очередную укладку, она иногда представляла, как они с Элиной появятся на очередной богемной тусовке и встретят там этого прощелыгу. Он, разумеется, кинется ей навстречу и начнет опять дуть в уши всякую заковыристую милоту. Ха! Ольга раздумывала, пройти мимо, не замечая или, как ни в чем не бывало, поздороваться? Пожалуй, всё-таки лучше поздороваться, а то еще решит, что она переживает. Много чести. А вот сказать ему что-нибудь гадостное непременно надо. Только что? За придумыванием этого гадостного время у Ольги летело совершенно незаметно.

Однако такому замечательному плану не суждено было сбыться, так как Элина вдруг спешно укатила в ту самую американскую здравницу, где проживала её дорогая мама. Мама Элины в преддверии своего восьмидесятилетнего юбилея вдруг завалилась в клинику и велела Элине срочно приехать с сыном и внуками, дабы попрощаться пока она еще в твёрдом уме. Элина серьезно озадачилась данным происшествием, так как до того её мама ничего подобного не проделывала. Это Дама постоянно запугивала Ольгу своим давлением, сердцем и прочими болячками. Она периодически обследовалась у самых дорогих врачей в поисках неизлечимой болезни, но болезнь так и не обнаруживалась. Ольга подозревала, что конечно неизлечимая болезнь, которая не щадит никого, у Дамы присутствует и называется одним словом – старость. Но эта болезнь, к сожалению, лечению не поддается. Дама ела таблетки горстями по расписанию и периодически сообщала Ольге, что вот именно сейчас, в данный момент помирает. Ольга поначалу воспринимала всё это за чистую монету и срывалась с работы или из дома, мчалась к матери, но с её приездом вдруг выяснялось, что ничего страшного не произошло, и беда в этот раз миновала. Однако при этом непременно говорилось, что к умирающей матери можно было бы примчаться и побыстрее. Со временем Ольга к подобным фортелям Дамы привыкла и уже просила её обязательно перезвонить, если не помрет. Со стороны это могло бы показаться кощунственным. Но в этом-то и особенность взгляда со стороны. Сторонний взгляд не живет внутри проблемы, поэтому Ольга всегда старалась никого не осуждать. Ну, разве что самую малость. Вот, к примеру, Марго. Как её не осуждать?

Конечно, чтобы сказать Николаю нечто гадостное, можно было бы отправиться на какой-нибудь вернисаж вместе с Вероникой, но Вероника с головой погрузилась в любовный дурман. Она постоянно где-то бывала со своим Полянским и могла говорить только о нем. Слушать про Полянского Ольге стало уже совершенно не интересно. Она и так поняла, что лучше этого Полянского нет никого на свете. Спорить с Вероникой было бессмысленно, и как-то само собой их общение свелось к минимуму.

Светка же вовсю готовилась стать матерью. Она посещала какие-то курсы для беременных и лечебную физкультуру. То есть, ей было совсем не до Ольги.

Ольга поначалу радовалась, что, наконец, никому нет до неё никакого дела, и никто не будит её по утрам звонками в дверь, а потом приуныла и даже стала напевать песню «О, одиночество, как твой характер крут». Выходные дни превратились в пытку. Ну, нельзя же в конце концов столько спать и думать про этого гадкого Николая! Ведь когда в жизни нет никаких событий, мысли как-то само собой ходят по кругу и возвращаются к единственному виновнику этого самого отсутствия событий. Поэтому, когда ей вдруг позвонила Марго и пригласила в свой загородный дом на майские праздники, Ольге и в голову не пришло отказываться.

– Олечка, приезжайте на недельку! Не пожалеете, – стрекотала Марго в телефоне. – У нас свежий воздух, лес, бассейн, все удобства и новый повар. Вечером будем в карты играть или в лото. Отвлечетесь. Отдохнете, как у Христа за пазухой!

Ольга сразу представила, как всё благородное семейство играет в лото за круглым столом под оранжевым абажуром, и ей очень захотелось на эту дачу. Конечно, майские праздники в этом году удивительным образом оказались не такими уж длительными, как обычно, однако основная клиентура салона «Для своих» чего-то там к чему-то присовокупляла, какие-то отгулы или дни за свой счет брала и уматывала на все четыре стороны. Кто куда. Поэтому у Ольги удивительным образом организовались аж целых десять выходных дней. Оставалось где-то пристроить Шурале. Светка с Кириллом тоже ехали к Марго, так что Ольга решила просить Веронику. Однако Вероника её опередила. Она позвонила Ольге на работу и стала упрашивать посидеть с Чучукой, так как прекрасный принц Полянский пригласил её на майские праздники поехать с ним в Эмираты. Вероника в Эмиратах никогда не была, поэтому кроме забот о Чучуке, от Ольги требовалась еще помощь в покупке купальника. Причем не просто купальника, а такого купальника, чтобы все присутствующие на пляже во главе с Полянским просто ахнули и попадали от восторга. Надо сказать, что Ольга не послала Веронику подальше, а наоборот обрадовалась своей незаменимости.

Купальник отправились выбирать в самый известный магазин нижнего белья. Однако там подруг ждало большое разочарование. Ни один купальник на Веронику не налезал. И размер вроде бы был подходящий и фасон вполне гламурный, но Вероника категорически не умещалась ни в один из имевшихся в магазине купальников. На цену они с Ольгой уже не смотрели. Конечно, такое развитее событий можно было бы предположить еще полгода назад, когда Вероника по мнению подруг весила тонну и смахивала на ту самую корову, но в настоящий момент Вероника, благодаря диете с хитрым названием «пятый стол», а так же большой и чистой любви, уже практически приблизилась к формам безукоризненной Элины. Она материлась сквозь слезы, а Ольга допрашивала продавцов, из какого Китая им доставляют такого Армани. Ведь очевидно же, что круглая антисоветская попа Вероники не укладывается именно в китайские стандарты и лекала.