Она отказывалась верить в случившееся.

Еще вчера они сидели с отцом в его кабинете, подводили итоги уже пройденного и строили планы на будущее. Он шутил, улыбался, на здоровье не жаловался. А сегодня он уже в морге. Будущего для него больше не существует. И о бизнесе своем он уже не думает. А ведь он многого хотел добиться. Он был еще такой молодой.

Ксюша не плакала. Она остолбеневшим взглядом смотрела на врача.

– Тело вашего отца направили на судмедэкспертизу, – мягко объяснил он ей. – Но и без экспертизы ясно, у него был инсульт. В голове лопнул сосуд, и все, вашего отца не стало. У него, как мы выяснили, были очень плохие сосуды.

Но Ксюша не слушала его. Ее совершенно не интересовало, по какой причине умер отец. Главное, его нет и больше никогда не будет. Она никогда не сможет его обнять. Ее душили боль и свинцовая тоска. Хотелось выть, голосить от отчаяния, но ни одна слезинка не увлажнила ее глаза. Ее как будто парализовало.

Она не проронила ни единого слова, когда ездила забирать тело отца, когда сидела над его гробом, когда его везли на кладбище. Первый всхлип вырвался из ее груди, когда над ним опускали крышку, чтобы навсегда закрыть его от солнечного света.

Отца похоронили. И она снова осталась без него. Но теперь он уже никогда не сможет к ней вернуться. Ксюша проплакала весь день до самой ночи. И никто не в состоянии был ее утешить. Даже мать, приехавшая на похороны. А о Маше и говорить нечего. Ее Ксюша просто видеть не могла.

Впрочем, молодой вдове было не до нее. Она сама находилась не в лучшем состоянии. Только Ксюше казалось, что ее горе не настоящее, фальшивое. Но действительность свидетельствовала об ином. От потрясения, связанного с гибелью мужа, Маша потеряла ребенка. А это говорило о многом.

Она уже знала результаты судебной экспертизы. Смерть по естественным причинам. Абсолютно никаких признаков постороннего вмешательства. Что ж, может, отец и в самом деле умер собственной смертью. Инсульт и инфаркт – два мировых лидера по убийствам. От них не застрахован никто.

* * *

Три вечера Сергей возле Ксении. Уроки компьютерного мастерства дает. Только его мало волнует, как она усваивает эти уроки. Его волнует она сама. Он наслаждается ее обществом, как пчела цветочным нектаром.

В тот день Ксения была не в себе. Она открыла ему дверь, впустила в квартиру и молча отправилась в свою комнату. Как была в одежде упала на кровать. Он подошел к ней, спросил, что случилось. Но она не хотела говорить, ее остановившийся взгляд смотрел в никуда. И только спустя полчаса он узнал, что у нее умер отец.

Сергей физически ощутил боль ее потери. Как будто это он сам потерял родного человека. А ведь он даже не знал отца Ксении.

Ушел он от нее в половине первого ночи. Она сама его об этом попросила. А лучше бы он посидел рядом с ней до утра. Слишком уж тяжело ее горе, как бы чего не случилось.

Следующие два дня дома она почти не появлялась. Зато после похорон отца дня три просидела взаперти, никуда не выходила. Страшно осунулась. Сергей утешал ее как мог. Она же его как будто и не замечала. Но и не гнала.

Однажды утром в его квартире раздался телефонный звонок.

– Сергей Николаевич Марин? – спросил незнакомый голос.

– Да. А в чем, собственно, дело?

– Нам нужно с вами встретиться.

– Во-первых, я не знаю, с кем я должен встречаться. А во-вторых, мне некогда, я очень спешу.

– Дело касается вашего изобретения.

Сергей напрягся. Судьба его изобретения, безусловно, волновала его. Только откуда этот незнакомец знает о его изобретении? Насколько он помнит, он не афишировал свои работы. Ах да, заявка в патентном ведомстве.

– Кто вы? – от волнения у него пересохло во рту.

– Узнаете при встрече.

– Когда и где я могу с вами встретиться?

– Прямо сейчас. Выходите во двор, у вашего подъезда стоит белая «девятка» с затемненными окнами. Вас уже ждут.

В трубке послышались гудки.

Прежде чем выйти во двор, Сергей подошел к своему компьютеру и уничтожил самый важный файл, касающийся его работы. Затем немного поколдовал над изделием – произвел как раз то самое незначительное изменение углов.

Затем спустился во двор. Там его действительно ждала белая «девятка». Он думал, что его куда-то повезут. Но разговор состоялся прямо в машине.

– Виталий Георгиевич Сопохов, – представился круглолицый мужчина в очках. – Это я вам звонил.

Они сидели на заднем сиденье машины. Со стороны улицы их скрывали тонированные стекла.

– Насколько я понял, вас интересует мое изобретение? – срывающимся от волнения голосом спросил Сергей.

– Совершенно верно. А что, ваш прибор действительно обладает уникальной целительной силой? – недоверчиво посмотрел на него круглолицый.

– Да, я проводил опыты на себе.

– По вас не скажешь, что вы здоровяк.

– Это вам так кажется. Я, между прочим, уже начал набирать вес и чувствую себя превосходно.

– Это не доказательно.

– Конечно, прежде чем внедрить изделие в производство, требуются длительные и серьезные опыты. Но я совершенно уверен, что мое изобретение с блеском выдержит любой тест.

– А вам не кажется, что все это... м-м... попахивает абсурдом?

«Если бы это был абсурд, ты бы, дорогой Виталий Георгиевич, не искал бы меня».

– Нет, не кажется.

– В чем принцип работы вашего прибора?

– Дело в том, что я еще лет пять назад всерьез задумался о воздействии энергетических полей египетских пирамид на человеческий организм.

– При чем здесь египетские пирамиды?..

– Внутри этих пирамид очень мощное энергетическое поле. Оно убивает человека. А возникает это поле, как я выяснил, из-за конфигурации этих пирамид. Все дело в углах, градусах и расстояниях. Ведь внешние стены пирамиды стоят под определенными углами, потом стены лабиринта под определенными углами, и расстояния между перегородками очень много значат...

– То есть вы положили в основу вашего изобретения принцип египетских пирамид?

– И энергию космоса. Дело в том, что есть версия, будто пирамиды проектировал внеземной разум.

Может быть, со стороны Сергей походил на сумасшедшего. Но Сопохов слушал его серьезно.

– Допустим. А ваш прибор действительно функционирует без дополнительной энергетической подпитки?

– Абсолютно. Мое изделие просто в сборке и в эксплуатации. Его себестоимость достаточно низкая. Но продавать его можно гораздо дороже. Рентабельность производства может доходить до тысячи, а то и более процентов. А потом бешеный спрос.