– Слушай… Мы с Алексом не возражаем, если ты захочешь вернуться со своими родителями, как и планировала. Я знаю, для тебя это были непростые дни. Ты сможешь выдержать это Возвращение Флинна.

– Ты правда так думаешь? – спрашиваю я, глядя на него.

– Да, конечно, – отвечает он мягко.

Эллиот будто читает мои мысли. Я просто не хочу быть сейчас тут. Я даже в Брайтоне быть не хочу.

Я улыбаюсь, но улыбка тут же сменяется гримасой.

– Еще мне стыдно перед Каллумом, – призна- юсь я.

– Он связывался с тобой?

– Ага. Он написал, спросил, все ли со мной в порядке. Думаю, я должна извиниться перед ним.

– Ничего ты ему не должна. Но, может, так ты почувствуешь себя лучше.

– Наверное, ты прав. Посмотрим, смогу ли я уговорить папу подвезти меня до его дома перед тем, как мы поедем в аэропорт.

Эллиот наклоняется и крепко обнимает меня. Я так же крепко обнимаю его в ответ. Он сползает с кровати и уходит, чтобы дать мне возможность собрать оставшиеся вещи в чемодан. Лишь одна вещь не помещается в него (это всего лишь маленький чемоданчик для отдыха на выходных) – наряд, который я надевала на маскарад в день свадьбы, так что я прячу его в пластиковый чехол для одежды и несу вниз, перекинув через локоть.

– Значит, ты едешь с нами, Пенни? – спрашивает мама, когда я появляюсь на пороге кухни.

– Можно?

– Конечно! – Она целует меня в лоб. Папа забирает чемодан, чтобы погрузить его в машину.

– Не возражаете, если по дороге мы заедем к дому Каллума? Мне надо с ним поговорить.

– Без проблем. Ты собралась? Мы уже хотим выезжать.

– Я готова! – подтверждаю я.

Я помогаю маме и папе загрузить в машину все остальное и прощаюсь с Алексом и Эллиотом. Мне грустно, что не удалось попрощаться с Сейди Ли и Беллой, но я знаю, что у меня еще будет возможность увидеть их, прежде чем они улетят обратно в Нью-Йорк.

Пока мы ехали к Каллуму, я сгрызла все ногти, пытаясь решить, что мне ему сказать. Я знаю, что должна извиниться за свой уход, но надо ли мне извиняться за то, что я не испытываю тех же чувств, что и он?

Мы добираемся до места в мгновение ока, съезжаем с большой подъездной дороги и паркуем нашу крохотную, взятую напрокат машину между сверкающими «Рендж Роверами». Мама и папа остались ждать меня в машине, а я радуюсь, что из-за необходимости ехать в аэропорт у меня есть причина не задерживаться надолго. Гравий на дорожке хрустит, когда я подхожу к парадной двери. Звоню и перекатываюсь с носка на пятку, спрятав руки глубоко в карманы джинсов. Дверь открывает Каллум, и я нервно выдыхаю.

– Привет, – быстро говорю я.

– О, привет, – отвечает Каллум, прислоняясь к косяку двери. Я замечаю, что он не приглашает меня войти, но не переживаю по этому поводу.

– Я просто хотела извиниться за вчерашний вечер. Это было очень… грубо с моей стороны, – выпалила я.

Каллум смягчается и опускает скрещенные на груди руки.

– Пойдем на задний двор… Если мы зайдем в дом, нас начнут доставать мои братья. – Он выходит и ведет меня за угол дома. Там за садом видны поля, спускающиеся к линии побережья, по которой мы гуляли недавно. Он опирается о старые деревянные ворота, смотрит на пощипывающих травку овец, и я присоединяюсь к нему.

– Так ты… в порядке? – спрашивает он.

– Да, я в порядке. Все это стало для меня неожиданностью, и я не знала тогда, как мне реагировать.

– Ну, это понятно. Этот парень появился просто из ниоткуда. – Ладонь Каллума сжимается в кулак, но так же быстро разжимается. – Так вы теперь вместе?

– Нет, не совсем… Я не знаю.

Он поворачивается и теперь стоит, прислонившись к воротам спиной.

– Значит ли это, что я все еще могу пригласить тебя на свидание? – Он смотрит на меня, глаза его блестят.

Вот момент, которого я боялась, но я знаю, что лучше закончить с этим поскорее: это как сорвать пластырь.

– Мне нужно время привести мысли в порядок. Мы можем просто остаться друзьями?

Каллум смотрит в сторону, потом опускает взгляд к земле.

– Думаю, мне придется довольствоваться этим, – отвечает он. – Но ты все же дашь мне несколько советов по портретной фотографии, договорились? – Он снова смотрит на меня, улыбаясь.

– В любое время. – Я улыбаюсь в ответ. Чувство облегчения просто невероятное, и я благодарна ему за то, что все прошло так просто.

– Хочешь, еще прогуляемся? Могу показать тебе классный маленький водопад тут недалеко…

– Ох… я не могу. Мне пора возвращаться к машине, а то мы опоздаем на самолет.

Каллум мрачнеет, и по тому, как он резко отталкивается от ворот, я понимаю, что он снова раздражен. Но я говорю себе, что, наверное, тоже расстроилась бы. Хоть я и стараюсь не давать ему никаких надежд, у меня такое чувство, будто не все еще кончено.

– Без проблем, – говорит он, и мы идем обратно к машине.

Он машет нам, когда мы отъезжаем, а потом мама поворачивается ко мне.

– Все прошло нормально?

– Да, хорошо, – говорю я, прислоняясь головой к стеклу.

С Каллумом не было ни игр, ни спектаклей… он просто хотел снова меня увидеть. А с Ноем?…. Ох! Я просто не знаю, что и думать.

В голове все путается, и я даже не могу найти концов.

Мне нужно уехать от всего этого. Сосредоточиться на том, что делает меня счастливой, а не на всей этой драме в моей жизни.

Но у меня нет идей. И чтобы разобраться с этим, мне понадобится помощь Поузи.

Я закрываю почту, чувствуя, как улыбка расплывается по лицу. Письмо Мелиссы вселило в меня уверенность, в которой я так мучительно нуждалась… и дополнительную мотивацию, чтобы претворить свои планы в жизнь.

Я посвятила в эти планы родителей во время перелета домой и настолько была озабочена тем, как это все провернуть, что совсем не вспоминала о страхе перед полетом. Поузи, ободренная своей второй прошедшей без дрожи репетицией, была готова встретиться со мной прямо сегодня днем. Я попросила ее прийти в Национальную галерею, где мне и пришла в голову идея для фотографической серии. Я решила ее опробовать.