— Зависимости делают тебя слабым.

— От Юльки не откажусь, и не надейтесь, — улыбаюсь я.

— То, что у тебя к Юльке, называется несколько иначе. И это чувство должно наоборот тебя усиливать.

Наш занимательный разговор прерывает вышедший на улицу татуированный. Напряженный и недовольный. Руку не протягивает, я, собственно, тоже не сильно стремлюсь.

— Ты мне звонил? — пристально рассматривает Терехова, оценивая его с точки зрения своего бизнеса.

— Я, — спокойно отвечает Юрий Германович. — Подхожу? — хмыкает он.

И до меня доходит, что задумал тренер.

— Эй! — вклиниваюсь в разговор. — Так не пойдет! Я сам отработаю последний бой.

— Заткнись, Тайсон, — рявкает Терехов. — И свали в машину! Тебя там девушка ждет.

— И не подумаю, — стою на своем.

— Какое благородство, — хмыкает татуированный. — Мужик, форма у тебя отличная и я бы с тобой отдельно поработал, но за пацана на ринг не пущу. В моем клубе есть определенные правила. На твоего парня хорошо ставят. И смотреть придут на него. Тем более реванш. Посетители такое любят.

— Он не может. У него турнир.

— Он знает сумму неустойки. Она будет в три раза выше при отказе от последнего боя. Замену я не возьму.

— Послушай, — Терехов делает шаг вперед.

Охрана позади татуированного кладет руки на стволы. Я внимательно слежу за ними, пока эти двое сверлят друг друга взглядами.

— Он — молодой дурак. Из-за девчонки влетел. Не ломай пацану карьеру и здоровье. Я могу отработать.

— Я все сказал. Завтра вечером у тебя бой, пацан. Твои поклонницы уже заскучали, — скабрезно ухмыляется татуированный.

Передергиваю плечами, вспоминая особенно настойчивую тетку. Юльке доказывал, что не продаюсь, а тут такое… Ладно, не трахал же я ее в конце концов. Фотку продал за хорошие ставки. Это не считается.

— У него через два дня турнирный бой. Нам надо готовиться, — все еще торгуется за меня Терехов.

— Это теперь не мои проблемы. Он просил время на восстановление. Я подстроился. Люди, которые хорошо за него платят, ждать больше не хотят. До завтра.

Он разворачивается и уходит, показывая, что разговор окончен.

— Я вытяну, — обещаю тренеру. — Завтра здесь, ночь на отдых, еще одна тренировка и я буду в форме.

— Если выйдешь отсюда на своих двоих! — Терехов зло пинает колесо своей тачки. — Вот нахера, Тай?! Я вам с детства про эти клетки говорил! В подростковом кино показывал, вербовщиков этих из Дворца гонял. Чтобы ты все равно в это влез!

— Простите, — опускаю голову.

Стыдно, пиздец. Вот перед отцом было бы насрать, а перед ним провалиться хочется сквозь землю. Юля еще из машины выходит и так смотрит на меня, что сердце делает сальто в живот и колотится там.

— Что толку теперь от твоего «прости»? Будешь к психологу у меня ходить и учиться гасить эмоции! Дурной совсем становишься, когда контролировать перестаешь.

— Хорошо.

— Какой послушный! В машину!

В этот раз сажусь с Юлькой на заднее. Она напряженно сопит. Тренер агрессивно дергает машину с места, вжимая нас в спинку сиденья. Обняв Самсонову, кладу подбородок ей на макушку.

— Зачем ты в это влез, Тай? Реально из-за меня?

— Деньги нужны были, — признаюсь ей.

— Те цветы были куплены на деньги с этих боев? — мучает замок на моей толстовке, расстегивая его и нервно дергая обратно вверх.

— Да. Я выиграл тогда. Третий бой будет с ним же.

Беру ее ладошку в свою, целую теплую, нежную кожу. Не верится, что это все моё теперь. И моё за меня переживает. Приятно быть кому-то нужным. Есть в этом что-то такое, интересное. Я еще не привык.

— Расскажи мне о своем противнике, — строго требует Терехов. — Максимально подробно. Рост, вес, техника. Все, что знаешь.

Мне несложно. Выкладываю. Юрий Германович скрипит зубами и добела сжимает пальцы на руле, выкручивая его на парковку Дворца.

Включив режим послушного мальчика, иду за ним в наш зал.

— Переодевайся. Разминайся. Скоро приду.

Юля отправляется на скамейку у стены, а Терехов нещадно гоняет меня сначала в тренажерке, потом ставит к груше и когда я уже почти сдох, вызывает на ринг в спарринг с ним.

И это совсем не то, к чему я привык на наших с ним тренировках и в рамках турнира. Рамок нет вообще. Он создаёт для меня стрессовые условия боя в «клетке» опираясь на мой рассказ.

Пропускаю удар в лицо. Юлька испуганно вскрикивает. По губам и подбородку течет теплая струйка крови. Разбил. Но тренер не дает времени, чтобы чуть отойти. Он наносит несколько ударов туда, где я открылся. Ощутимых, но профессиональных, без травм. Даже синяков не будет. Бьет ногой по моей, изображая подсечку, но не доводит ее до конца, просто показывает.

— И все! А дальше ты упал, а он на тебя сверху и ты сел в коляску со сломанным позвоночником. Понял свои ошибки?

Стирает предплечьем пот со лба. Полощет рот, отбрасывает бутылку в сторону.

— Понял, — свою бутылку с водой кидаю в угол ринга.

— Тогда еще раз. Ты не устал. Забудь вообще об этом. На кону твоя жизнь, Тайсон. В прямом смысле этого слова. Взял себя в руки и работаем!

Хер знает, сколько он меня уже гоняет. Легкие горят, тело скользкое от пота. Челка сосульками свисает на глазах.

— Обрежь ты ее уже, — тяжело дыша, смеется вымотанный тренер.

Он на мне за сегодняшний вечер хорошо оторвался. Сбросил немного напряжение.

— Девочкам нравится, — сажусь задницей на настил. Влажные шорты противно прилипают к телу.

Бля, будто в душе побывали.

— Салахов, ты охренел? — подает голос Юлька. — Каким опять девочкам?

— Ревнивая моя, — улыбаясь, поднимаю свою тушку. Надо отнести ее в душ.

— Пойдем, Тай, — тренер вешает на шею полотенце. — Завтра придешь на час раньше. Продолжим. И вечером я с тобой поеду. Буду страховать.

Открываю рот, чтобы повозражать еще немного, но под его взглядом быстро сдуваюсь.

— Спасибо вам, Юрий Германович. И простите меня, дебила, еще раз. Я просто…

— Влюбился, — ржет он. — Спасибо скажешь, когда принесешь мне две победы. В своей проклятой «клетке», и на турнире. А не принесешь, я тебя с турнира сниму.