слезы и отправилась к сыну. Сейчас позавтракает и станет легче. Пройдут и мысли об упущенной возможности, и сожаления о прошлом, и надоедливая боль в груди.

Глава четырнадцатая. Забытые ходы

Вадим отбил звонок. Сейчас не до Ждановой. Написал сообщение, что свяжется позже, и направился вслед за хозяйкой дома. В голове гудело, все так же не хватало воздуха и страшно хотелось наказать Вику. Злился на пшеничку, с радостью устроил бы отвратительнейший скандал с криками и битьем посуды, с удовольствием выпорол бы как девчонку, но чувствовал, что сейчас не время. Она и без лишних проблем напугана, устала и не знает, что делать.

Для начала черничку следовало успокоить. Помочь, приголубить. Поймать эту сумасшедшую гордячку в объятия и объяснить, что теперь они вместе будут разгребать неприятности, напомнить, что, несмотря на разногласия, они так и остались парой. Захватить эту женщину в свои сети, похитить и увести в оленью страну. Пусть себе следит за молодняком и радует вожака стада нежными ласками. А там можно и поругаться… Для разнообразия. Если очень захочется.

На кухне превосходно обходились без вожака. Лешка с самолетом в руке, видимо, изображая летчика, бегал оттуда в коридор и обратно. Вика и Зоя Семеновна сидели напротив друг друга за небольшим столом и, судя по царившему в помещении горьковатому аромату, пили кофе. Вадим залюбовался: и мать, и дочь отличались спокойной расслабленной красотой. Именно так должны были выглядеть домочадцы какого-нибудь античного императора.

– Тебе латте? – буднично поинтересовалась Вика у Вадима, когда тот вошел. Даже не посмотрела в его сторону! Будто не она, а другая женщина этой ночью целовала как сумасшедшая и обнимала так жарко, будто им обоим осталось жить не больше четверти часа.

Вадим покачал головой.

– Просто черный, – посмотрел на кофемашину, модели у них были одинаковые. – Я сам сделаю. Справлюсь.

– Чашки в шкафу, – так же бесцветно заметила Вика, и Вадиму захотелось стукнуть кулаком по столу. Напугать ее до дрожи в коленках, разозлить, вывести из себя, лишь бы ее тон окрасился хоть какими-то эмоциями. – И блюдце возьми для пирога.

Он кивнул и принялся хлопотать. Сделал себе американо и, прихватив посуду, уселся за стол.

– Угощайтесь, молодой человек, – Зоя Семеновна положила ему в блюдце кусок пирога. Вадим пробормотал «спасибо» и улыбнулся, отчего-то эта женщина показалась союзником.

Отхлебнул обжигающей горькой жидкости, откусил пирог и немного успокоился. Если Вике нужно время принять свою парность и спрятать иголки, он подождет. Сейчас точно знает, чего хочет, и уже никуда не спешит.

Время за завтраком провели канонически. Должно быть, именно так проходило знакомство правильных кавалеров с родителями барышни. Вика смотрела в чашку и молчала, Зоя Семеновна травила байки и между делом выспрашивала о работе Вадима, его семье и истории знакомства с дочерью. Мужчина поглощал удивительно вкусный пирог, отвечал на вопросы, тихонько посмеивался про себя и поглядывал то на Вику, то на бегающего вокруг Лешку. Этих двоих хотелось обнять, но он не понимал, насколько уместно приставать с объятиями именно сейчас. Идиллию прервал сработавший на смартфоне Вики будильник.

– Пора собираться на работу, – сообщила она.

– Я хотел проводить тебя, если ты не против, – осторожно заметил Вадим. – Или на такси, или на метро, как скажешь.

– Не стоит, – она покачала головой. – Хочу побыть одна.

Вадим выдавил улыбку.

– Тогда хотя бы проводи за порог.

Вика кивнула, и они оба поднялись из-за стола.

Одевался молча. Накинул пальто, шарф и надел ботинки. Лешка на миг прервал полет.

– Пока, дядя, приходи в гости еще. Только одежду не забывай, а то сейчас холодно.

– Непременно, малыш, – усмехнулся Вадим. – До свидания! Зоя Семеновна, спасибо за восхитительный завтрак!

Вышел из квартиры. Дождался, пока Вика тоже переступит порог и затворит за собой дверь.

– Я позвоню, как запишусь в клинику, – неловко заметила она.

Вадим мысленно отпраздновал победу, сейчас черничка напоминала ему жаждущую ласки стеснительную девчонку.

– Хорошо, – он переступил с ноги на ногу, приближаясь к ней на полшага, – только записывайся или на утро, или на вечер. По возможности. Если что, я найду время и днем, но лучше…

– Я поняла, – Вика поймала его взгляд, и Вадиму захотелось застонать. Его нежная смотрела с такой вселенской тоской, что сжималось сердце.

– Не знаю, когда освобожусь сегодня. Ожидаю бурную дискуссию на работе, – он приблизился еще на полшага.

– Зачем ты мне это говоришь? – прошептала синичка, еще не понимая, что ее вот-вот поймают в ловушку. – Мне все равно.

– Мне не все равно… – Вадим подошел вплотную. – Хочу, чтобы ты знала, где пропадает твой Олененок.

Заглянул ей в глаза, осторожно погладил по щеке. А потом скользнул ладонями по Викиным бокам, прижал ее к себе и впился в губы поцелуем.

Ответила со знакомым жаром и безысходностью, точно как ночью, будто у них остались последние пятнадцать минут. У поцелуя был горький кофейный вкус, но Вадиму казалось, что никогда его не касались губы слаще. Он вдыхал знакомый розовый аромат, утопал в тепле своей пшенички и совершенно не хотел никуда ее отпускать.

– Я позвоню, – прошептал он, когда поцелуй закончился. – Или ты звони, если хочешь. С радостью приму тебя на ночь или подъеду к тебе, хоть и не представляю, как это – быть с женщиной, когда за стенкой ее мать.

– Иди уже! – промурлыкала Вика, и сейчас ее интонация показалась шутливо-теплой. – Хорошего дня.

Бегло чмокнула его в нос и, высвободившись из объятий, скрылась за дверью. Вадим покачал головой и направился к лифту. Сердце стучало как бешеное, но на душе было светлее некуда. Пока происходящее, хоть и ударило пыльным мешком по голове, скорее радовало, чем огорчало. Посмотрел на часы. Времени заглянуть к себе и переодеться было более чем достаточно, если не будет тянуть с поездкой на работу, успеет еще закончить какие-нибудь дела перед совещанием.

В офисе ждал сюрприз. Увидев босса, секретарь выдавила дежурную улыбку и сообщила:

– Вадим Александрович, Лев Дмитриевич просил вас зайти сразу, как появитесь.

– Хорошо, – кивнул Вадим и ухмыльнулся. Похоже, индюк изучил его возражения и возжелал высказать свое «фи».

Не стал заходить к себе, повесил пальто на вешалку в приемной и сразу свернул в гости к партнеру. Постучался для порядка и вошел. Вряд ли