А пока Денис предложил Хинто поужинать перед тем, как отправляться на предстоящее им смертельно опасное дело. Широким жестом Кузнецов пригласил своего спутника поскорее вытаскивать содержимое провиантской сумы и располагаться за широким камнем, который должен был послужить им столом.

— Кто знает, возможно, другой возможности поесть у нас в этой жизни уже не будет, — сказал он жулику.

Ели они с большим аппетитом, добрым словом поминая запасливого трактирщика, который позаботился о том, чтобы путешественники как можно дольше не испытывали голодной тоски.

— Я решил, что после того, как помогу тебе спасти твоих девок, заживу по-другому, — поделился своими планами с напарником Хинто. — Есть у меня на примете одна веселая вдовушка. Ей после смерти мужа досталась в наследство небольшая харчевня. Баба она что надо, особенно по части приготовления разной жратвы, да и сама — краля аппетитных форм. К тому же, сам понимаешь, на хозяйстве нужен крепкий мужик, женщине одной не справиться. Вот она меня и звала к себе жить…

— А что же ты тогда шею под петлю подставлял, если у тебя такое райское местечко заготовлено? — недоуменно поинтересовался Денис.

— Да понимаешь, скучно мне без вольной жизни. Как представлю, что целыми днями буду торговать пивом да одни и те же сплетни в который раз перетирать с постоянными клиентами, так аж тошно становится…

Между тем в долине показались три огромные повозки, каждая из которых была запряжена целым стадом могучих быков. На повозках стояли большие юрты. Передняя была сделана из белого войлока, остальные две — из черного.

— Это Джамай! — возбужденно прошептал на ухо Денису даже переставший жевать вор. — Только его собственный шатер, а также шатры ближайших к хану советников перевозятся на волах. Остальные воины каждое утро собирают свои палатки и сдают в обоз.

— А ты откуда про это знаешь? — подозрительно покосился на дружка Кузнецов.

— Ха! Да я у степняков не один раз коней уводил!

На этот раз Хинто явно привирал. Ведь для свершения сего подвига ему необходимо было, как минимум, перелететь с материка на материк, что было задачей трудновыполнимой даже для такого лихого вора.

Наступал решительный момент, когда было необходимо, не мешкая, покинуть надежное убежище и выйти навстречу неизвестности. Но Кузнецов отчего-то медлил. Ужас перед кривыми саблями в безжалостных руках сковал тяжелым свинцовым страхом ноги молодого человека. А он-то тешил себя горделивой надеждой, что прежние жестокие схватки с различными монстрами закалили его, наделили характером воина. Но это оказалось далеко не так. На самом деле мощный инстинкт самосохранения по-прежнему диктовал свою волю недавнему офисному клерку. Нет, видимо, героем, ежедневно совершающим подвиги, надо родиться или, как минимум, воспитываться с младых ногтей. Кто знает, возможно, если бы Хинто первым не вышел из пещеры, Кузнецов так и остался бы сидеть в каменной норе, а потом запоздало проклинал бы себя за малодушие. Но вор не оставил Денису возможности выбора.

Чужаков сразу же окружили на полном скаку подлетевшие к ним запыленные всадники. Денис и глазом не успел моргнуть, как на него и на Хинто набросили быстрые петли арканов. Пойманных вражеских лазутчиков на привязи потащили по направлению к передвижной ханской ставке.

По пути Денис отметил, что облик кочевников не столь ужасен, как считают многие жители Сферы, никогда в жизни не видевшие живого варвара. Несколько раз Кузнецову приходилось слышать крайне нелестное описание внешности степняков. Говорили, что лица их уродливо широки, носы от рождения приплюснуты от одного края скулы до другого, а щеки напоминают бугристые штопаные бурдюки; что из ноздрей у них торчит шерсть и исходит зловонный запах. Рассказывали также, что тело типичного степняка до того неказисто, а ножки настолько малы и кривы, что он может передвигаться только в седле. И к тому же, мол, тела их обильно заселены паразитами и издают такой страшный смрад, от которого последний бродяга с Гипериона упадет в обморок.

Из всех этих описаний правдой было только наблюдение, касающееся труднопереносимого аромата немытого тела, исходящего от степняков. А в остальном кочевники обладали обликом обычных представителей земной монголоидной расы.

Но гораздо больше окружающих его всадников Дениса заинтересовали их низкорослые лошадки. Глядя на этих не слишком красивых с виду скакунов, он был готов поверить в рассказы об их фантастической выносливости и неприхотливости. Вполне возможно, что правдой было и утверждение некоторых знающих людей, что будто бы в бесплодных местностях эти животные могли есть даже кору деревьев и камни. Сами же всадники имели возможность сколь угодно долго держаться без еды и питья, высасывая кровь у своих коней и употребляя молоко кобылиц. Правда, ноги лошадок были явно коротковаты для быстрого бега, но Денис обратил не слишком много внимания на этот существенный недостаток степных скакунов.

У входа в юрту Денису и Хинто пришлось посторониться, пропуская четырех стражников, выносящих из ханской резиденции отчаянно барахтающегося в их руках мужчину. Этот человек умолял конвоиров, чтобы ему позволили сказать еще несколько слов Его Солнечному Величеству Царю царей Джамаю. Но стражники не обращали внимания на эти крики. Словно мешок, они швырнули мужчину на землю.

По некоторым характерным деталям происходящего Денис определил, что этого человека ждет лютая казнь. Он узнал беднягу. Это был уже знакомый Денису Нави. Этому горе-сыщику и шпиону явно давно пора было поменять работу. Вряд ли самые щедрые гонорары, которые он получал за свои услуги, могли компенсировать те неприятности, в которые бедолага постоянно попадал.

В прошлый раз друиды превратили его в дерево, теперь степняки готовили ему какую-то по-азиатски жестокую экзекуцию. Последнее, что Кузнецов услышал перед тем, как зайти в юрту, был хныкающий голос Нави:

— Ну позвольте хотя бы напоследок сделать глоток кактусовой настойки. Окажите смертнику последнюю милость.

В огромном шатре, куда привели пленников, их встретил мужчина с очень энергичным и умным лицом. И как ни пытался Денис найти что-либо зловещее в его облике, он так и не смог этого сделать. Напротив, степняк ему сразу понравился своими ироничными проницательными глазами, морщинистым лицом человека непростой судьбы, спокойной манерой разговаривать.

Одет хозяин юрты был очень по-домашнему — в синие шаровары, войлочные сапожки, напоминающие земные валенки, и штопанный во многих местах халат. Простота этого всесильного правителя изумляла особенно на фоне разодетого в бархат и яркий атлас щеголеватого вельможи, присутствующего здесь же в шатре.

Жестом Джамай приказал воинам, доставившим к нему пленников, развязать Кузнецова и Хинто. Денис заметил у входа золотую статую, напоминающую своим видом внешность хозяина юрты, и первым делом поклонился ей — не выразить своего уважения могущественному правителю было бы роковой ошибкой.

Один из стражников предложил чужакам поклясться, держа руки над пылающим факелом, что они без дурного умысла пришли к Сыну солнца, Царю царей. Боль была труднопереносимой, но Кузнецов и Хинто все же выдержали процедуру очищения огнем. Таким образом, все условия, необходимые для начала разговора с ханом, были соблюдены.