— После смерти родителей, — продолжила Тильфоза, — я попала под опеку храма нашей Лунной Владычицы в Доннеле. Священники заботились обо мне, дали образование, достойное девушки из благородной семьи. Но им не удалось сделать из меня монахиню, и я знаю о храмовых ритуалах не больше, чем простая домохозяйка.

Кэшел кивнул, показывая, что внимательно слушает. На Хафте священники пели гимны Великим Богам во время главных праздников, простой народ поклонялся им и платил дань, о чем делались записи в книгах учета. Оказывается, на Тизамуре все обстоит иначе. По крайней мере…

— Почему ты всегда говоришь о Владычице? — спросил Кэшел, посмотрев девушке прямо в глаза. — Ты имеешь в виду Госпожу, так ведь?

Тильфоза слегка нахмурилась.

— Знаешь, Владычица… Это очень сложно объяснить, Кэшел. Владычица — это Лунный прообраз Госпожи, но только она настоящая, живая. Я хочу сказать…

Она украдкой взглянула на джунгли — удостовериться, что Метра все еще колдует.

— В нашем храме в Доннеле нет статуй с изображением Владычицы, — чуть слышно прошептала девушка. — Она как видение появляется только тогда, когда верующие приходят в храм вечером помолиться. Ее образ является только тем, кто действительно в нее верит. Владычица — это не статуя Госпожи, сделанная из камня или дерева, как в других храмах.

Капитан остался доволен проведенными работами по переоборудованию ялика. Крюк еще обтачивал рашпилем края крепежного винта, когда команда начала грузить на судно провизию и воду.

Мауникс посмотрел в сторону Кэшела, но не окликнул. Обычно Кэшел сам приходил на помощь, даже если о ней не просили, но погрузкой — не считая капитана и Крюка — занимались еще примерно три десятка человек. Объединенные общим желанием покинуть остров все работали слаженно.

Кэшел понимал их. Он сам хотел убраться отсюда, хотя и не был уверен, что на Лауте ему понравится больше. Но разных мест, куда его могла забросить судьба, оставалось еще немало.

— Владычица явилась главному жрецу во сне и поведала, что я должна выйти замуж за Талемуса с Лаута, — продолжила Тильфоза, наблюдая за последними приготовлениями команды. — Тогда она вернется к нам и будет править миром, как и прежде.

Девушка улыбнулась Кэшелу и бросила еще один взгляд на джунгли, улыбка сползла с ее лица.

— Мы никогда не встречались с графом Талемусом. И я даже не уверена, что он извещен о цели моего путешествия на Лаут. Но Владычица знает все, и ее воля будет исполнена.

— Эй, на берегу, — крикнул капитан Мауникс, обращаясь больше к Кэшелу, нежели к его спутнице, — вам лучше сходить за колдуньей, если она хочет отплыть с нами.

— Оставим ее здесь, — предложил, тут же спрятавшись за спины товарищей, один из моряков.

— Я приведу ее, — спокойно сказал Кэшел.

Тильфоза уже поднялась на ноги. Они направились к поляне, откуда слышался голос Метры. Прежде чем углубиться в лес, юноша оглянулся, чтобы удостовериться, что моряки их ждут. Поведение команды внушало подозрения, и ему не хотелось оказаться обманутым этими людьми.

— А ты сама что-нибудь решаешь, Тильфоза? — спросил Кэшел, прокладывая путь через папоротник.

Девушка засмеялась и похлопала его по плечу.

— Благодарю за беспокойство, но ты не понимаешь, что значит иметь настоящего Бога, тем более когда это сама Владычица, которая указывает тебе, что следует делать.

Из зарослей послышался хриплый голос Метры, по коже юноши побежали мурашки.

— Госпожа Метра. — Кэшел решил предупредить волшебницу об их приближении. — Мы пришли, чтобы проводить вас на корабль. Пора отплывать. — Он повернулся к своей спутнице: — Нет, леди, я не понимаю, что значит выполнять приказания Бога.

Кэшелу казалось, что Тильфоза сама не знает, о чем говорит, но он не хотел с ней ссориться.

Юноша отодвинул последний куст, и они вышли на лужайку, где сидела Метра. Увидев их, волшебница попыталась встать, но силы ее оставили.

— Забери ее пожитки, Тильфоза, — попросил Кэшел. Он переложил посох в левую руку и, наклонившись, поднял Метру на руки, не обращая внимания на возражения.

Кэшел не любил тратить время на пустые разговоры, когда ждут дела.

— Чалкус идет! — закричала Мерота и вскочила со скамейки, на которой сидела вместе с Илной под увитым виноградом навесом. Девочка уже собралась броситься моряку навстречу, но тут же остановилась.

— Илна, можно?..

Такое поведение девочки понравилось Илне, но она постаралась не выказать удовлетворения. Пальцы ее продолжали плести узлы, создавая новый рисунок.

— Конечно. — Девушка сдержала улыбку. Мерота побежала к Чалкусу. Тот со смехом прошел мимо стражников, подтрунивая над девочкой.

При взгляде на него улыбка Илны испарилась. Ее не ввели в заблуждение ни молодцеватая походка Чалкуса, ни беззаботное выражение его лица — она сразу же поняла, как он напряжен.

Илна продолжала плести узор. Моток ниток лежал на коленях. Это занятие не занимало ум, но монотонная работа помогала упорядочить мысли, иначе она не пережила бы всего, что на нее свалилось.

Даже Илна он-Кенсет не могла спокойно созерцать серый, сплетенный из мерцающей паутины, ад, картину которого Теноктрис извлекла из сознания Эйхеуса.

Девушка размышляла о созданных извращенным сознанием безумца тварях, чьи огромные фасеточные глаза, не мигая, следили за ней с помощью некоей магии.

Она тряхнула головой, отгоняя мрачные воспоминания. Ну и пусть себе таращатся. Ей есть чем заняться.

Материя удлинялась. Илне, чтобы понять, какие чувства испытает каждый взглянувший на узор, необязательно было самой его видеть. Она вложила в рисунок то ощущение беспричинной радости, которое ей довелось испытать в деревушке Барка возле каменной мельницы в один из солнечных дней. Ей тогда приходилось туго, она много работала. Во всем мире бедным сиротам приходится нелегко. Но солнце продолжало светить, мельница стояла на прежнем месте, а Илна выдержала выпавшие на ее долю испытания и не растеряла свой дар.

Девушка не собиралась докладывать принцу о том, что увидели они с Теноктрис. Старая волшебница сама могла рассказать об этом и, может быть, даже объяснить увиденное. Хотя Илне показалась, что Теноктрис пребывает в растерянности от результатов своего волшебства.

Пальцы продолжали плести ткань, затягивая образы преисподней спокойными и умиротворяющими видениями. Она без принуждения, добровольно, взвалила на себя эту работу — своим искусством Илна улучшала окружающий мир.

Мерота прыгнула моряку в объятия. Чалкус ловко поймал ее. Илна уже заранее знала, что так и будет. Но вместо того чтобы подойти прямо к ней, моряк поставил Мероту на платформу возле водяных часов, взял руку девочки в свои и принялся что-то рассказывать.

Девушка с досадой отвернулась и посмотрела на виноградную лозу, оплетающую беседку. Маленькие муравьи тащили на себе травинки, взбираясь по боковым отросткам.