— Чего?

— Я говорю, ты в дом из своей комнаты попасть можешь?

— Могу. Я же за ним смотреть должен.

— Может, у тебя и ключ от твоей конуры при себе имеется? — на всякий случай спросил Грибов.

— Как же. Вот он! — показал Петя. — Я всегда его с собой ношу.

Следователи многозначительно переглянулись.

— Ну что, посмотрим?

— Давай попробуем. За смотрины калым не берут.

Сыщики потянулись к ручкам дверей.

— Ах да, — вдруг вспомнил Григорьев, — а там-то что? — и ткнул в лобовое стекло пальцем.

— Там? Там магазин. А если направо, то остановка автобуса… — показал, протянув с заднего сиденья руку, Петя.

Григорьев быстро перехватил его просунутую вперед кисть, пристегнул к ней наручники, другую сторону которых защелкнул на рулевом колесе.

— Ты тут пока посиди. Машину посторожи. А то нынче угонщиков развелось… И если что — кричи.

— А вы куда?

— Мы? Погулять. По-быстрому. Следователи быстро вышли из машины и направились к забору дома.

— Ты генералу не сообщил? — уточнил Григорьев.

— Генералу нет. У генерала своих забот полон рот. Дежурному сказал. В общих чертах Что если через три часа..

— Что-то ты часто звонишь дежурному насчет трех часов.

— Не часто. Всего второй раз за день…

Следователи обошли дом и в тихом, скрытом от посторонних глаз месте перемахнули через забор. Через уже второй забор за несколько часов. Впрочем, прятаться особой надобности не было. Вокруг царила темнота, хоть глаз выколи. О торчащие во все стороны ветки.

— Черт!

Двор был захламлен. Похоже, их новый знакомый Петя подвирал насчет того, что каждый метр…

А вот насчет второй, с тыльной стороны дома двери не соврал. Дверь была. И очень легко открылась изъятым у него ключом. И еще одна дверь была, которая вела в хозяйские апартаменты.

Сыщики вытащили и проверили оружие.

— А если здесь никого нет? — спросил Григорьев.

— Выйдем, как зашли.

— А если есть? Но не те?

— Скажем, нас Петька послал бутылку забрать. Которую он заховал где-то в комнатах, когда их убирал.

— Бутылка — это да. Это причина!.. Следователи вскрыли дверь, протиснулись в небольшой коридор и снова пошли, почти соприкасаясь со стенами спинами, — впереди более опытный Григорьев, в прикрытии Грибов. Пошли осторожно, буквально по сантиметру продвигая вперед ногу, чтобы случайно не задеть какую-нибудь мебель.

Первая комната — ствол налево. И плавно повести вдоль периметра стен. Больше ориентируясь на слух. Потому что глаза в такой темноте почти не работают.

Пусто.

Вторая комната. Вновь уши и идущий с ними в связке пистолет ощупывают сантиметры пустоты

И снова ничего.

«Свет!» — тронул Григорьев напарника за плечо

«Вижу», — ответно пожал протянутую руку Грибов.

Свет сочился со второго этажа.

Крадучись, стараясь не издать ни единого шороха, сыщики двинулись по лучу. Который должен был вывести их к людям. Только неизвестно, к каким людям. Может быть, к совсем посторонним людям, которые после трудного рабочего дня читали под светом настольной лампы газеты. Или сонеты Шекспира…

Дверь. Молчаливый, одними жестами разбор потенциально опасных направлений.

— Ты — направо. Я — налево.

— Понял тебя.

— Ну…

Разом, сдвоенным ударом ног под замок сыщики выбили дверь. И вкатились в помещение.

— Руки! Руки на стол!

За столом, перекладывая пачки зеленых банкнот, сидел человек. Поодаль от него — еще один.

— Руки! Я сказал! — грозно повторил приказание Григорьев. — Или стреляю!

Незнакомцы вытянули по столу руки.

— Мусора! — злобно сказал один из них.

— Не мусора, а представители всегда правого порядка, — поправил Григорьев.

— Где девочка? Ну?!

— Там, — кивнул на дверь тот, что младше.

Тот, что постарше, только презрительно скривился.

— Деньги пододвинь, — показал Грибов на доллары, — тебе они уже все равно не пригодятся.

Деньги были главной уликой. Главным доказательством корыстных начал преступления.

Незнакомец резко отбросил от себя пачки денег

— На, возьми!

Пачки посыпались на пол. Прием старый. Как сам преступный мир. Рассчитанный на то, чтобы следователь наклонился над рассыпанными вещдоками и получил удар по затылку тупым тяжелым предметом. Например, кулаком вон того, отъевшегося на добытых преступной деятельностью харчах бугая.

Э нет. Не пойдет.

Следователи не наклонились над деньгами. Лишь мельком взглянули на них.

На первый взгляд денег было недостаточно. Уже меньше, чем должно было быть

— А где остальные?

— Все здесь.

— Ладно, разберемся…

Грибов двинулся к двери. За которой должна была быть девочка. Если еще была.

— Кто шевельнется — пуля, — предупредил он.

Но дверь он открыть не успел. Дверь открылась сама. На пороге стоял банкир. С дочерью на руках.

— Слава Богу! — одновременно вырвалось у следователей. — Живы…

— Живы… — ответил банкир.

— Там еще кто-нибудь есть?

— Нет. Больше никого. Только эти, — кивнул банкир на распластанных по столу преступников.

Теперь можно было расслабиться И заняться главным делом. Ковкой горячего железа. Которое еще не остыло. И готово было давать признательные показания.

— Ну! — с угрозой в голосе сказал Григорьев. — Кто будет разговаривать первым? Кто желает смягчить свою участь чистосердечным признанием? Которое примет во внимание суд. Кто первый желает? Потому что второй не в счет.

И вплотную приблизился к преступникам И Грибов приблизился Чтобы страховать его от возможных эксцессов.

Они приблизились к преступникам, уже перестав обращать внимание на спасенных Не потому, что были черствыми людьми, а потому, что были профессиональными сыщиками. Потому что после факта спасения спасенные становятся вторичны, первичны — преступники. Которые знают отсутствующих на месте преступления сообщников Которые знают организаторов.

— Ну так кто нанял вас для этого дела? Кто? — задал главный вопрос Грибов. — Отвечать!!!

— Он! — ответил более молодой преступник И показал за спины следователей.