— Что ж, продолжай свои наблюдения. У меня сегодня гости. — Он проводил ее к столу и сам уселся во главе.

Да, он человек. И там, где дело касается принцессы Жозефины, он должен поглубже прятать свою человеческую сущность.

Стоя на крыльце Бранбери-Хауса, Жозефина махала вслед карете Хейрека. Хотя общество герцога было приятным, она была рада, что он ушел. В последние несколько часов ей хотелось одного — закрыться в своей спальне и подумать.

Король стоял в холле позади нее, когда она обернулась.

— Думаю, Мельбурн оказал нам большую услугу, отказавшись от поста, — заметил он, сняв перчатки и отдав их Гримму. — Этот Чарлз любезный парень.

— Да, — улыбнулась она.

— Он хочет жениться на тебе.

Жозефина остановилась на полпути к лестнице. Мельбурн никогда не сделал бы предложения, сказала она себе.

— Думаю, да, — вслух произнесла она.

— Я пока не дал своего одобрения, — продолжал ее отец. — Во-первых, я познакомился с ним только сегодня утром, и, во-вторых, нужно учитывать время. С открытием завтра земельной конторы интерес к нам еще возрастет. А недели через две, когда наша популярность немного начнет падать, думаю, можно будет объявить о бракосочетании.

— Ты мог бы спросить, нравится ли он мне, — возразила Жозефина.

Отец отмахнулся:

— Твоя мать сказала, что он тебе нравится. Мы уже обсуждали это. Гораздо важнее, что он понимает наши цели.

— Я полагаю, что ты любого можешь убедить в чем угодно. — Почти любого. Она шумно вдохнула. — А теперь спокойной ночи, потому что я очень устала.

Король улыбнулся:

— Да, выспись, как следует. Люди захотят увидеть тебя завтра сияющей.

Прежде чем подняться по лестнице, Жозефина посмотрела, как отец направлялся в сторону своего кабинета. Кончита, приготовив ее ко сну, ушла. Жозефина долго сидела на кровати, всматриваясь в темноту и прислушиваясь.

Когда дом погрузился в ночную тишину, она встала и зажгла свечу на прикроватном столике. Проспект, который она сочинила, лежал на письменном столе. Другая книга, которую она этим утром позаимствовала в библиотеке лорда Аллендейла, была спрятана в платяном шкафу за шляпными коробками.

Жозефина знала людей, которые видели Коста-Хабичуэлу собственными глазами: ее отец и его сослуживцы-военные которые теперь все состояли при нем и разделяли его взгляды. Но есть еще Джон Райс-Эйбл, книгу которого Мельбурн читал, когда она нашла его в библиотеке. Возможно, мистер Райс-Эйбл мог ответить на вопросы, которые недавно начали беспокоить ее.

Она тихо села за письменный стол и открыла книгу на разделе о Центральной Америке.

Час спустя, когда свеча сгорела дотла, Жозефина прочитала раздел дважды. Она протерла глаза. Это не может быть правдой, сказала она себе, взяв проспект и перечитывая подчеркнутые ею фразы. Конечно, вряд ли ее отца, несмотря на его хвастовство, одарили раем, но Райс-Эйбл описал Коста-Хабичуэлу как ад.

— Он может лгать, — пробормотала она и встала, чтобы положить книгу в тайник.

Кто докажет, что его книга более верна, чем ее? То, что она никогда не видела Коста-Хабичуэлу собственными глазами, не означает, что ее описание — ложь. Раньше ее это не волновало. Отец в письмах сообщал, что именно хочет он вставить в проспект, и она это сделала. Этого было достаточно, чтобы получить ссуды. Но возможно, она кое-что приукрасила, слишком уж хорошо все это выглядело в проспекте.

Когда что-то кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, человек хоть на секунду задумывается. Если люди вкладывали капитал в облигации, не наведя справок, они глупы. Наверное, не надо было изображать Коста-Хабичуэлу такой совершенной. Но после возвращения отца из Шотландии затея из надувательства банка переросла в нечто большее. Отец продавал полным надежды людям участки земли, обманом заставляя их приобретать собственные могилы. Прочитав отчеты мистера Райс-Эйбла, Жозефина усомнилась, что описания ее отца хоть чем-то напоминали Коста-Хабичуэлу. О, теперь это имело значение — она, может быть, и воровка, но не убийца.

Что делать? Сообщить властям? Сказать Себастьяну? Еще можно броситься в Темзу. Есть и более безопасная альтернатива — ничего не делать. Позволить отцу загрузить суда переселенцами и отправить их через Атлантику. Если Мельбурн и мистер Райс-Эйбл правы, то, по всей вероятности, никто никогда не получит известий от поселенцев. А если кто-то и выживет, она и ее родители исчезнут с огромными деньгами задолго до того, как история получит огласку.

Ничего не делать. Это так просто. Она подозревала, что если верны худшие подозрения и любезный лорд Хейрек узнает об этом, то полученного богатства более чем достаточно, чтобы успокоить угрызения его совести. Герцог придаст их последующим усилиям в получении средств респектабельность.

Но если верно худшее, — а она склонялась к этому — и власти узнают об этом прежде, чем удастся бежать? Их не только посадят в тюрьму и отправят на каторгу. Их могут казнить.

Ее обдало леденящим холодом страха. Ничего не делать — это не выход, если Мельбурн поделится с кем-нибудь своими подозрениями. А почему ему этого не сделать? Он Гриффин, образец достоинства, легендарный защитник Англии. Да, они занимались любовью, но это мошенничество — вызов его принципам. И даже, если она мечтает оказаться с ним снова, почему она хоть на секунду должна поверить, что ее благополучие важнее для него, чем судьбы его соотечественников?

Себастьян хороший любовник, но это не означает, что он станет защищать ее. И то, что она считает его порядочным человеком, делает обстоятельства еще более рискованными для нее и родителей теперь, когда ее отец решил, что ста пятидесяти тысяч фунтов мало.

Нужно с кем-то поговорить. Нужно рассказать отцу о Себастьяне. Она надеялась, что отец или скажет ей, что Коста-Хабичуэла похожа на рай, и им нечего бояться, или что у него есть план защитить их. Защитить ее. Будто он мог защитить ее сердце.

Она спустилась вниз рано и застала родителей за завтраком. Но так нервничала, что у нее свело живот. Сначала она хотела задать вопросы об истинной природе Коста-Хабичуэлы. Только после этого она решит, что делать.

— Доброе утро. — Улыбнувшись, она подошла к буфету, хотя ее мутило от одной мысли о еде. Когда Гримм подвинул ей стул, она благодарно кивнула и села напротив матери. Король восседал во главе стола. — Гримм, пожалуйста, оставьте нас ненадолго, — продолжила она.

— Конечно, ваше высочество. — Дворецкий вышел вслед за двумя лакеями и закрыл за собой дверь. Через мгновение Жозефина и ее родители остались одни.

— В чем дело? — спросил отец. — Чарлз скоро будет здесь. У нас сегодня утром очень важный выход.

— Я знаю. — Жозефина собиралась с силами. — Отец, меня немного беспокоят наши следующие шаги. Думаю, нам нужно их обсудить.