Он снова повернул голову к девушке.

– Как погиб Харди?

Она ответила очень неохотно, и Шарп понял, что оттолкнуло ее от Эль Католико. Вовсе не его, Шарпа, поцелуй.

– Зачем ему золото?

Она пожала плечами, будто услышала дурацкий вопрос.

– Чтобы купить власть.

Сначала Шарп предположил, что она имеет в виду солдат, затем сообразил, что слова девушки надо понимать в буквальном смысле. От испанских армий не осталось и помина. Правительство (если его можно назвать правительством) отсиживается в далеком Кадисе, и у Эль Католико появилась неповторимая возможность основать на холмах старой Кастилии собственное королевство, феод, которому позавидовали бы средневековые бароны, понастроившие крепостей на приграничье. А там можно будет подумать и обо всей Испании – для такого безжалостного, неразборчивого в средствах человека не бывает ничего невозможного.

Шарп по-прежнему смотрел в глаза Терезы.

– Ты тоже хочешь власти?

– Я хочу, чтобы передохли французы, – с жуткой ненавистью произнесла девушка. – Все до одного.

– Тут вам без нас не обойтись.

Тереза пристально посмотрела на него, затем хмуро кивнула.

– Знаю.

Не закрывая глаз, он приблизил губы к ее лицу и поцеловал девушку. Ливень не унимался, в ручье поднималась вода, а скрип французских телег терзал уши. Тереза смежила веки, положила руку ему на шею и прижала его к себе, и он знал, что это не сон.

Она убрала руку и в первый раз улыбнулась ему.

– Вода поднимается, ты знаешь?

Шарп кивнул.

– Переправиться сможем?

Она взглянула на ручей и отрицательно покачала головой.

– Завтра. Если дождь сегодня кончится.

Шарпу уже доводилось наблюдать, с какой чудовищной быстротой выходят из берегов реки в этой холмистой стране.

Тереза показала на крепость.

– Можешь там переночевать.

– А ты?

Она вновь улыбнулась.

– А можно мне уйти?

– Да. – Он казался себе последним идиотом.

– Я остаюсь. Как тебя зовут?

– Ричард.

Тереза кивнула и посмотрела на крепость.

– Там надежно. Мы там часто останавливаемся. Чтобы закрыть вход, хватит десяти человек.

– А Эль Католико?

Она отрицательно покачала головой.

– Не рискнет. Он тебя боится. Будет дожидаться своих людей, они утром подойдут.

Вода в ручье поднималась на глазах, косые струи дождя и шквальные порывы ветра истязали долину. Испанская партизанка и английский офицер лежали по пояс в ручье, а мимо плелся французский обоз.

Войне придется подождать.

– Сэр!! Сэр!

Его трясли за плечо. Шарп открыл глаза и увидел серый рассвет и серые стены.

– Сэр. Все в порядке.

Девушка тоже проснулась и удивленно моргала, пока не вспомнила, где находится.

Он улыбнулся.

– Побудь здесь.

Шарп выбрался из закутка под лестницей, прошел мимо солдата, который его разбудил, и наклонился к пролому в южной стене башни. Заря походила на серый туман, превращала деревья в неясные пятна, стирала контуры берегов, но вдалеке все-таки различались несколько бурунов там, где вчера вечером их не было. Вода быстро спадала, скоро над поверхностью реки появятся камни брода Сан-Антон.

Сегодня перейдем, подумал Шарп и посмотрел на северные холмы, словно надеялся увидеть там английский или португальский разъезд. Вспомнился вчерашний обоз с пушками, и капитан в молчании постоял у пролома, напрягая слух – не донесется ли с юга громыхание лафетов огромных чугунных орудий.

Тишина. Осада португальской крепости еще не началась.

– Сэр! – В дверном проеме башни стоял лейтенант Ноулз.

– Да, лейтенант?

– Гости, сэр. Из долины подходят.

Шарп что-то невнятно буркнул, выпрямился, вышел следом за Ноулзом на внутренний двор, на ходу надевая портупею с палашом. Во дворе горел костер, вокруг стояли солдаты.

Офицер вопросительно посмотрел на них.

– Чай есть?

Кто-то пообещал принести кружку, и Шарп с Ноулзом поднялись на высокую стену на юго-восточном углу крепости Сан-Антон. Капитан посмотрел в долину, за ручей, где они с девушкой лежали по пояс в воде и где впервые едва не попались французским уланам.

– Э, черт! А ведь нас зауважали!

Со стороны Касатехады по дороге продвигалась кавалькада – весь отряд Эль Католико; среди партизанских сюртуков виднелся синий ментик Керси.

Шарп плюнул со стены.

– Не пускать, Роберт. Никого не пускать в крепость. Даже майора.

Шарпа знобило – мундир не успел высохнуть. Он снял палаш, развязал пояс, разделся донага и крикнул:

– А ну, побольше костер! Колючку собирайте, вон ее сколько.

Стрелок Дженкинс расстелил мундир и исподнее Шарпа на камнях у огня. Ричард дрожал, стоя с кружкой чая в руке и глядя на двести всадников – они направлялись к купе дубов, где провели ночь Эль Католико и его люди. Капитан поднял голову, увидел изорванные тучи и понял, что гроза ушла. Скоро будет жарко, ни облачка в небе… Любопытно, сколько в роте осталось воды?

– Сержант Мак-Говерн!

– Сэр?

– Шестерых к реке со всеми флягами.

Мак-Говерн посмотрел на Ноулза, затем снова на Шарпа.

– Уже сделано, сэр. По приказу лейтенанта.

– А. – Шарп глянул на Ноулза и буркнул: – Извините. Никто не мешал?

Ноулз отрицательно качнул головой.

– Все как вы сказали, сэр. Испанцы стерегут брод, а не крепость.

– Еда?

Ноулз печально вздохнул. Вопреки своему опыту он в глубине души надеялся, что ночь с Терезой смягчит утреннюю раздражительность командира роты.

– Только морские сухари, сэр, да и тех в обрез.

Шарп выругался и плеснул чайными опитками в сторону дубов, служивших укрытием Эль Католико.

– Ладно. Вычистить все оружие!

Не обращая внимания на ропот, он повернулся и уселся на стену. За ночь рота мало-мальски отдохнула, каждый солдат хоть и постоял в карауле, но и поспал несколько часов. Однако у людей не было ни времени, ни сил проверить оружие. Ночь прошла спокойно, под утро стих дождь, но холодный ветер не унимался, и Харпер развел небольшой костер под прикрытием полуразрушенной башни – запалил колючие кусты акации, что росли на старом крепостном дворе и лезли на камни, точно плющ.