– Позвоню обязательно.

С этим словами я спиной вперед вышел из квартиры, прикрыл за собой дверь, а потом направился к лестнице, напевая «Blue Suede Shoes»[25]и раздумывая, были ли глаза у Элвиса такими же синими, как мои.

Уильям

Шейри, обмякшая на моих руках, весила не больше шерстяного зимнего пальто. В ней осталось очень мало тепла, очень мало жизни. Если бы я разжал руки, то не удивился бы, увидев, как она медленно парит в воздухе. Нужно торопиться, иначе ее дух и в самом деле улетит прочь, но я не знал, чем окажется для девушки мое предложение – благодатью или проклятием. Согласится ли маленькая овечка пить кровь вместо того, чтобы отдавать ее? Надо привести Шейри в чувство, чтобы разъяснить этот вопрос. С другой стороны, не исключено, что выбора уже нет. Впрочем, я был уверен: Ридрек знал, что делал, когда подвел девушку к порогу смерти. Он – великий мастер изменять чужие судьбы.

Дейлод открыл дверь гаража и придержал ее, пропуская меня в дом.

– Ты нашел свою машину, – констатировал он, а потом принюхался. – Тут пахнет смертью. Она мертва?

Рейя, увидев у меня на руках очередную женщину, выскочила из комнаты и вернулась вместе с Мелафией, держась поближе к ней. Никто, похоже, не обрадовался еще одному чужаку в нашем доме.

– Она еще жива. Тарни прислал гроб для Оливии? – спросил я, направляясь в заднюю часть дома. Самый близкий путь к лестнице и моей спальне.

– Да, – ответила Мелафия. – Он там же, где все остальные.

– А Оливия не вернулась?

– Нет, капитан. И Джек тоже.

Надеюсь, Джек там, где я думаю. Ничего, кроме надежды, нельзя позволить себе, когда держишь в руках едва теплящуюся жизнь.

– Приготовь горячую ванну и помоги мне раздеть девушку. Едва я опустил Шейри в воду, ее ресницы затрепетали:

Тепло возвращалось, согревая умирающее тело. Маленькая овечка тихонько вздохнула и снова уплыла в неведомую даль. Я держал голову девушки над водой, аккуратно стирая кровь с ее кожи и волос, осторожно промывая маленькие раны на шее. Да, с ней славно поиграли – и не только Ридрек. Я провел пальцами по белому шраму, пересекавшему ее грудь. Моя собственная работа.

– Прости меня за Джека, – сказала Мелафия, – он… Я поднял руку, призывая ее к молчанию.

– Знаю. Ты была ему охранником, но не тюремщиком. В следующий раз запру его в гробу, и хватит об этом.

– Как скажешь, – кивнула она. – Но я уже сплела заклинание терпимости, которое заставит человека сидеть смирно даже на раскаленной сковородке.

Я это запомнил. Можно ссориться с мелкими колдунами, но никогда, никогда не следует злить могущественного адепта вуду.

Однако следовало вернуться к более насущной проблеме.

– Шейри? – прошептал я над ухом девушки. Она застонала и попыталась повернуть голову в мою сторону, но я удержал ее. – Шейри, открой глаза.

Веки дрогнули. Казалось, крохотные капли воды на ресницах тянут их вниз. Я слегка встряхнул девушку и повторил:

– Посмотри на меня.

Всегда покорная моей воле, она повиновалась. Маленькая овечка уставилась на меня, моргнув, чтобы сфокусировать взгляд. Чудесные янтарные глаза поблекли, их яркий оттенок словно бы выцвел. Обычно белая роговица была сейчас ярко-красной из-за разорванного сосуда. Очевидно, последствия борьбы с Ридреком. Я почувствовал, как пробуждается жажда крови…

– Пожалуйста, помоги мне. Он сказал, что ты меня спасешь…

Я пришел в бешенство. Ридрек отлично знал, на чем меня подловить.

– Ты согласна отказаться от жизни и поселиться во тьме? – спросил я.

– Просто хочу остаться с тобой. – Шейри выгнула спину, и ее груди выступили над поверхностью воды. Соблазняла меня, должно быть.

– Знаешь ли ты, кто я?

Она снова погрузилась в ванну. Тень замешательства проскользнула по ее лицу.

– О чем ты?

Я наклонился ближе, чтобы сомнений более не оставалось. А потом обнажил клыки.

– Нет!.. – тихо вскрикнула девушка, извиваясь в воде. – Не отдавай меня им!

По крайней мере, она запомнила зло, причиненное Ридреком. Я глубоко вздохнул, стараясь взять себя в руки, и выговорил то, что должен был сказать:

– Если ты станешь одной из нас, я сделаю все, чтобы защитить тебя. – Произнося эти слова, я знал, что Шейри будет в большей безопасности, оставаясь человеком, даже если это означает для нее смерть. Да и сам процесс превращения в вампира может убить маленькую овечку, поскольку с женщинами все намного сложнее, нежели с мужчинами. Я посмотрел ей в глаза.

– Я могу отпустить тебя, упокоить в мире. Хочешь ли ты этого?

Оставалась надежда, что Шейри ответит «да». – Хочу быть с тобой, – сказала она. Ее голос становился все тише. Глаза закрылись. Она снова уплывала. Черт!

– Принеси мне одеяло, – сказал я Мелафии. – Еще понадобятся стол и свечи для ритуала. Мы начнем, как только вернется Джек.

Я расстрою планы Ридрека: Шейри инициирует Джек. Если я сотворю вампира, Ридрек, моей создатель, умножит свои силы. Этого допустить нельзя. А вот если ритуал поведет Джек, он получит львиную долю жизненной энергии. Мне достанется гораздо меньше, а Ридреку – всего ничего.

Вернулась Мелафия с одеялом. Я вынул Шейри из воды и закутал девушку поплотнее, спасая от холодного воздуха.

– Идемте со мной, – сказал я Рейе и Дейлоду, потом отнес Шейри в ближайшую спальню. Рейя сняла покрывало, я положил мою бесчувственную овечку на простыни. – Побудьте здесь. Она должна оставаться в тепле. – Рейя с Дейлодом забрались на кровать и легли возле Шейри, согревая ее своими телами.

А после мы ждали, и ожидание затянулось надолго.

– Солнце встает, – сказала Мелафия и принялась задергивать шторы.

Я тоже чувствовал, как над миром растекается солнечный свет. Ощущал зуд на коже и гнетущий вес дневного светила. Мелафия подошла и встала передо мной, скрестив руки на груди. Где же, черт побери, носит Джека? Неужели Ридрек перехватил его? Или Джек опять валяет дурака вместо того, чтобы просто выполнить мою просьбу? Теряя последние остатки терпения, я отправился в спальню, где оставил Шейри.

Рейя и Дейлод свернулись возле нее – теперь уже в своем собачьем облике. Рейя лежала неподвижно и лишь следила за мной взглядом, пока я проверял пульс Шейри. Он был слабым, но сердце девушки еще стучало.

Я откинул одеяло, осторожно взял маленькую овечку на руки и понес в подвал – мимо мерцающих на алтарях свечей, мимо стола, на котором она умрет, чтобы затем восстать к новой жизни… Явилась Мелафия и открыла черный металлический гроб, предназначенный для Оливии, а я опустил туда Шейри и обложил ее подушками. Рейя запрыгнула в гроб и свернулась подле умирающей девушки.