В агрессивности японских планов по отношению к СССР в Москве не сомневались. Но для осуществления этих планов нужна была сильная, оснащенная современной техникой армия, а в начале 1930-х такой армии у империи не было. И сразу же после начала оккупации Маньчжурии в Японии начали разрабатываться и осуществляться программы по развитию военно-воздушных сил и механизации и моторизации армии. Поэтому второй основной задачей, поставленной в 1933-м и подтвержденной в 1935-м было: «Осуществление тщательного наблюдения за реорганизацией и наращиванием японских сухопутных войск и авиационных частей, которые могут быть направлены против Советского Союза». Эта задача была связана с первой, и касалась она в первую очередь планов войны против СССР, проблем реорганизации сухопутных войск и развития военно-воздушных сил, а также вопросов механизации и моторизации. Но для выполнения этой задачи нужно было добывать секретную военную информацию, а таких возможностей в 1933 году у Зорге еще не было. Поэтому эта задача могла быть поставлена, вероятно, летом 1935-го во время его второго визита в Москву, когда и состав группы расширился, и возможностей для получения секретной информации у Зорге стало больше.

Информация Зорге касалась, в основном, общих военных проблем империи. Данные по маньчжурскому плацдарму и Квантунской армии были отрывочными и неполными. Но эта информация перекрывалась большим объемом разведывательных данных, которые поступали в Хабаровск от источников тактической агентурной разведки 4-го (разведывательного) отдела штаба ОКДВА. Сеть тактической агентурной разведки очень плотно накрывала всю Маньчжурию и Корею, и о численности, вооружении и дислокации японских частей в этих районах в Хабаровске знали все. Чтобы убедиться в этом, достаточно просмотреть комплекты разведывательных сводок штаба ОКДВА за 1934—1935 годы, подписанных начальником разведотдела Карповым. Эта фамилия была псевдонимом будущего героя Сталинграда и Берлина Маршала Советского Союза Чуйкова.

Третьей по важности задачей Зорге считал изучение и анализ японо-германских отношений, которые после прихода Гитлера к власти должны были стать более тесными. В начале 1933-го, когда разрабатывался план операции, слишком рано было предсказывать тесное сближение между этими двумя странами, направленное против СССР. Возможности получения конкретной информации по этой проблеме в германском посольстве также не просматривались. Никаких подходов к посольству в 1933 году Зорге также не имел. Очевидно, задача была сформулирована летом 1935-го, когда тесное сближение двух агрессоров в будущем уже ни у кого не вызывало сомнений. Но тогда этой проблемой занимались не только разведчики, но и наши дипломаты в Берлине и Токио. Причем дипломаты информировали не только свое руководство, но и руководство Наркомата Обороны. Такая дублирующая информация позволяла дать более точную оценку разведывательной информации, поступающей от Зорге.

Вот только один пример. В апреле 1934 года Полпредство СССР в Германии направило в Москву обзор информации на тему: «Германия и Япония в освещении германской фашистской прессы». В предисловии говорилось: «Предполагаемый очерк представляет продолжение той серии работ по изучению восточной политики германского фашизма, которая в 1933 году была начата в Полпредстве». В обзоре рассматривались историческое и идеологическое обоснование германо-японской дружбы, проблема угрозы коммунизма, оправдание японской агрессии на материке и политическая поддержка Японии в ее внешней политике. Солидное исследование на 40 страницах охватывало весь спектр германо-японских отношений.

Четвертой задачей было: «Непрерывно добывать сведения о японской политике в отношении Китая». Это было продолжением разведывательной и аналитической деятельности, которую Зорге проводил в Китае, но уже на новом месте и с японских позиций. В Москве считали, что взаимоотношения Японии и СССР во многом зависят от того, как будет развиваться политика империи в отношении к этой огромной страны. Ухудшение этой политики и возможный конфликт между двумя странами, а такая возможность не исключалась, означали поворот японской агрессии на континенте с севера на запад и ослабление угрозы дальневосточных границ. Японо-китайская проблема была хорошо известна Зорге, и продолжением ее исследования он мог заняться сразу же по приезде в Японию. Вполне возможно поэтому, что эта задача была сформулирована и поставлена перед ним еще в 1933 году.

К этой задаче примыкала и проблема политики Японии по отношению к Англии и США. В середине 1930-х до начала японо-китайского конфликта в Москве верили в возможность войны Японии с Советским Союзом при поддержке Англии и США. Такие опасения, особенно после инцидентов на границах в 1935—1936 годах, были. И только после августа 1937-го, когда острие японской агрессии было повернуто на Запад, в Москве поняли, что угроза нападения на Дальний Восток при поддержке Англии и США отодвигается в далекое будущее. Но в 1935-м, а эта задача ставилась именно тогда, обстановка в этом районе была достаточно тревожной.

Шестой задачей было: «Постоянно следить за ролью военных в определении внешнеполитического курса Японии, уделяя пристальное внимание тем тенденциям в армии, которые влияют на внутреннюю политику…» Своевременность постановки этой задачи наглядно проявилась после путча 26 февраля 1936 года. Эта задача была поставлена потому, что японские военные играли главную роль во всех областях японской политики, особенно в иностранных делах. После начала захвата Маньчжурии влияние армии на все стороны жизни Японии резко возросло, и это очень тревожило Москву. Причиной такой обеспокоенности было и то, что начиная с русско-японской войны японские военные лидеры считали Россию, а затем Советский Союз своим реальным противником на азиатском континенте. В 1935 году, когда ставилась эта задача, в Разведупре не предполагали, что к 1941 году на политическую арену выйдет другая мощная военная сила – военно-морской флот империи.

И, наконец, последней, седьмой, задачей было наблюдение за развитием тяжелой, и в первую очередь военной, промышленности. Сухопутные войска были слабо оснащены новейшей военной техникой, и Япония значительно отставала от таких развитых стран, как США, Англия, Франция, Германия. Автомобильная и тракторная промышленность, а также производство самолетов, танков, тяжелой артиллерии были развиты очень слабо. Поэтому развитию военной промышленности уделялось первостепенное значение. И Москве было очень важно знать, с какой военной техникой придется столкнуться дальневосточным дивизиям на полях Маньчжурии в будущей войне.

Таковы были задачи, разработанные для операции «Рамзай». Конечно, невозможно было в 1933-м поручить группе выполнение всех семи задач. И объем работы был слишком велик, и группа была вначале малочисленной. Да и первоначально определенный срок командировки в два года (по утверждению западных авторов) не позволял выполнить в полной мере весь объем задач. Так что из семи пунктов разведывательной программы, о которых писал Зорге, в 1933-м было намечено не более трех. Остальные пункты были добавлены уже летом 1935-го, через полтора года после начала работы, когда и состав группы был другим, и условия работы Зорге изменились в лучшую сторону.

Несколько слов о людях, с которыми встречался Зорге при разработке операции. В своих записках он писал: «Радек из ЦК партии с согласия Берзина подключился к моей подготовке. При этом в ЦК я встретился с моим старым приятелем Алексом. Радек, Алекс и я в течение длительного времени обсуждали общие политические и экономические проблемы Японии и Восточной Азии…» Карл Радек был тогда начальником бюро международной информации ЦК ВКП(б). В этой организации концентрировалась вся международная информация, приходящая в Москву как по каналам ТАСС («Бюллетени иностранной информации не для печати»), так и из Наркоминдела. Лев Борович работал у Радека ответственным секретарем. Оба они были очень информированными людьми и прекрасно разбирались во всех международных проблемах.