– Внутри тепло и безопасно, – бросила Куга.

Синеволосая понимала, что своим замечанием ставит под сомнение выводы Грозного, но не сумела удержаться и не поддеть соперницу.

– Кто-нибудь обязательно вышел бы, – примирительно сказал Рыжий. – На разведку.

– Истоптал бы траву, как стадо стерчей, – подхватила Куга.

– Я предлагаю закончить с болтовней, – грубо оборвала синеволосую Привереда. – Надо пойти и посмотреть. А если внутри кто есть, он давно подал бы знак.

Путники совещались в тридцати шагах от цеппелей, и логичное замечание Привереды поставило в споре точку. Все посмотрели на Грозного.

– Войдем через гондолу «Изабеллы», ее лобовое стекло разбито, и мы без труда попадем внутрь, – негромко произнес он, внимательно оглядывая притихших спутников. – Рыжий пока останется снаружи, приглядит за окрестностями.

– Но…

– Мы будем исследовать цеппели долго, так что успеешь побродить по коридорам, – не допускающим возражений тоном произнес Грозный, отбив у Рыжего всякую охоту спорить.

– Идем? – Пальцы Куги слегка подрагивали, однако девушка старательно демонстрировала оптимизм и готовность отправиться хоть к пришпе в пасть.

– Не торопись. – Грозный помолчал. – Во-первых, если увидите тела, не пугайтесь и не паникуйте: трупы в данной ситуации дело нормальное. Во-вторых, будьте осторожны: столкновение могло разрушить конструкции, и я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас переломал ноги. Не лезьте в опасные места, даже увидев там что-нибудь интересное.

– Что именно интересное?

– Хороший вопрос, – кивнул Грозный. – Чтобы выжить, нам понадобятся одеяла и теплая одежда. Берите любую подходящую, желательно не очень тяжелую. Будет здорово, если отыщете рюкзаки или удобные сумки. Чемоданы и саквояжи брать в крайнем случае…

– Разве мы не останемся здесь? – удивилась Куга.

– Этот вопрос мы обсудим позже, – недовольно ответил Грозный. – Следующие цели: еда, специи – мне не понравилось есть мясо без соли, – спички, зажигалки, веревки, электрические фонари, лекарства, инструменты и оружие. Все это нужно, чтобы выжить, а потому не стесняйтесь: если мертвец держит в руке банку консервов – берите ее, не задумываясь.

– Мы должны рыться в чужом багаже?

– А еще в чужих шкафах и сумках, – подтвердил Грозный.

– Говоришь так, словно тебе не впервой.

– Говорю так, потому что вижу перед собой не цеппели, а склад полезных вещей.

– И кладбище, – буркнула Привереда.

– У нас нет возможности быть сентиментальными, – поддержал Грозного Рыжий.

– Помимо того, что я перечислил, несите все, что покажется интересным и полезным, – закончил Грозный. – Собирать украшения и деньги не советую – мы не мародеры.

– А кто? – поинтересовалась Куга.

– Мы забираем то, что нам необходимо, у того, кому это не нужно.

– Пройдите, пожалуйста, в пассажирский салон.

– Извините, офицер, но мне хотелось бы…

– К сожалению, синьор, есть четкие правила: во время перехода пассажиры должны находиться в пассажирском салоне или в своих каютах.

– Я хочу пройти в кают-компанию.

– Вы летите первым классом?

– Нет.

– В таком случае вы должны вернуться в пассажирский салон. До перехода осталось около десяти минут, и я вынужден настаивать…

Инженеры всех развитых миров Герметикона применяли стандартные, давным-давно разработанные и доказавшие свою надежность конструктивные решения, а потому переплетенные корабли отличались один от другого исключительно отделкой. «Изабелла» и внутри выглядела весьма и весьма простенько: переборки покрашены в светло-серый цвет, лестницы без изысков, дешевые плафоны и грязные полы. Этот пассер брал на борт около четырехсот пассажиров, но предназначался для коротких – не более пятнадцати часов – полетов. Его огромные салоны были оборудованы исключительно сидячими местами, а единственная каюта первого класса находилась в самом конце небольшой гондолы, рядом с каютами капитана и старпома. Такие цеппели, как правило, загружались недалеко от точки перехода, быстро достигали ее и прыгали в сферопорт нужной планеты, где и высаживали не успевших слишком устать от некомфортабельного путешествия пассажиров. Иногда пассеры совершали и два перехода за рейс, но не более. Другими словами, вместительная «Изабелла Та» предназначалась для людей небогатых, чем и отличалась от «Белой стрелы». Пассажирский отсек верзийского цеппеля был разделен на небольшие, но удобные каюты, а практически вся длиннющая, двухпалубная гондола оказалась «территорией роскоши» – салоном первого класса. Ковровые дорожки в коридорах, стеновые панели из вурийского кедра, картины, кожаная мебель в большой кают-компании – «Белую стрелу» выбирали путешественники состоятельные, привыкшие летать с удобствами.

Одинаковые по конструкции пассеры были разными внутри, однако злая выходка Пустоты превратила их в единое целое. В точке пересечения узкие коридоры каатианского цеппеля вели в дорогие каюты верзийцев, и наоборот, ковровые дорожки переходили в истоптанные полы, а дорогие светильники соседствовали с дешевыми плафонами. Гондолы остались нетронутыми, но самое интересное для путников хранилось внутри: в багажных отделениях и грузовых отсеках, а потому им предстояло исследовать все закоулки чудовищного лабиринта.

– Я уже заблудилась, – пожаловалась Куга, едва поднявшись на пассажирскую палубу.

– Не заходи в технические помещения, и все будет в порядке, – порекомендовал Грозный. – В крайнем случае – кричи, и мы тебя найдем.

– А можно я пойду с тобой?

– Нужно проверить как можно больше помещений, так что лучше разделиться.

Электричество не подавалось, многие коридоры и каюты оставались в глухой тени, и этот факт не добавлял девушке оптимизма.

– Ищи фонари, – посоветовал Грозный. – Или держись освещенных мест.

– А если кого-нибудь из нас накроет Знак? – облизав губы, спросила Куга. – Что тогда?

– Тогда его сначала поднимет за пределы атмосферы, а потом крепко шмякнет о землю.

– Грозный!

– Хватит болтать!

Огромные цеппели «для простолюдинов» набиты пассажирами, как бочка – сельдью. Куда ни бросишь взгляд – люди, люди, люди… Сидят на лавках, бездумно таращась на окружающих или пытаясь дремать, ходят по салонам в поисках знакомых или собеседников, толпятся у иллюминаторов, молчат, ругаются и обмениваются впечатлениями. Кажется, что от них никуда не скрыться, однако люди опытные прекрасно знали, что в гондолу простолюдинам хода нет, и не боялись быть замеченными.

– Пусто, – прошептал плечистый Стиг.

– Пусто, – так же тихо доложил Том.