процедил сквозь зубы доктор Брюнель, стоя рядом с ним, – вашего отца надо было перевезти в первую очередь. А они зря волнуются, мы займемся всеми. Вы готовы к дождю? А к журналистам?» – язвительно добавил он.

Военный навалился на весла, и едва шлюпка отплыла от здания, на них обрушилась стена дождя. Сотни людей, стоя на металлических мостках, снимали происходящее фотоаппаратами и кинокамерами. Полиция пыталась сдерживать толпу журналистов. Некоторые, заметив на борту врача в белом халате, закричали, привлекая его внимание. Доктор Брюнель пояснил, что многие критикуют эту запоздалую эвакуацию. Но никто же не знал, что Сена будет подниматься так быстро. Линден в курсе, что сейчас она поднимается на три сантиметра в час? Все дружно ругают Дирекцию государственных больничных учреждений. Линден увидел перед собой лодку с отцом: военные тащили ее к твердой земле, которая начиналась за бульваром Виктор. Выйдя на балкон или свесившись из окон, зеваки наблюдали за этой странной процессией. Ему очень хотелось поснимать, но фотоаппарата с собой не было.

Ближе к площади Порт-де-Версаль воды стало заметно меньше, и они смогли выйти на тротуар. Выстроившись в ряд, стояли машины скорой помощи, и возле каждой из них под зонтами ждали врачи и медсестры. Доктор Брюнель проворно пробирался сквозь толпу, а Линден следовал за ним. Шестеро пожарных подняли стеклянный саркофаг и перенесли Поля в медицинский фургон. Глаза отца были по-прежнему закрыты, в утреннем свете кожа казалась особенно бледной. Доктор Брюнель поздоровался с врачами и медсестрами, что-то у них спросил, и те закивали: да, все они работают у профессора Мажерана, они готовы отвезти больного в больницу Кошен. Доктор Брюнель повернулся к Линдену, представил его. Линден забрался в машину, где стояли носилки с отцом. Улыбаясь, врач протянул ему руку; он счастлив позаботиться о Поле Мальгарде и искренне надеется, что с ним будет все в порядке. Линден может не сомневаться: отец в надежных руках. Когда пикап с отцом и сыном на борту тронулся с места, доктор Брюнель вскинул руку в прощальном жесте и ушел. «Скорая помощь» направилась по улице Реймона Лоссерана, потом через площадь Данфер-Рошро. На улицах возле кафе стояли длинные очереди. Линден догадался: люди ищут, где бы подзарядить мобильники. Впервые он видел собственными глазами, какой ущерб нанесло наводнение половине Парижа. До этого только по телевизору: там показывали, как несчастные семьи входят в свои квартиры, превратившиеся в грязные свалки.

Вход в больницу Кошен был с улицы Сен-Жак, Линден хорошо знал Латинский квартал еще с тех пор, как жил на улице Брока. Эта старая больница состояла из нескольких зданий, Линден с облегчением подумал, что они затоплены не будут. Его провели в левое крыло на шестой этаж и предложили подождать. Опять ждать. В последние дни он только и делал, что ждал. Впрочем, с его-то профессией он к этому привык: фотография – это удачно застигнутый момент, искусство поймать чудо в видоискатель. Терпению он научился, но это ожидание было совсем другим. Его терзала тревога, и он не знал, как с ней справиться. Он шагал взад-вперед по коридору, мокрые ботинки попискивали, соприкасаясь с линолеумом. Больница была другой, а неприятный запах все тем же. Он надеялся, что отцу дадут отдельную палату. Вокруг него ждали другие люди, некоторые в креслах-колясках. Казалось, все они пропитаны тревогой, как почва влагой. Наверняка и он производил такое же впечатление, а как иначе? Не в силах усидеть на месте, он продолжал нервно ходить. Когда он нажимал на кнопки телефона, то чувствовал направленные на него злобные взгляды. Сестре, матери и Мистраль он послал эсэмэски с одним и тем же текстом: «Мы в больнице Кошен. Всё в порядке. Ждем врача».

Со вчерашнего дня накопилось несколько писем: новые контракты, новые поездки. Он еще ни на одно не ответил. Он задавался вопросом, как справляются Марлоу, Деб и Стефан. Сегодняшний день был сложным для его команды. По плану они должны делать портрет одной молодой сенаторши для журнала «Тайм». Она до сих пор отказывалась фотографироваться в семейном окружении и согласилась, лишь когда ей пообещали Линдена Мальгарда. Фотосессию он планировал заранее, и Марлоу даже побывал у нее, чтобы обследовать дом. Они собирались делать фотографии в большой светлой кухне, вместе с мужем и маленькими детьми. Интересно, она отменила сеанс? Ему даже в голову не пришло поинтересоваться у своего агента. Наверняка в последний момент Рашель наняла другого фотографа. Линден подумал, а как отреагировала сенаторша? Ему следовало бы написать ей, объяснить ситуацию с отцом. Но с этой субботы, когда случился приступ у Поля, Линден не мог сосредоточиться ни на чем другом: он успеет подумать об этом позже. Единственное, что сейчас имело для него значение, – это его тревога, его боль, его любовь к отцу.

Связь с интернетом была медленной и капризной, появлялась и неожиданно исчезала, как луч солнца, который вдруг робко выглядывал из-за туч. Париж оказался парализован. Причем в это состояние он входил постепенно, ничего общего с весьма зрелищным циклоном, который внезапно обрушивается на юг Франции, или, к примеру, с ураганом «Сэнди» в Нью-Йорке в октябре 2012-го, вызвавшим резкий подъем воды. Линден прекрасно помнил об этом, хотя его, жившего в Верхнем Вест-Сайде, это и не затронуло. То, что происходило сейчас, не ошеломляло и не поражало своим размахом, не угрожало ничьей жизни напрямую. Истинный враг – это стоячая вода, которая разрушает все, что под ней оказывается. Если камень еще может сопротивляться, то металл подвергается коррозии, гипс крошится, бумага и дерево гниют. Теперь Линден, как и большинство парижан, знал, что вода уйдет не сразу. Когда же наконец это начнется, она, достигшая наивысшей точки, будет отступать медленно. Последствия окажутся длительными и мучительными. Понадобятся недели, а то и месяцы, чтобы жизнь вошла в нормальное русло. Линден вспомнил того специалиста, который утверждал, что Париж поставят на колени.

Стоя у окна, Линден смотрел на промокший от дождя угрюмый двор. Он получил сообщение от Мистраль, она скоро должна была подойти. Он назвал номер здания и этаж. По непонятным причинам интернет лучше ловил возле окна. Почему он набрал в Гугле имя отца? И принялся смотреть все ссылки и картинки с упоминанием Поля Мальгарда. Были там статьи, которые он уже видел, например, про конференции, симпозиумы и конгрессы, в которых участвовал отец, но он нашел и нечто новое для себя. Он с любопытством прочел, что несколько лет назад в Беркли, в Калифорнии, манифестанты разделись догола, протестуя против уничтожения эвкалиптов, их собирались срубить якобы для того,