— Так.

— Затем Кристин Дорсетт-Делакруа, имя матери на свидетельстве о рождении Шейлы. Проверил ее номер социального страхования и выяснил, что теперь она Кристин Дорсетт-Уотерс. Живет в Палм-Спрингс. Должно быть, уехала, чтобы начать другую жизнь. Новая фамилия и все такое прочее.

Босх кивнул.

— Ознакомился с делом о разводе?

— Да. Она подала на развод с Самьюэлом Делакруа в семьдесят третьем году. Мальчику тогда было около пяти лет. Ссылалась на оскорбления словами и действием. Конкретных фактов нет. Дело до суда не дошло, и они не всплыли.

— Он не противился расторжению брака?

— Похоже, была заключена сделка. Самьюэл получал попечение над обоими детьми и давал согласие на развод. Все тихо-мирно. Дело толщиной в двенадцать страниц. А я видел дела толщиной в двенадцать дюймов. Например, собственное.

— Если Артуру было пять... по словам антрополога, некоторые повреждения появились раньше.

Эдгар покачал головой:

— В выписке говорится, что брак пришел к концу тремя годами раньше, и они жили раздельно. Так что, видимо, она ушла, когда мальчику было около двух лет — как и сообщила Шейла. Гарри, ты обычно не называешь жертву по имени.

— Да, и что?

— Просто указываю тебе на это.

— Благодарю. Что-нибудь еще есть в деле?

— Это почти все. Я сделал копии, если они тебе нужны.

— Так, а что с другом-скейтбордистом?

— Отыскал и его. Он все еще проживает в Лос-Анджелесе. Но тут есть проблема. Я проверил обычные банки данных и обнаружил трех Джонов Стоксов примерно этого возраста. Двое живут в Долине, оба приличные люди. Третий — беспутный тип. В юности — многократные аресты за мелкие кражи, угоны машин, взломы, хранение наркотиков. Пять лет назад с ним в конце концов устали нянчиться и отправили в Коркоран на пятилетний срок. Он отбыл два с половиной года и получил условно-досрочное освобождение.

— Ты говорил с его инспектором по надзору? Стокс еще на учете?

— Нет, с учета Стокса сняли два месяца назад. Инспектор не знает, где он.

— Черт.

— Да, но я заставил его ознакомить меня с биографией этого клиента. Там говорится, что детские годы Стокса прошли главным образом в Уилшире. Он попадал в приюты и сбегал из них. Попадал в неприятности и выкручивался из них. Это явно тот парень.

— Инспектор полагает, что он все еще в Лос-Анджелесе?

— Да, думает так. Только его нужно найти. Я уже отправил патрульных по его последнему известному адресу — он съехал оттуда, как только окончился надзор.

— Значит, бесследно исчез. Замечательно.

Эдгар кивнул.

— Нужно будет показать его по телевизору, — промолвил Босх. — Начни с...

— Уже все сделал, — сказал Эдгар. — Кроме того, отпечатал объявление и недавно отдал Манку. Он обещал, что его будут зачитывать на перекличках. Еще я заказал пачку фотографий для противосолнечных козырьков.

— Превосходно.

Босх был поражен. Заказ фотографий Стокса, чтобы прикрепить их на противосолнечные козырьки патрульных машин, был тем дополнительным шагом, который Эдгар обычно не трудился делать.

— Мы найдем его, Гарри. Не знаю, что это нам даст, но найдем.

— Стокс может оказаться главным свидетелем. Если Артур — то есть жертва — когда-нибудь жаловался ему, что отец его бьет, это показание будет для нас очень важно.

Было уже почти два. Босху хотелось действовать не покладая рук. Самым неприятным временем для него было ожидание. Он места себе не находил, дожидаясь лабораторных результатов или сведений от других полицейских.

— Что делаешь вечером? — спросил он Эдгара.

— Вечером? Ничего особенного.

— Сын сегодня с тобой?

— Нет, он у меня по четвергам. А что?

— Хочу поехать в Палм-Спрингс.

— Сейчас?

— Да, поговорить с этой бывшей женой.

Эдгар взглянул на часы. Босх знал, что даже если они отправятся немедленно, то вернутся уже поздно.

— Я могу поехать сам. Только дай мне адрес.

— Нет, я с тобой.

— Ты уверен? В этом нет необходимости. Я просто не хочу ждать у моря погоды, понимаешь?

— Да, Гарри, понимаю.

— Тогда пойду поставлю в известность Биллетс, — промолвил Босх.

Больше половины пути по пустыне до Палм-Спрингс они проехали молча.

— Гарри, — сказал Эдгар, — ты не разговариваешь.

— Да, — кивнул Босх.

Долгое молчание их никогда не тяготило. Всякий раз, когда у Эдгара возникало желание его нарушить, Босх понимал, что напарника что-то беспокоит и он хочет об этом побеседовать.

— Что тебя волнует, Эдгар? Дело?

— Нет, приятель, ничего не волнует. Я спокоен.

— Ну и отлично.

Они проезжали мимо фермы с ветряной мельницей. Воздух был неподвижен. Крылья не вращались.

— Твои родители жили вместе? — спросил Босх.

— Да, все время, — ответил Эдгар и рассмеялся. — Думаю, они иногда жалели об этом, но терпели до конца. Видимо, так оно и бывает. Выживает сильнейший.

Босх и Эдгар были разведены, но редко говорили о своих неудачных браках.

— Гарри, я слышал о тебе и «сапожке», О вас все болтают.

Босх кивнул. Вот на какую тему хотел побеседовать Эдгар! Новичков в управлении часто называли «сапогами». Происхождение этого прозвища оставалось неясным. Одни думали, что оно связано с учебными лагерями для новобранцев, другие видели в нем саркастический намек на то, что новички являются дополнительной опорой старой системы.

— Я только хочу сказать, приятель, будь осторожен. Ты старше ее по званию, понимаешь?

— Да, понимаю.

— Судя по тому, что я видел и слышал, она такого риска стоит. Но все равно осторожность не помешает.

Босх промолчал. Через несколько минут они миновали дорожный указатель, гласивший, что до Палм-Спрингс девять миль. Надвигались сумерки. Босх надеялся постучать в дверь Кристины Уотерс еще дотемна.

— Гарри, возьмешь на себя лидерство, когда приедем?

— Хорошо.

В Палм-Спрингс, они купили карту города на заправочной станции, добрались до бульвара Фрэнка Синатры и покатили по нему в сторону гор. Судя по карте, улица, где жила Кристин Уотерс, находилась там.

Из сторожки появился охранник и с усмешкой посмотрел на их служебную машину.

— Вы, ребята, заехали не на свою территорию.