На столе лежали два служебных пакета. В первом оказалось заключение Голлиера. Босх отложил его, чтобы прочесть позднее. Второй поступил из научно-исследовательского отдела. Босх вспомнил, что не позвонил Джесперу относительно скейтборда.

Собираясь вскрыть пакет, Босх увидел, что он лежал поверх сложенного листа бумаги на табель-календаре. Развернул его и прочел краткое послание. Понял, что оно от Джулии, хотя подписи под ним не было.

Где ты, крутой парень?

Он забыл, что просил ее приехать до начала смены. Улыбнулся записке, но остался недоволен своей памятью. И вспомнил о предупреждении Эдгара соблюдать осторожность в отношениях с Джулией.

Босх убрал записку в ящик стола. Подумал, как воспримет Джулия то, о чем он хотел поговорить. Несмотря на смертельную усталость, ждать завтрашнего дня ему не хотелось.

В пакете из НИО лежало экспертное заключение Джеспера на одной странице. Босх быстро просмотрел его. Джеспер подтверждал, что скейтборд изготовлен фирмой «Кост бордс», находившейся в Хантингтон-Бич. Данная модель называлась «Кост борд». Ее выпускали с февраля 1978 года до июня 1986-го, когда перемены в оформлении привели к небольшому видоизменению передней части.

Отметив соответствие этих дат временным рамкам дела, Босх прочел последний абзац, где все они ставились под сомнение:

Подвески шасси представляют собой конструкцию, которую фирма «Кост бордс» начала использовать в мае 1984 года. Графитовые колеса тоже указывают на поздние сроки. Они стали широко применяться в этой отрасли только в середине восьмидесятых. Однако поскольку подвески и колеса взаимозаменяемы и часто меняются скейтбордистами, установить точную дату выпуска данного скейтборда невозможно. До появления дополнительных данных самое верное определение времени его изготовления — в промежутке между февралем 1978-го и июнем 1986 года.

Босх положил заключение в конверт и спрятал в письменный стол. В нем не было окончательного вывода, но данные, которые приводил Джеспер, склоняли Босха к мысли, что скейтборд не принадлежал Артуру Делакруа. Он считал, что заключение дает больше оснований для оправдания Николаса Трента, чем для обвинения его в смерти мальчика. Утром Босх отпечатает отчет со своими выводами и отдаст лейтенанту Биллетс, чтобы та отправила его вверх по инстанции в канцелярию Ирвинга.

Словно подчеркивая конец этой линии расследования, громко хлопнула задняя дверь. Послышались громкие мужские голоса, полицейские выходили в ночь. Перекличка кончилась, и на охрану порядка заступали свежие силы, в голосах его блюстителей звучала бравада «мы-против-них».

Босх выключил свет, несмотря на распоряжение начальника полиции, и зашел в дежурную часть. В маленьком кабинете оказалась двое сержантов. Ленков сдавал дежурство, Реншо только что заступила на смену. Оба удивились появлению Босха в столь поздний час, но интересоваться, что он делает в отделении, не стали.

— Есть какие-то сведения о Джонни Стоксе? — спросил Босх.

— Пока нет, — ответил Ленков. — Но мы ищем. Объявляем о нем на перекличках, в машинах есть его фотографии. Так что...

— Дадите мне знать.

— Немедленно.

Реншо утвердительно кивнула.

Босх хотел спросить, вернулась ли с патрулирования Джулия Брейшер, но промолчал. Поблагодарил сержантов и вышел в коридор. Разговор казался странным, им как будто не терпелось от него отделаться. Он догадывался, что дело тут в слухах о Джулии и о нем. Может быть, они знали, что Джулия должна вернуться, и не хотели видеть их вместе. Ведь в таком случае при своих инспектирующих должностях стали бы свидетелями нарушения политики руководства. Хотя это правило было незначительным и редко приводило к применению мер, его нарушений лучше было не замечать.

Босх вышел из задней двери на автостоянку. Он понятия не имел, где Джулия — в раздевалке, еще не вернулась или уже уехала. Вечерние смены были длительными. Патрульные не возвращались в участок, пока дежурный сержант не высылал им замену.

Он увидел машину Джулии и понял, что не прозевал ее. Вернулся к отделению, чтобы занять место на скамье «код семь». Но когда подошел к ней, Джулия уже сидела там. Ее волосы выглядели слегка влажными — после душа, наверное. Она была в линялых джинсах и свитере с длинными рукавами и глухим воротником.

— Ты был в здании, — сказала Джулия. — Я посмотрела, что свет погашен, и подумала, что, очевидно, разминулась с тобой.

— Только не сообщай начальству про погашенный свет. Джулия улыбнулась, и Босх сел рядом с ней. Ему хотелось коснуться ее, но он сдержался.

— И про нас.

Она кивнула:

— Конечно. Уже многие знают, так ведь?

— Да. Я хотел с тобой об этом поговорить. Можешь позволить себе выпить?

— Разумеется.

— Пошли пешком в «Кошку и скрипку». Я устал сегодня сидеть за рулем.

Вместо того чтобы пройти через отделение, они отправились длинным путем мимо автостоянки и вокруг здания. Миновали два квартала до бульвара Сансет, потом еще два до пивной. По пути Босх извинился, что не встретил Джулию в сыскном отделе, и объяснил, что пришлось ехать в Палм-Бич. Джулия почти не раскрывала рта, лишь кивала, слушая его объяснения. О главном они не разговаривали, пока не добрались до пивной и сели в кабинке возле камина.

Оба заказали по пинте «Гиннесса», потом Джулия сложила руки на столе и сурово уставилась на Босха.

— Гарри, пиво сейчас принесут. Я приму от тебя это угощение. Но должна предупредить: если предложишь нам быть просто друзьями, то у меня уже достаточно друзей.

Босх не смог сдержать широкой улыбки. Ему нравилась смелость этой женщины, ее прямота. Он покачал головой.

— Нет, Джулия, я не хочу быть твоим другом. Совершенно не хочу.

Босх протянул руку и сжал запястье Джулии. Оглядел пивную, желая убедиться, что никто из отделения не зашел сюда выпить после смены. Знакомых лиц не увидел и снова обратил взгляд на Джулию.

— Чего я хочу, так это быть с тобой. Как прежде.

— Я тоже.

— Только нам требуется осторожность. Ты работаешь недавно. Я знаю, как разносятся сплетни, так что здесь моя вина. Нам не следовало оставлять твою машину на стоянке отделения в ту первую ночь.

— Да пошли они все, если не понимают шуток!

— Нет, это...

Босх подождал, пока официантка поставит кружки на маленькие картонные подставки с фирменным знаком «Гиннесс».

— Нет, Джулия, это серьезно, — продолжил он, когда официантка удалилась. — Если мы хотим сохранить наши отношения, нам следует быть осторожными. Уйти в подполье. Больше никаких встреч на скамье, никаких записок, ничего подобного. Нам даже нельзя больше появляться здесь, потому что сюда заходят полицейские. И подполье нужно глубокое. Мы встречаемся за пределами отделения.

— Ты так говоришь, будто мы шпионы какие-то.