— Дурак тот, кто с открытыми глазами идет навстречу гибели.

Нандалее почувствовала, что все симпатизируют Хорнбори. Собравшиеся здесь карлики не любили Амаласвинту. Вне сомнений, им нравилось лежать в ее постели, но как только они уходили оттуда, карлица начинала вселять в них страх. Она была слишком богата, слишком могущественна, слишком самоуверенна для карлицы.

Амаласвинта подошла к задрапированному сундуку.

— А теперь мы подходим к кульминации нынешнего вечера, — она приподняла краешек ткани. — Здесь скрывается ни много ни мало, а наше будущее. И это должно быть будущее, построенное на наших собственных силах, а не на крови драконов, — и она драматичным жестом отбросила ткань в сторону.

У Нандалее перехватило дух. Под тканью скрывался не сундук, а клетка. В ней лежал прикованный эльф. Он был обнажен, тело его было истерзано, отмечено побоями и ожогами. Вокруг его шеи красовалось железное кольцо. Цепь, продетая через петлю на кольце, заставляла его держать голову на полу клетки, так что он одной щекой лежал на полу. Руки его были связаны за спиной, вторая цепь тянула их кверху, от чего у него едва не выворачивались суставы. Лицо худощавого эльфа смотрело в сторону, но Нандалее узнала его с первого взгляда. Это был Дуадан, ее приемный отец, старший в клане Бегущих с ветром.

Вокруг нее послышались взволнованные перешептывания, но Нандалее не могла разобрать ни слова. Она чувствовала себя словно погруженной в воду. Мир изменился. Казалось, все находится где-то вдали. Были только она и Дуадан, видящий ее народа, друг-отец.

Нандалее обошла клетку и опустилась на колени, чтобы заглянуть в лицо охотника, который повлиял на ее жизнь сильнее, чем любой из драконов. Глаза Дуадана почти заплыли. Лицо было все в синяках от побоев. Его длинные белые волосы сбились, испачкались, прилипли к запекшимся ранам. Они отрезали ему кисть правой руки. Культя воспалилась, от нее воняло разложением. Длинные порезы тянулись от пяток к бедрам.

В Нандалее нарастала неконтролируемая ярость. Желание убить всех, кто это с ним сделал. Они должны умереть, как Сайн, которого разорвало изнутри. Только это должно произойти медленнее. Мучительнее. Быстрой смерти эти палачи не заслужили.

— Я чувствую тебя, дочь моя.

В глазах Нандалее выступили слезы. Она хотела что-то сказать, но в горле застрял комок, и она не могла говорить.

— Я всегда знал, что мы еще увидимся перед смертью.

Для нее было шоком то, что он, всегда находивший путь, ничего и никогда не боявшийся, более того, наверняка с самоуверенной улыбкой на губах бросивший бы вызов змею Вечной зимы из самых мрачных легенд севера, теперь говорил о своей смерти. Дуадан всегда знал, где она, и неважно, насколько далеко в леса заводила ее охота. Именно он нашел ее, когда она бежала от троллей.

— Ты в большой опасности, Нандалее. Посмотри на себя. Ты сбилась с пути. Если ты выберешься из этих пещер, иди к себе. Вспомни о том, кто ты. А теперь поговори с карликами. Ты должна обмануть их… Еще на какое-то время.

— Что он говорит? — Прямо напротив нее стояла Амаласвинта. Ярость и жадность исказили ее лицо. — Говори же!

Слова карлицы доносились словно издалека. Нандалее чувствовала себя оглушенной. Она с трудом сдерживалась. Теперь, глядя в омерзительные рожи карликов, в ней снова нарастал гнев. Нет, они поистине не заслужили защиты драконов. Они не дети альвов. Они чудовища.

Амаласвинта отпрянула.

— Что…

Некоторые карлики хватались за тугие животы. Нандалее думала о Сайне. О костях, торчавших из его разорванного тела, о его крови, потекшей по спиральному узору на полу пещеры Парящего наставника.

— Он жалуется на боль, — холодным голосом произнесла она.

Из рядов карликов вышел Скорри, советник.

— Ты должна унести его прочь! Связываться с эльфами — к беде. Он сбежит и принесет в Глубокий город смерть и гибель.

— Он больше никуда не уйдет, — голос Амаласвинты звучал резко. — Я перерезала ему все сухожилия, сделала надрезы до самых бедер. Если он захочет пошевельнуться, ему придется ползти, — она обернулась к Нандалее. — А теперь скажи нам: о чем он говорит?

— Не совершай необдуманных поступков, дочь моя. Не твое это дело — мстить.

По телу пробежали мурашки. Одна мысль — и она примет свой истинный облик. Но тогда она на несколько мгновений окажется беспомощной. Карлики разорвут ее на куски, если увидят, что с ней происходит. Если только они не будут мертвы…

— Он проклинает тебя, Амаласвинта, — ее имя желчью перекатывалось во рту у Нандалее.

— Я ухожу! — громко произнес Хорнбори. — Из этого ничего хорошего не выйдет. Старец в Глубине узнает, чем ты здесь занимаешься, — карлик прижимал руку к телу, словно испытывая боль.

Перед глазами Нандалее снова предстал образ умирающего Сайна.

— Он говорит, что все вы утонете в собственной крови, — Нандалее говорила бесцветным голосом, словно в трансе.

Слова приходили сами собой, она о них не думала. Перед глазами у нее стояла кровь, текущая по спиральному узору. Может быть, спираль — это символ Глубоких городов карликов? Скоро прольется кровь, поэтому она сюда и пришла.

— Не делай этого! — Голос Дуадана доносился до нее словно издалека. — Не делай этого!

Хорнбори казалось, словно его разрывает на части. Что это — его собственная ярость или проклятый эльф сплел заклинание? Как Амаласвинта могла быть настолько глупой! Привести сюда, в Глубокий город, живого эльфа. Они ведь непредсказуемые убийцы! Ни один карлик не знал, чего можно ждать от эльфов.

Хорнбори пришлось опереться на стену пещеры. Ему было дурно. Это давление внутри… Может быть, он просто съел что-то не то на пиру. В последнее время он слишком много и слишком часто ел. Нужно знать меру! Пиршества и чрезмерное употребление грибного — неотъемлемая часть права входить в состав совета. Должно быть, это первые признаки старения.

Хорнбори прошел через роскошные двери, покидая дворец Амаласвинты. Стену подпирал Геберик, одаривший его насмешливым взглядом.

— Что-то рановато ты уходишь.

Интересно, этот парень знает, что происходит там, внутри? Хорнбори без слов спустился по короткой лестнице перед порталом и прислонился к каменному парапету. У самой пещеры в скале была глубокая расщелина. Что заставило камень расколоться, Хорнбори не знал. Землетрясение? Может быть, здесь всегда так и было. В любом случае там, внизу, лежала основа состояния Амаласвинты. Она послала своих рабочих глубоко в расщелину, где они наткнулись на невероятно богатую золотую жилу.

— Ты выглядишь плохо, советник, — слова Геберика сопровождались издевательским смехом. К нему присоединились еще два лейб-гвардейца.