– Я тоже, капитан. Меня лишь ночью известили о возможной командировке, поэтому ваша поддержка не помешает. Ваша и старшины…

– Крафт, сэр.

– Да, старшины Крафта. Тем более что он в какой-то мере эксперт от рождения. Давайте, господа, полезайте туда, нам будет полезна любая помощь.

Приглашение полковника означало вежливый приказ, и Лефлер с Крафтом стали карабкаться по неудобному, не рассчитанному на использование человеком, трапу.

Дело было в том, что свободного пространства перед собой поднимающийся по трапу почти не видел, здесь не было привычных коридоров. Но когда пассажир двигался, одновременно с его движением от него отодвигался некий свободный объем, а внизу, словно из-под сдуваемого песка, появлялись новые ступени.

Если следом шел второй человек, он видел спину впереди идущего. Однако стоило ему отстать на полтора-два метра, и стена перед ним смыкалась, оставляя его одного.

Впрочем, этот эффект перестал действовать, едва пассажиры миновали трап. Внутри корабля имелись вполне понятные коридоры, переходы, раздвижные двери и, конечно, панельное освещение. Правда, не всегда на потолке, очень часто на стенах и даже на полу.

– Там дальше – огромный десантный трюм, – махнул рукой инженер-полковник куда-то в стену. – А мы сейчас придем в капитанскую рубку. Впрочем, будьте готовы к тому, что ничего менее похожего на кабину управления вы еще не видели.

Эксперт оказался прав, Лефлер вошел в рубку следом за ним и обнаружил просторное помещение около тридцати квадратных метров, с высокими потолками и… все.

Никакой аппаратуры, экранов, световых датчиков – только шершавые серые стены и слегка скругленные углы.

Помимо прибывших, тут уже находилась группа из четырех человек, облаченных в синие комбинезоны с множеством кармашков, заполненных какими-то коробочками. Впрочем, Лефлер знал, что в коробочках! Расчетные сканер-модули, позволявшие операторам видеть и понимать больше, чем людям с обычным восприятием.

– Ну и что, Герман, есть что-нибудь?

– О да, сэр, вот…

С этими словами один из экспертов подошел к стене и провел по ней ладонью – слева-направо, а потом тыльной стороной кисти – в обратную сторону, и сейчас же в стене открылись окна, в которых Лефлер без труда рассмотрел включенные мониторы с какими-то данными.

Секунд через пять окна закрылись.

– Это все? – спросил Ройх.

– Еще три окна на другой стене, но пока все.

– А где Мартин?

– Пошел в грузовой отсек. Специалисты хотят изучить реактор.

– Но реактор же вверху! – удивился Ройх.

– Да, сэр, но Мартин думает, что раздаточный щиток, или что там у них вместо него, находится рядом с гравитационным кондуктором.

– Прошлой команде удалось поднять корабль за шесть часов…

– Сумеем, сэр, мы же здесь только три минуты.

Показав Крафту с Лефлером, чем занимаются его люди, инженер-полковник вывел их в коридор, мало чем отличавшийся от капитанской рубки.

– Ну, что скажете, господа? Старшина, вы можете нам что-то прояснить? Какова логика у этих нороздулов и фризонталов? Почему они строят свои корабли в такой странной для нас архитектуре?

– Они эти корабли не строили, сэр. Их строили мои предки – те, кто был до инсайдеров, – сказал Крафт.

– И что, секрет утерян?

– Увы, сэр, сотни лет назад.

– И такие корабли больше никто не строит?

– Никто, сэр. По крайней мере, нороздулы и фризонталы таких технологий не имеют. Они пользуются тем, что было создано до них.

– Значит, у нас есть шанс лишить их этого флота?

– Шанс имеется, сэр, но он очень небольшой, потому что в пределах одной этой планеты таких кораблей может быть десятки тысяч.

– Десятки тысяч? – переспросил пораженный полковник. – Но откуда? Как они смогли незаметно их сюда доставить?

– Они их не доставляли, сэр, сфероиды здесь были уже сотни, если не тысячи лет.

– Вы… Вы пугаете меня, старшина, – покачал головой руководитель экспертной группы. – Только на испытаниях первого сфероида погибла вся исследовательская команда – половину из них я знал в лицо, и они знали меня. Если рванет еще и этот корабль…

Полковник вздохнул и прислонился к стене, и тотчас на противоположной стороне коридора открылось большое окно с экраном энергетического баланса корабля.

– Ах ты задница! – поразился эксперт, но, едва он распрямился, окно закрылось. Он попытался снова прислониться к тому же месту, но тщетно – больше окно не открывалось.

– Да в чем дело-то?! – воскликнул он раздраженно, снова и снова ударяясь спиной о стену.

– У вас изменился настрой, сэр. Эмоциональная составляющая, – подсказал Крафт.

– Что?

Полковник отстранился от стены и подошел к Крафту.

– Ты хочешь сказать, что одних прикосновений мало?

– Так точно, сэр. Важно включать определенное эмоциональное состояние.

– Но это же… миллионы вариантов… или миллиарды?

– Возможно, сэр, – пожал плечами Крафт, и из его бронежилета выпало еще несколько пластин.

– То есть, старшина, вы утверждаете, что управление этим кораблем осуществляется методом прикосновений с одновременным изменением эмоционального состояния, так?

– Думаю, что так, сэр. Но это лишь предположение.

– Хорошенькое пред-по-ло-же-ни-е, старшина! – покачал головой полковник и потер ладонями лицо. Потом снова взглянул на Крафта и Лефлера.

– Думаю, что предыдущей команде просто повезло, ситуация сложилась так, что им удалось верно открыть несколько ключевых окон, и так они подняли корабль на крыло.

– На крыло? – уточнил Лефлер.

– Образно говоря, – поправился полковник. – А теперь хотелось бы узнать, старшина, что вам сказал этот офицер, с которым вы дрались?

– Он сказал, сэр, что на борту есть еще один ретранслятор…

– Один?

– Как минимум, сэр, – ответил Крафт, и они с Лефлером переглянулись.

– Значит, в прошлый раз один, как минимум, ретранслятор самоликвидации остался на борту, правильно?

– Так точно, сэр, – кивнул Крафт.

– Первый, отобранный у… капитана?

– У капитенмера, сэр, это его заместитель.

– Хорошо. Вы отняли у заместителя ретранслятор самоликвидации, отдали его нашим экспертам, они увезли его подальше, но вместо него сработал резервный – один как минимум, правильно?

– Так точно, сэр, – подтвердил Крафт, а Лефлер только подавил вздох. Во что он ввязался? Есть ли выход из этой ситуации?